Им было так хорошо вместе. Уилл полностью расслабился и открылся. Он говорил что думает, делал что считал нужным, прибегал к Ганнибалу в любое время дня и ночи и ни разу не был им отвергнут. Сладостные и фальшивые дружба и любовь, но они были так хороши, что сознание Уилла цеплялось за это, желая вернуть всё назад. Как и сознание Ганнибала, который снова хотел быть его любимым, но на новых условиях.

Уилл понял, кто такой Ганнибал Лектер, но всё равно находился в каком-то неверии, и тот решил открыть ему глаза. Шикарный и отзывчивый доктор Лектер, который умело строит глазки, вкусно кормит и является всепоглощающей губкой, впитывающей в себя все кошмарные видения Уилла, — и вдруг маньяк, садист и кто-то ещё. Наверное, потом психиатры введут новый термин, чёрный Ворон, это когда ты кто-то похожий на Ганнибала Лектера. И как Уилл ни старался, как ни пытался, однако разум это осознавал, но не принимал. Любовь, страх, обида от предательства, разбитые планы и мечты на будущее мешали ему в это поверить. Поверить в то, что ничего уже не вернуть.

Он видел такое не раз и не два. Как человек, теряющий что-то родное и дорогое сердцу, импульсивно пытается кого-то оживить и вернуть. Как чашка, олицетворяющая для Уилла всё, что он получил рядом с Ганнибалом, которая упала, разбилась, а он всё ещё стоит на коленях и пытается собрать её обратно. Он видит в каждом осколке любовь, свои мечты, дружбу и тёплые вечера у камина, и ему так сложно поверить, что ничего этого больше не будет.

Но всё это было лишь до настоящей секунды. До момента, когда он увидел мёртвого Джека и спокойного Ганнибала, который был расстроен лишь тем, что не успел сделать салат вовремя. Уилл продолжал общаться с доктором Ганнибалом Лектером, они всю неделю ужинали и проводили сеансы на веранде, и он как заведённый всё старался делать вид, что это происходит не с ним. Что можно попытаться договориться, отбросить назад и притвориться, что ничего не было, но самообман разрушил бы всё быстрее, чем кажется.

Ганнибал Лектер — убийца и садист. Человек, который не любит и не умеет любить, и он никогда не станет вдруг нормальным и обычным. Джек Кроуфорд, офицер ФБР, хоть и разжалованный, лежал сейчас мёртвый в доме, окружённом полицией, и Ганнибал не собирался никого оставлять в живых и сохранять эту личность. Он уйдёт, не оглядываясь, и больше никогда сюда не вернётся. Он пройдёт мимо агентов, оставив за спиной три трупа, сядет в самолёт и улетит туда, где захочет жить дальше.

Он больше не хочет быть Ганнибалом Лектером. Не хочет носить имя, данное ему человеком, которого он презирает. Не хочет сохранять ни это имя, ни эту личность, ни Уилла, который отверг его дружбу. Семейные ценности, любовь, привязанность — всё это неожиданно стало для него сложным и ненужным.

Уилл медленно моргнул, принимая окончательное решение и, старательно обходя лужи крови, подошёл к Ганнибалу.

Его возлюбленный поднял на него глаза, в которых плескались какое-то тихое безумие и холодная пустота, и едва заметно вызывающе приподнял брови.

На секунду Уилл перенёсся в своё прошлое, где он ходил на работу, пил виски по вечерам, не мог ни с кем общаться, боясь ляпнуть что-то, за что его возненавидят. Что-то о том, чтоб его не трогали, ведь это опасно делать с человеком, примеряющим на себя личности убийц. Где он был один, в окружении собак, которые грели его, но не согревали, и он понял, что больше не хочет туда возвращаться.

— Помочь с сервировкой стола, Ганнибал? — спросил Уилл, беря в руки пару тарелок, украшенных бабочками. — Ужин ведь не отменяется?

— Сегодня мы сделаем это в гостиной, — улыбнулся Лектер, аккуратно перемешивая салат двумя деревянными лопатками. — Пожалуйста, дорогой, отнеси это туда и сходи в подвал за вином. Я его приготовил заранее, оно стоит на столике у самой лестницы.

— Конечно, — поспешно ответил Уилл, выходя из кухни. — Я быстро.

Оказавшись в гостиной и увидев за столом Роберта Брауна, он уже ничему не удивился. Сначала он подумал, что тот прикован к стулу, но потом увидел, что нет. Уилл поставил тарелки по обе стороны от немного дикой композиции из цветов и приветливо улыбнулся бывшему заключённому.

Уговаривать его бежать и спасать свою жизнь он больше не собирался. Ему не было никакого дела ни до жизни Роберта, ни до своей.

Он тут же заметил, что драка Ганнибала и Джека началась именно здесь. За столом стояла красивая тарелка, смятая салфетка, на полу валялся перевёрнутый стул и столовые приборы. Небольшие капли крови виднелись у ножки стола и вели цепочкой в сторону кухни.

— Добрый вечер, мистер Браун, — сказал Уилл, недовольно покачав головой и начиная убирать беспорядок с пола. — У вас всё в порядке?

— Здравствуй, Уилл, — бесцветным голосом ответил Роберт, смотря на него болезненным взглядом. — Спасибо, всё хорошо.

— Сейчас мы будем ужинать, — натянуто улыбнулся Уилл, поднимая и ставя стул на место. — Я рад вас снова увидеть.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, и неожиданно мистер Браун злобно выдохнул и так сильно сжал в руках вилку, что его пальцы побледнели и пошли красными пятнами.

— Я ведь просил, мистер Грэм, просил вас не вытаскивать меня оттуда, — зашипел бывший заключённый, резко меняясь в лице. — Пока я был жив, он отпускал их, калечил, но не убивал. А что будет теперь? Думаете, с моей смертью история закончится, и он успокоится?

— Что? — глупо моргнул Уилл, испуганно делая шаг назад. — Вы на самом деле ничего не знаете? Ведь Ворон — лишь одна из его личностей и …

— И что, Уилл? — ласково перебил его Ганнибал, торжественно входя в комнату и поправляя чистую рубашку и галстук. — Хочешь удивить моего отца сильнее, чем я старался все эти годы? Ты принёс вино?

— Ещё нет.

— Тогда будь добр, а то так мы никогда не сядем ужинать, — покачал головой Лектер, начиная торопливо прибираться на столе и переставлять чистые тарелки по-новому. — Меня учили, любимый, что к столу и на свидание со смертью нельзя опаздывать.

Уилл быстро кивнул и поспешно направился в сторону подвала. В доме ничего не изменилось, как будто и правда ничего не происходило. На кухне и на обеденном столе лежали ножи, у входа в подвал — топорик для дров, на предмет оружия Уилла обыскали полицейские ещё на улице, но всё равно Ганнибал был спокоен. Сложно было определить, как сильно он напряжён и как далеко готов зайти. Может он как Уилл, тоже совсем не знает и не понимает что делать с тем, что им больше не по пути. Что прошлое не вернуть, а будущего просто нет.

Уилл вернулся в гостиную с прохладной бутылкой вина и уверенно сел по левую руку от хозяина дома. Роберт Браун, одетый в дорогой костюм, явно сшитый на заказ, сидел справа, гордо выпрямив спину и расправив плечи, как и сам Ганнибал. Они оба были притягательно красивы, и Уилл с болью подумал, что если бы они с Ганнибалом дожили до старости, то он бы до конца своих дней не отводил от него глаз.

Лектер ловко открыл вино и, взяв бокал Уилла в руку, начал его наполнять.

— Сначала, Ганнибал, ты должен был налить мне, а уж потом своему другу, — с ноткой металла в голосе, сказал мистер Браун, недовольно сморщив нос. — Почтение к родителям не измеряется годами, эта одна из самых основных истин и заповедей.

— Почтение, отец, нужно заслужить, — вежливо ответил Лектер, наливая и ему, — и оно не передаётся по наследству. Уилл, пожалуйста, отрежь нам по куску ягнёнка, а я пока разложу гарнир. Как-то я был на семинаре семейного психолога, который посетило огромное количество родителей, и он прямо задал им вполне здравый вопрос.

— Какой? — с интересом спросил Уилл, начиная нарезать мясо и раскладывать его по тарелкам, как настоящий супруг хозяина вечера. — Уж не о том ли, что растить ребёнка это одно, а воспитывать — другое?

— Да, — рассмеялся Ганнибал, нежно касаясь его плеча и садясь на место. — Он спросил. А кто вам сказал, дорогие мои родители, что вы имеете право воспитывать своего ребёнка? Кто сообщил вам, что ваше «хорошо» и «плохо» правильно и правильнее всех других?