Ди открыл глаза. Перед взором предстал низкий выбеленный потолок его комнаты. В дверь громко стучали — это был призыв. Последняя ночь в жизни Дорис Лэнг наступила. Дав знать стоящим за дверью, что он проснулся, Ди поспешил встать с кровати и одеться. Пока юноша облачался в одежды из лёгкой атласной ткани с этническими орнаментами, симбионт дал голос:
— Воин с чёрными волосами, ты знаешь, кого она имела ввиду, а, Драгош?
— Это может быть кто угодно, — отозвался Ди, завязывая пояс брюк. — Раду, Биллнот, даже сам Прародитель. Он тоже был воином до того, как сделал Столицу своим королевством. И не называй меня Драгош. Она звала меня так…
— Да, врагов ты себе нажил будь здоров, — произнёс карбункул и рассмеялся.
— Не я сделал их своими врагами, это они решили, что я их враг, — спокойно ответил дампир.
Ди был готов. Растворив в воде сразу две кровавые пилюли, юноша опустошил стакан и покинул комнату. Меча возле двери не было. Вероятно, это был приказ Майерлинга, дабы избавить Ди от искушения оказать Дорис милосердие.
Солнце уже скрылось с горизонта и землю окутали сине-зелёные сумерки. Выйдя из дампирского корпуса, Ди наткнулся на Лаву, Браду и Блекку. Трое юношей были одеты в чёрные одежды из дорогих тканей, как и их командир, но без рисунков золотой нитью. Брада успел подстричь чёрные волосы, теперь они не прикрывали уши, и уложил их на одну сторону, как несколько десятилетий назад было модно у молодых аристократов, а синеву глаз затемняла чёрная подводка. Блекка, один из немногих дампиров, носивших усы, уложил их воском, а каштановые волосы связал на затылке лентой. Блекка предпочитал носить очки с зелёными линзами, и не отказал себе в этой привычке даже сейчас. Неуёмная шевелюра Лавы была связана чёрным платком, а в правом ухе сверкала золотая серьга рубином, таким же кроваво-красным, как и его глаза. Осмотрев разодетых товарищей, Ди задумался, как выглядит он сам. Проведя пятернёй по волосам, дампир убедился, что гладкие, слегка влажные волосы не топорщатся, и на этом удовлетворился.
— Брада, Блекка, вы здесь зачем? — спросил Ди, даже не поприветствовав подчинённых.
— Мы отличились в операции по поимке Лэнгов, — гордо улыбнувшись ответил Брада. — Нам доверили сопровождать вас с Лавой до Колизея, и помогать во время казни.
— Поспешим, — напомнил Блекка. — Все уже собрались в Колизее и сейчас смотрят как оборотни рвут на части Дэна Лэнга. Но долго это не продлится.
— Им там на один укус, — усмехнулся Лава. — Идёмте, друзья.
Построившись за спиной Ди, трио дампиров проследовало до Колизея. Не смотря на ночные огни, горящие тут и там, в городе было тихо. Вся знать Столицы отправилась на кровавое представление. Перед самыми стенами Колизея Ди помедлил. Командир сказал, что не хочет торопиться и попросил Браду позвать его, когда будет необходимо. Никто не удивился решению Ди, и трое юношей прошли за сцену Колизея.
Ди остался на улице в одиночестве. Ему и отсюда были слышны завывания вервольфов и крики знати, подначивающей зверей. Наверняка парадом командовал Гару — оборотень, некогда спасший свою госпожу Лармику Ли из-под завалов замка её отца, и приведший её в Столицу. Ди не хотелось смотреть на останки Дэна Лэнга и наблюдать, как Лава будет измываться над Дорис.
— Ты знаешь, что придётся выполнить волю отца, — напомнил непрошенный комментатор. — Ты же хотел, чтобы аристократы тебя признали. И вот, пожалуйста, ты получил для этого все шансы, и теперь недоволен?
— Я хотел этого в детстве, не сейчас, — спокойно ответил Ди. Из-под полуприкрытых век он наблюдал опустевший город. Такой Столица нравилась ему больше, чем обычно.
— А чего ты хочешь сейчас, а?
— Я не знаю, — отозвался дампир. — Когда я оставался в тени, меня всё устраивало. И вот королю взбрело в голову сделать меня своим наследником. Но с трёх лет нам внушали, что бастарды — это слуги знати, что мы не должны хотеть большего, чем сложить свои головы за Великого Прародителя и «Кровожадных Лордов». А что в итоге? Нас выводят из тени и говорят, что мы скорее аристократы, нежели простолюдины?
— А всё твоё естество противится этому, — хмыкнул незримый собеседник. — Не удивительно.
— Мой командир, Лава почти закончил, поторопитесь, — произнёс верный Брада за его спиной.
Ди сжал левую руку, как бы показывая своему вечному компаньону, что разговор окончен, и прошёл на территорию Колизея вслед за товарищем. Брада подвёл его к выходу на арену и сказал ждать, а сам выскочил на сцену. Ди увидел торжествующего Лаву с кнутом в руке, который купался в лучах славы: практически все аристократы вскочили со своих мест и наградили красноволосого дампира шквалом аплодисментов. Некоторые дамы, совершенно не стесняясь, посылали Лаве воздушные поцелуи. Это был его триумф. Лава вошёл в ту же арку, возле которой стоял Ди, и дампиры обменялись кивками.
Ди вышел на арену, освещённую электрическими прожекторами так ярко, что казалось будто сейчас день. В этом свете были хорошо видны большие бурые лужи на желтоватом песке — всё, что осталось от Дэна Лэнга. Пока его представляли для достопочтенных гостей и жителей Столицы, дампир успел найти взглядом королевскую ложу. К его удивлению, сегодня ложа была не полупустой, как всегда, в ней собрались не только король и представители «Кровожадных лордов», но и учителя Ди. В центре ложи разумеется восседал Бог-Предтеча на белоснежном мраморном троне. Король представлял собой идеал знати — бледная кожа, будто бы сделанная из того же самого мрамора, что и трон, чёрные как вороново крыло волосы, мягкими волнами ниспадающие на плечи. Чёрные одеяния обволакивали его высокую фигуру и кроваво-красная мантия с высоким воротом только подчёркивала его знатное происхождение. На челе его высилась зубчатая корона из почернённого золота с огромными рубинами, и словно рубины сверкали алые глаза Дракулы. По правую руку от правителя расположилась Кармилла. Она не уступала королю в изяществе, её осанка была величава, а алое платье, открывающее прелести фигуры, безупречно. По левую руку от короля сидел Раду Дракула — принц вампиров. Можно было бы и не понять, что это принц, так как на нём был простой чёрный костюм и камзол, но его чёрные волосы, унаследованные от отца, схватывал позолоченный обруч — тиара принца. Раду явно был возбуждён, возможно, видом крови, а, возможно, он просто надеялся, что Ди не выполнит долга, и тогда дампира казнят. Позади господ сидели слуги-простолюдины, готовые исполнить любое их пожелание, в том числе и фаворитка Кармиллы Лори. Девушка была всё ещё жива, но лицо её было осунувшимся, а нездоровая бледность только подчёркивала мешки под глазами.
В нижнем ряду королевской ложи находились Старуха-Гадюка со своей неизменной клюкой, барон Майерлинг, его заместители — граф Конваль и граф Бастиан, графиня Лармика Ли, Хадамунд — начальник королевской армии, судья Эмилий и палач Сульпиций.
В центре арены Ди уже ждала Дорис. В этом обнажённом теле с открытыми кровоточащими ранами на груди и спине не было ничего общего с отчаянной охотницей, что убила аристократа, или грозной девочкой, защищавшей свою территорию. Чёрные волосы намокли от крови и прилипли к налитым грудям, слегка прикрывая наготу.
Брада и Блекка сняли Дорис со столба, развязали её и мягко опустили на землю, пока Ди шёл к ней. Когда палач приблизился к девушке, Дорис даже не пошевелилась. Да она и не могла — ноги больше её не слушались, щиколотки посинели и раны на них нагноились, а на руках багровели страшные полосы от верёвок. Девушка даже не поднимала взгляд, смотря на свои колени, по которым стекали кровавые ручьи.
Блекка поднёс Ди длинный кол с закруглённым концом, облитым маслом. Ди принял орудие казни и посмотрел на Дорис. Он даже не мог попросить у девушки прощения — кто-нибудь обязательно бы услышал. Не так должна была умереть смелая охотница. Будь у Ди второй шанс, он бы сразился с ней на равных условиях, используя мечи. Но повернуть время вспять и исправить случившееся Ди уже был не в силах.
