— Да от одной ничего не будет, — Анатолий толкнул Фаддея в плечо. Алла ни к месту подумала, что Фаддей, наверно, очень устал от их долгой прогулки.

— Хуже уж точно, — хмыкнул он, принимая сигарету. Алла выхватила ее с губ Фаддея, сломала пополам, смяла в кулаке и выкинула.

— Ты дурак, Дима, — сказала она и хотела добавить что-то еще, но наткнулась на колкий взгляд Анатолия и испуганный Ивоны и замолчала.

— О, твоя девка лезет, куда не просят, — хмыкнул он. Вспомнилась старая фотография, где родители стояли на этой же набережной, такие счастливые и улыбчивые. — О, извините, я погорячился, — вдруг добавил Анатолий. Его лицо смягчилось, но Алле почему-то показалось, что он просто повторил когда-то заученную фразу, как игрушка-болванчик.

С моря рванул сильный ветер и Фаддей словно подавился воздухом. Он сильно закашлялся и едва успел закрыть платком рот. Алла поняла, что он неудачно пытался скрыть кровь.

— С ним все нормально? — вдруг спросила Ивона, отступая на пару шагов назад.

— Нет, — Алла почувствовала острую злость на окружающий мир. — У него рак, — чуть ли не сплюнула она, обращаясь в своей ярости скорее к Анатолию, чем к Ивоне. — Рак легких.

Алла подошла ближе к Анатолию. Его лицо выражало подчеркнутое равнодушие.

— Рак легких бывает от курения двух пачек в день. Так что если человек отказывается, то, пожалуйста, не надо его заставлять, — она могла бы ткнуть пальцем ему в грудь, но сдержалась. Он немного лукаво улыбнулся. Впрочем, хоть что-то.

— Извините, — повторил Анатолий. — Вы могли сказать раньше.

— Мой промах, — фыркнула Алла и скрестила руки на груди, плотно прижимая их к телу. Она давно выучила, что так ее труднее ухватить.

— Аллочка, не кипятись, — Фаддей тронул ее за руку, и она вздрогнула, как от удара. — Пойдем, трамвай подъезжает.

Они скомкано попрощались, от чего Алла почувствовала приступ тошноты. Ивона обернулась перед тем, как окончательно уйти с Анатолием.

— Я дурак, — сказал Фаддей, стараясь идти с ней в ногу.

— Конечно, ты дурак, — согласилась Алла. Она взяла его за руку: очень хотелось отогреть замерзшие пальцы. Они почти не говорили до самой больницы. Перед тем как уйти, Алла задержалась в дверях палаты: Фаддей старательно поправлял цветы в вазе и улыбался. Ей стало тепло в районе живота.

***

— С твоей руки я бы выпил хоть чистый спирт, — признался ей Анатолий и улыбнулся той странной искренней улыбкой, что была присуща исключительно пьяным. Алла уже и не хотела ему больше наливать, но он опять подвинул к ней бокал: — Обнови.

Алла специально добавила в коньяк больше льда, чем стоило, но Анатолий этого не заметил; он опрокинул все залпом и только немного поморщился.

— А чего ты, Алла, работаешь здесь? — вдруг спросил он. Алла сцепила зубы: она была обязана поддержать диалог. За свою жизнь она наслушалась уйму историй пьяниц, которые садились за бар только с целью потрепаться о своей несчастной судьбе.

— А чего мне маяться без дела? — ответила она, позволяя себе облокотиться на барную стойку. Было уже поздно: первый час ночи. Почти все гости разошлись.

— Ты мыслишь как мужчина, — фыркнул он и закашлялся. — Что девочку должно волновать? Семья, дети…

Анатолий сделал неопределенный жест пустым бокалом и с грохотом поставил его на бар.

— Ты считаешь, что девочка не может себе сама заработать на жизнь?

— Девочка, конечно, может, но когда она становиться женщиной, то у нее появляются другие обязанности, — серьезно сказал Анатолий. Он огляделся по сторонам, остановился взглядом на Ивоне, которая протирала столы, и совершенно искренне ей улыбнулся. Алла вздохнула.

— Получается, женщина должна зависеть от мужа? Быть его собственностью? — спросила она.

— Женщина не машина, чтобы принадлежать мужу. Но! У нее тоже есть своя функция, — сказал он совершенно спокойно, словно говорил это или слышал множество раз в жизни. Алле стало противно от того, что это говорил родной ей человек. Она никак не могла понять, как такие глупости можно считать за истину?

— И в чем же ее функция?

— Создавать семью, — ответил он и снова подвинул бокал: — Обнови. И, может, ты еще слишком молодая, но никакая женщина не сможет работать и воспитывать ребенка одновременно.

Алла промолчала. Она была не согласна со всеми его доводами, но звучали они настолько обыденно, будто сама Алла свалилась с Марса и не могла постичь то, что понимали абсолютно все с рождения. Они все жили словно в разных мирах, галактиках.

— Может, ты и прав, — сказала она, хотя так не считала. Алла бы все равно не втолдычила ему свою точку зрения, потому что такие мужчины зачастую слушали только таких же мужчин.

— Конечно, я прав…

— Но почему оба родителя не могут равноправно ухаживать за ребенком? По очереди?

— Ребенку нужна мать, а если она будет прозябать на работе, то все равно выйдет черти что, — сказал он так спокойно и уверенно, что Алла против воли одобрительно кивнула. — А мужчина создан, чтобы приносить в семью деньги, стабильность. И если дома его не будет встречать жена, а вместо этого сидеть на работе, то эта простая схема разрушится. Не будет семьи. Будет черти что.

— Почему в семье должны быть дети? — вдруг выпалила Алла, хотя изначально не планировала спрашивать это. — Почему не посвятить себя любимому делу?

— А оно есть у нас, это любимое дело? — фыркнул Анатолий, и у Аллы против воли дрогнули руки. — Да даже если есть! Оно тебя прокормит? Женщина может иметь любимое дело, когда сидит дома, а мужик впахивает. Не наоборот. Как-то тебе это родители не объяснили? — он привстал и подался ближе к Алле, уставившись прямо ей в глаза. Она поборола желание отвернуться: запах перегара от отца Алла не переваривала в любом времени.

— Они-то объяснили, но, знаешь, я бы не хотела ни от кого материально зависеть, — задумчиво сказала Алла скорее себе, чем ему.

— Тогда твоя жизнь будет одинокой. Без детей, — Анатолий сделал акцент на этом слове, — без семьи. В семье, понимаешь, важна поддержка: он приносит деньги, она ухаживает за домом. Создает быт. Мне кажется, Ивона будет прекрасно справляться, — сказал он и наконец-то осушил бокал, который все это время держал в руке.

«Нет, не будет», — подумала Алла и усмехнулась.

Алла устало склонилась над барной стойкой: пришла какая-то пьяная компания. Она спряталась под бар и начала массировать виски. Так хотелось урвать пару минут отдыха, пока Анатолий отошел в туалет, а новые гости еще не уселись. В висках стучала музыка и бесконечный текст песни про семнадцать лет, что хотелось кричать. Ей вдруг захотелось домой, провалиться в пару часов сна, а потом с самого-самого утра вырваться к Фаддею в больницу, чтобы провести с ним почти весь день перед работой. Ей все чаще казалось, что она никак не влияла на своих родителей. Они были непрошибаемые. Ей захотелось сдаться.

— Алла, вылезай! — она услышала голос Сёмы и резко вскочила на ноги, испугавшись, что уснула.

— А?

— Тебя все нет и нет, а номер этого гадюшника ты мне не оставила, — сказал он устало, садясь. Сёма провел ладонью по лицу и крепко зажмурил глаза — похоже, так он хотел отогнать сон.

— Мы все никак не могли выгнать Анатолия, — тихо сказала она, наклоняясь ближе к Сёме. От него пахло потом, сыростью и пылью. Она ни к месту вспомнила, что он никогда не ложился спать до ее прихода с работы.

— Того самого?

— Того самого. А, вот он идет, кстати, — добавила Алла. Анатолий плюхнулся на соседний стул и снова протянул Алле бокал.

— Обнови, а?

— Тебе хватит, думаю, — сказала она. — Мы скоро закрываемся.

Анатолий посмотрел на нее, но будто бы не увидел. Он повернул голову, заметил Сёму и удивленно воскликнул:

— О, ты ж тот сантехник! — Анатолий тут же протянул ему руку. — Здорова!

— Привет, — спокойно сказал Сёма, скрепил рукопожатие и вдруг ехидно добавил: — Кран больше не капает?

— Не капает.

Анатолий отвернулся, а Алла фыркнула в кулак. Она вспомнила, что ее отец никогда не марал руки грязной работой. Он вообще не часто что-то делал по дому, сваливая все обязанности на мать или саму Аллу.