========== Часть 1 ==========

К телу прилипло насквозь мокрое льняное платье, а при каждом шаге в красивых замшевых лодочках хлюпала вода. Руки слабо подрагивали — холодно. На остановке, где она решила переждать ливень, не было ни души. А нет — из только что подъехавшего автобуса вывалился какой-то бездомный и так и замер у дороги.

— Промокнешь! Быстрее иди под навес! — закричала она ему слишком уж зло и раздраженно, хотя, если подумать, какое ей дело было до совершенно незнакомого человека.

Он посмотрел на нее мутным взглядом и хрипло сказал:

— И будет мне рассказывать какая-то проститутка, что стоит делать, — а после вдруг двинулся с места прямо ей навстречу и уселся на лавочку. Из-за дождя у нее, наверно, потекла косметика. — Знаешь, я не со зла, блондиночка. Серьезно… Извини, я не хотел тебя обижать.

Ей показалось, что он был пьян и чем-то расстроен. Хотя в таком состоянии испортить настроение могло что угодно.

— У тебя тоже нет зонта? — спросила она и тут же подумала, что такое поведение слишком даже для нее.

— Нет, Аллочка, и никогда не было… Не пугайся так, дорогая, я на бейджике прочитал имя, — он отвернулся, пряча неприятную улыбку. До этого Алла еле сдерживалась, чтобы не стучать зубами от холода, но во время разговора забыла даже, что ей было неприятно сидеть в мокрой одежде.

— А ты…

— А я, с твоего позволения, закурю, — он протянул ей руку, словно чего-то ожидая. — Дай огоньку, — Алла достала зажигалку, которую пару недель назад сперла у отца и возвращать не собиралась. Только почему пьяный незнакомец был так уверен, что у нее есть этот самый «огонек»?.. — И я не пьян, просто устал.

Он курил, периодически кашляя, но так характерно и хрипло, будто был чем-то болен.

— Меня зовут Фаддей. И я кашляю не потому, что не умею курить, ты не подумай…

Его вдруг вырвало. Алла подумала, что он редкий дурак — курить при болезни.

— А потому, что придурок? — спросила она между делом, надеясь его задеть и пристыдить.

— У меня рак, — он сделал еще пару затяжек, не выпуская сигарету изо рта, а после снял свою огромную кожаную куртку и накинул Алле на плечи. — Она теплая и не промокает. Иди домой, дождь будет идти еще очень долго.

Алла не хотела уходить в его куртке, но Фаддей посмотрел на нее слишком похотливо, будто раздевая глазами: стягивая мокрое платье, а за ним черные влажные капронки до колен. Этот взгляд заставил ее подскочить с места и быстро пойти в сторону дома. Она пару раз обернулась, Фаддей все так же сидел на автобусной остановке и курил.

Входная дверь снова была открыта, хотя, помнится, Алла закрывала ее утром.

Она осторожно сняла мокрую кожанку Фаддея, чтобы получше спрятать где-то в шкафу, подальше от глаз родителей. В прихожей воздух почему-то был такой же морозный и влажный, как и на улице. Видимо, отец как всегда курил на балконе с открытыми окнами. Руки неприятно холодило — быстрее бы в теплый душ.

— Алла! Иди сюда, — крикнула ей с кухни мать. Алла, не зная куда деть куртку, просто повесила ее на крючок. — Боже мой, — с чувством сказала она. — Ты вся мокрая, как дворняжка побитая, — мать провела грубой рукой по ее плечам, щупая ткань. — Оставь на тумбочке, я постираю, — сказала она, а потом добавила, повысив голос: — Стиральная машинка то у нас сломалась, а купить некому!

Из соседней комнаты гаркнул отец:

— Так купи новую, Ивона! Зарабатываешь, зарабатываешь для них, а потом в конце концов должен постоянно!

После он отчаянно закашлялся, а Алла грустно вздохнула: конечно, украденная у него зажигалка никак не помешала отцу курить по две пачки в день. Он просто купил новую. У Фаддея кашель был почти такой же: хриплый, скрипучий и слишком громкий.

Алла вновь подумала про Фаддея: интересно, они когда-то еще увидятся?..

— Ну да, большой работник, не кури и не пей неделю, тогда и появятся лишние деньги, — фыркнула мать. Она всегда выглядела слишком старо для своего возраста, а в такие моменты ее лицо напоминало недовольную маску.

— А если я съеду от вас, то насколько меньше проблем будет! — отец вышел из комнаты с тлеющей сигаретой в зубах, направляясь к выходу. — Чья это куртка? — вдруг очень спокойно спросил он, будто был очень удивлен.

— Был дождь, и один парень отдал ее мне, — сказала Алла, сглатывая. Отец укоризненно на нее посмотрел: он ненавидел, когда у него в квартире находились чужие вещи. Еще Алла никогда не заступалась за него в спорах, поэтому после этого отец мог не разговаривать с ней неделями.

— Тебе что-то не особо помогло, — он вдруг полез в карманы куртки и достал оттуда свою же зажигалку и пачку каких-то дорогих сигарет. Алла хотела возмутиться, что сигареты нужно вернуть их владельцу, но отец понял это иначе: похабно улыбнулся и забрал все себе. — В следующий раз покупай свою зажигалку, Аллочка, — сказал он на пороге и хлопнул дверью. А потом, как импульсивный подросток, вернулся. — Куришь, да? Дура ты, Аллочка, если в таком возрасте не нашла себе лучшего развлечения, — Алле даже не хотелось говорить, зачем ей зажигалка и что сигареты совершенно не ее.

Это, как и много вещей в ее жизни, было бесполезно. А отец, выждав театральную паузу, добавил:

— Теперь не только меня будет гнобить твоя мать. Правильно, доченька. Только готовься к тому, что никакой парень тебя такую содержать не захочет.

И, хлопнув дверью во второй раз, он ушел окончательно.

Алла знала, что он скоро вернется. Ее мать, Ивона, все так же, как и много раз до этого, будет плакать и жаловаться на жизнь, а через день или даже завтра снова не будет ругать отца за непотушенную сигарету в квартире, не будет придавать значения проблемам и продолжать жить так, как, по ее словам, ненавидела.

***

Дома — тоскливо, душно, как в теплице. Алла скинула сумку на пол, но так и замерла в коридоре. Легкие сразу наполнились тяжелой пылью, похожей скорее на копоть. Отсутствие света стирало очертания предметов, словно перекрывая комнату солнцезащитной линзой.

Мать готовила ужин. Она всегда выглядела слишком сосредоточенной и напряженной, когда делала работу по дому. Алла чувствовала, что еще немного, и случится новая ссора или размолвка. Как и множество раз до этого. Стиральную машинку они так и не купили за все три недели.

— Алла, одолжи мне денег. Твой отец не хочет мне ничего давать, пьяница проклятый, — сказала она, даже не оборачиваясь.

— Не выйдет, — просто ответила Алла. — Я уволилась, а последние деньги тратить не хочу.

Мать, словно ошпаренная горячим маслом, обернулась.

— Что? — спросила она сухо, словно уже морально готовилась к какой-то схватке. Алла часто старалась угадать ее эмоции, но никогда не могла понять, удавалось ли ей это. — Как уволилась?! А на что нам жрать?

Алла отошла от нее и инстинктивно вжалась в дверь. У нее было столько долгов в колледже, что она просто физически не могла совмещать это с работой. Она нормально не высыпалась уже которую неделю.

— У вас с отцом есть работа, — сказала Алла. Мать она опасалась, но никогда перед ней не оправдывалась, считала это уделом трусливых людей.

— Какая же это работа?! — воскликнула она и, схватив полотенце, ударила Аллу им по рукам. — Я после школы могла работать в лучшем ресторане города, но я! — тут она сделала театральную паузу. — Я доверилась твоему отцу! «Нет, Ивона, тебе не нужно работать!» — она передразнила его слова с ужасной желчью. — И я отдала свою жизнь тебе, дура, чтобы теперь получать такие заявления?

Много ссор до этого Алла отвечала, что зря отдавала, лучше бы не рожала и множество, нескончаемое множество всего, что вертелось на языке. И вправду, почему же нельзя было нанять няню или, на худой конец, родить ребенка на пару лет позже? Эту мысль Алла уйму раз прокручивала у себя в голове и все никак не могла найти ответ.

Мать еще раз хлестнула полотенцем ей по рукам. Это было не так больно, как деревянной кухонной ложкой, но Алла все равно поморщилась, прижала ладони к груди и, круто развернувшись, вышла в зал. Мать, словно бешеная, пошла следом. Она любила добивать ее словами.