Братья открыли глаза почти одновременно. Огромный змей зашевелился. Могучей своей головой он поддел Нормана и одним толчком отправил наверх. Норм вылетел, как снаряд, отправленный пращой и в один миг оказался на поверхности воды. Глотнув воздуха, мужчина раскачивался на волнах, набираясь сил, а затем поплыл к причалу, на котором его уже ждал Вальтер. Когда Норм доплыл, брат тут же укутал его полотенцем, а затем тёплым одеялом. Кожа Нормана снова была серой и жёсткой, а губы посинели. Его зубы начали выбивать дробь, как только он выбрался из воды, а ноги снова отказывались служить. Но брат не оставлял его, а держал крепко.

— Ты видел его? — с опаской спросил Вал, обхватив близнеца и пытаясь растереть его кожу под одеялом, чтобы быстрее согреть.

— Да, и он показал мне других богов, которые скрываются в Мидгарде, — прошептал Норм ему на самое ухо, цепляясь за шею брата. — Женщина в короне и с факелом. Где это?

— Женщина… Ты говоришь о Статуе Свободы? — удивился Вальтер. — Они что, в Северной Америке?

— Америка, да, — согласился Норман. — Нам нужно туда.

Прихватив одежду брата с причала, Вал отвёл его обратно в машину. Фенни очень удивился, когда хозяева потревожили его сон. Один из них был почти голый и холодный, как в день своего возвращения, а от другого несло тревогой и одновременно нетерпением.

Норман забрался на свою кушетку и начал натягивать одежду. Вальтер включил свет в салоне и дополнительные обогреватели. Руки Норма тряслись от холода, а потому близнецу пришлось помогать ему. Когда брат снова был одет, Вал обложил его одеялами и забрался в этот кокон, чтобы ввести ему пищу и помочь согреться. Фенни, до той поры сидевший на своей лежанке и с интересом разглядывающий хозяев, тоже решил присоединиться к процессу. Волкособ запрыгнул на кушетку с другой стороны от Нормана и потеснил братьев. Втроём им было не слишком удобно на узкой постели, но они были готовы потерпеть.

Они почти уже задремали, разморенные жарой, как вдруг негу нарушил тихий голос Нормана:

— Мы должны найти трактир, чтобы поесть и обсудить наши дальнейшие планы.

Вал вздрогнул, но не раздумывая дал согласие. Им требовалось не только поесть, но и зайти в супермаркет, чтобы закупиться нормальными продуктами на ближайшие дни. Одними консервами сыт не будешь. Оставив Норма в салоне и велев Фенриру за ним присматривать, Вальтер сел за руль.

Фургон Локсонов вернулся на шоссе и поехал обратно в сторону города. Вал припарковал его у ближайшего торгового центра, в котором, по счастью, он когда-то бывал. В этом центре имелись кафетерий и супермаркет, а это им и было нужно сейчас. Фенни остался в машине, а братья покинули фургон и вышли на оживлённую парковку.

Вальтер и Норман зашли в торговый центр. Пока они поднимались на третий этаж, где располагался ресторанный дворик, Норм испытывал шок от обилия новых впечатлений. Он глазел по сторонам, как маленький ребёнок, натыкаясь на других людей и даже не думая извиняться за это. Особенно сильно его потряс «ведьминский» эскалатор и магазины нижнего белья, где прямо в витринах стояли женские манекены в прозрачных халатиках и неглиже.

Выбрав кафе с самым просторным залом, братья зашли внутрь и заняли один из свободных столиков, которых оставалось всё меньше. Сейчас было время ланча и люди, работники торгового центра и фирм, находящихся поблизости, стекались сюда, чтобы поесть. Короткое меню, очень удобно, ждало посетителей на столе. Официант подошёл удивительно быстро и принял заказ от Вальтера. Норман, дабы сделать вид, что тоже будет есть, попросил чашку чая и кусок пирога, намереваясь в последствии скормить это брату на десерт. Братья сняли куртки, повесив их на спинки своих стульев и продолжили разговор.

— Ты остановился на том, что изменил внешность и твои попытки отыскать богов провалились, — напомнил Норм, когда официант отошёл. — А что было дальше?

— Дальше — ничего, — пожал плечами Вал. — У меня начались видения во снах, и у Хельги тоже. Теперь я думаю, быть может это Йормунганд проникал в наши умы, когда мы были уязвимее всего.

— Возможно, — подтвердил эту догадку Норман. — Змей сказал, что этот мир ужасно шумный, и он прав. До тех, кто постоянно говорит, слушает и думает о чём-то, очень сложно достучаться.

— Верно, а я не мог остановить поток своих мыслей даже на секунду. И каждый раз, как я вспоминал о прошлом, я просил Хельгу вернуть мне тебя. Она отказывалась, — продолжал Вал. — Угрозы, жалобы, шантаж не помогал. Я даже хотел покончить жизнь самоубийством, чтобы приблизиться к тебе. Но в то же время я размышлял обо всём произошедшем. Теперь я понимаю, найди я кого-нибудь из богов в то время, я бы убил его, не задумываясь. Сейчас я готов быть справедливым судьёй. Я лучше них, и мне нужно было время, чтобы это понять.

— Это верное решение, — согласился Норм. — Мы дети Локи, а значит должны быть умны и хитры, как наш отец. Убить кого-то мы успеем всегда, до Рагнарёка ещё далеко.

— Но как же больно мне было жить всё это время, — вдруг признался Вальтер. Он посмотрел прямо в глаза Норма, и тот вздрогнул от неожиданности. — Я изменил внешность не только потому, что хотел быть неузнаваем, но и потому, что хотел быть непохожим на тебя. Ты представить себе не можешь, что я чувствовал, когда понял, что я загрыз собственного брата. Что я почувствовал, когда вернулся в ту пещеру и увидел твоё мёртвое тело. Мне было так больно. Норман, я так виноват перед тобой! Я должен был что-то делать. Я должен был убежать, но не нападать на тебя! Тогда у тебя был бы шанс защититься!

— Остановись, Вальтер, — успокоил его Норман, мягко обхватывая ладонями его лицо. — Ты понимаешь, что я страдал не меньше? Как ты думаешь, что я последнее видел перед смертью? Я видел, как моего родного брата, моего единоутробного близнеца превращают в зверя. Я бы подставил тебе горло ещё раз. Но то, что над тобой совершили — это насилие! Я им никогда не прощу.

Братья придвинулись друг к другу и крепко обнялись. Самые важные слова были высказаны. Вальтер едва не заплакал от облегчения. Столько лет он носил в себе эту боль, что она уже начала разъедать его душу.

— Вместе мы сильнее, — сказал Вал, отстраняясь. — Как в старые-добрые времена.

— О, да, вспомни, какими мы были, — улыбнулся Норм. — Нас боялись не меньше, чем Фенрира-волка и Мидгардского змея. Они думали, что смогут уничтожить нас, чтобы мы не отомстили за отца. Глупцы.

— Как нелепо было бегать от судьбы, — произнёс Вал, откидываясь на спинку обшарпанного стула, и погружаясь в воспоминания о своей юности. — Судьба всегда ждёт нас там, где мы старательнее всего от неё прячемся.

Детство Вали и Нарви прошли подле крепостных стен Асгарда. Сигюн, их мать, была любящей и доброй женщиной. Она посвящала львиную долю своего времени уходу за детьми, и не видела жизни без них. Сигюн старалась вложить в их головы понятия о любви и чести, о доброте и благородстве. И у неё бы получилось сделать из своих мальчиков идеалы, если бы в воспитание не вмешивался её супруг. Локи баловал своих сыновей по делу и без, рассказывал им о своих приключениях, убеждал их в том, что стоит им вырасти и боги Асгарда им в подмётки годиться не будут. Локи подбивал сыновей на проказы, Сигюн предостерегала от них, отец хвалил за содеянное, мать прощала, когда они приходили с повинной. Между супругами не было гармонии, и это повлияло на близнецов.

Когда братья подросли и вошли в пору юности, разность между ними стала вдруг очевидной. Благодаря покровительству богини Фрейи, у которой Сигюн была в услужении, Вали прославился как любимец женщин. Он не был ни певцом, ни танцором, но умел красиво ухаживать и к каждому отдельному сердечку находил свой ключик. И даже старшие богини заинтересовались его умом и красотой. Особенно часто они интересовались в отсутствие своих мужей дома. Вали купался во внимании, хотя замечал, что его остерегаются, только из-за того, кем был его отец. Нарви же, напротив, сам никого к себе не подпускал. Он был воином по натуре, душа его лежала к сражениям, а главной мечтой было одолеть в бою самого Одина. Нарви упорно тренировался целыми днями, у него сформировался сильный волевой характер, которого были лишены оба его родителя. И всё же Нарви любил свою семью и особенно близнеца, за которого был готов стоять в бою до последней капли крови. Братья смотрели на мир по-разному, но взгляды их устремлялись в одном направлении. Они словно были двумя частями одного целого.