С утра до вечера он копался в бумагах, выискивая что-то важное и значимое. Джек Кроуфорд привёз ему наработки своей команды и добавил в уже имеющуюся кучу документов ещё массу информации. На первый взгляд бесполезной, но она смогла подтвердить его основные умозаключения.
За семь месяцев до первого убийства Роберта Брауна в один из полицейских участков действительно было обращение о пропаже девочки от какого-то эмигранта. Точных записей не сохранилось, дело так и не было заведено, но Беверли Катц смогла кое-что накопать. Ей удалось найти одного из тех полицейских, что работали в то время, и он смог кое-что вспомнить. Сам процесс поиска пропавших и возбуждение уголовного дела — это совсем разные вещи. Потеряшек всегда много, каждый день кто-то пропадает, не приходит ночевать, попадает в больницы, но почти всегда потом находится, и заявление забирается, так и не пустив дело в ход. Эта информация нигде не фиксируется и нигде не сохраняется, и обвешенный кучей работы коп просто забывает об этом. Но в этом случае бывший полицейский смог помочь следствию. Он вспомнил высокого мужчину с сыном-подростком, таким же худощавым и угловатым, как и его отец, и их слабые попытки говорить по-английски.
Может быть старый коп и не запомнил бы эту странную пару, профессиональная деформация даёт о себе знать, и никто не вникает в дело с головой, даже если это ребёнок, но что-то в них зацепило его. И отец, и сын были очень красивы какой-то не американской красотой, как индейцы, но всё равно это были эмигранты, и по сути, всем было на них насрать. Сначала Уилл подумал, что Беверли нашла того, кто принимал заявление о пропаже девочки, но, как выяснилось, именно тот полицейский пропал без вести, и им удалось поговорить лишь с его коллегой. Такова правда жизни. Всем на всех плевать, и пара эмигрантов, которые только прибыли в эту страну как беженцы и не имели гражданства, были, мягко говоря, посланы подальше с багажом пустых обещаний и фальшивой улыбкой. Не все были плохими, у них в отделе было полно хороших сотрудников, но им не повезло, и они попали к хамоватому копу, который довольно бездарно отшил их, посоветовав поискать тринадцатилетнюю девочку в борделях и закусочных. Естественно, после того как тот полицейский пропал, и его дела раскидали по всему отделу, ни отца, ни сына больше никто не видел, и если заявление от них кому-нибудь и досталось, то было выкинуто в мусорку, как тупиковая отработка.
Конечно, эта информация была размыта и притянута за уши, но у Уилла в голове была вполне чёткая картинка. Мистер Браун, или как там его зовут, с двумя детьми, приехал в Америку как беженец и, скорее всего, жил в специальном лагере, изучал язык и пытался наладить новую жизнь. Его дочь, предположительно, двенадцати-тринадцати лет, пропала без вести и, обратившись в полицию за помощью, он напоролся на хамство и равнодушие. Никто не захотел заниматься поисками девочки, у которой ещё не было американского гражданства, да ещё и не стали скрывать презрения к бедному мужчине, завуалированно назвав его дочь малолетней шлюхой.
Это было грубо, очень грубо, и если взрослый мужчина, верующий и без того много хлебнувший, сумел это проглотить, то его сын-подросток не смог этого простить. Хамоватый полицейский пропал следом за девочкой, и его останки до сих пор не были найдены.
Это и было становлением жуткого потрошителя, известного как Ворон.
Девочку, судя по всему, они нашли сами, раз у будущих жертв такие последовательные раны, и она была здорово изуродована. У неё забрали зрение и органы, и, скорее всего, она была изнасилована. К ней проявили настоящую жестокость, но это не было серией. Видимо в лагере беженцев кто-то перепил или вспылил, но девочка точно не выжила. Хотя…
Уилл много думал о том, что произошло много лет назад. Мышление подростка, внезапно ставшего убийцей, никак не поддавалось логике. Почему пять лет он убивал, а потом перестал и начал отпускать своих жертв на свободу? Это могло быть связано с обещанием, данным отцу, а может быть совсем другим. Возможно, девочка не умерла, а осталась жива, и ещё пять лет находилась под опекой отца и брата. После её смерти мистер Браун сдался полиции, взяв на себя вину своего сына. Он не захотел раньше бросать свою дочь без присмотра, оставаясь с ней до её последнего вздоха, и надеялся этим остановить волну убийств. Если теория верна, то девочка умерла в возрасте восемнадцати лет, и это стало отправной точкой возраста жертв подражателя.
Уилл никак не мог отделаться от мысли, что дочь мистера Брауна была изнасилована. Он углублялся всё дальше и дальше от настоящих событий, но ему необходимо было докопаться до истоков этой жуткой резни. Тринадцатилетняя девочка, милая, в белом платьице и с длинными красивыми волосами. Она не стала жертвой маньяка, она привлекла насильника. После содеянного он ослепил её, чтобы она не указала на него, но передумав, попытался её убить. Неизвестно, в каком состоянии её нашли родные, но, скорее всего, это было ужасно. Ножевые ранения вывели из строя часть её органов, изуродованные гениталии и полностью поломанная психика.
Стараясь понять мышление подростка, увидевшего свою сестру в таком состоянии, Уилл совсем запутался. Ни Ворон, ни его подражатель, хотя Уилл уже почти был уверен, что это один и тот же человек, он всё равно мысленно разделял их на две разные личности, не насиловали своих жертв, и, возможно, это стало совсем другим посылом. Это могло отвратить его от женского тела. Через месяц размышлений Уилл уже был уверен, что подражатель гомосексуалист, не способный возбудиться от женщины. Его поведение явно отходило от первоначального образа изнасилованной и ослеплённой девочки, и очень странно было ожидать от него благородства в вопросе секса в тот момент, когда он запросто выжигал девушкам глаза и вырезал у них органы. Женское тело его не привлекало, даже отталкивало, и он не мог причинить им вред таким способом.
Это была игра с очень чёткими и нерушимыми правилами, одно лишь то, что он вынужден был отпустить Беделию, уже говорило об этом. Потрошитель педантичный, возможно, немного помешанный на порядке мужчина, перфекционист, гей, врач и очень опасный человек.
Вся команда Джека была брошена на то, чтобы узнать имя и национальность Роберта Брауна, ведь его сын уже давно должен был получить гражданство, но это оказалось им не под силу. Фредерик Чилтон упёрся и отказал им в посещении, ссылаясь на какой-то закон, а своими силами перелопатить всех эмигрантов США не представлялось возможным. Они сделали упор на Чикаго, где и началась вся эта история, но убив несколько суток на просмотр всех досье тех лет, они ничего не нашли, просто потому, что не знали, что искать.
Всё это время он продолжал общаться с доктором Лектером. Их общение, в основном, состояло из деловых разговоров, но Уилла тянуло к нему всё сильнее и сильнее. Он и сам не мог понять, что его влекло, но его мозг и вся нервная система приходили в норму, когда они встречались. Неуверенный в себе, немного пугливый и помятый профайлер, который смотрел в зеркало лишь для того, чтобы проверить растительность на лице, был им очарован. Свой низменный интерес он тщательно скрывал, даже не рассчитывая на взаимность. Та самая идеальность, которая так напрягла его в первые минуты общения, и стала тем, что удерживало его рядом с этим мужчиной, и тем, что отгоняло его в сторону. Слишком красивый, слишком ухоженный и недоступный, как что-то неземное.
После этих встреч Уилл, лёжа на своём продавленном диване, погружался в мечты, где он был роковым красавцем, который одним взмахом ресниц ронял Ганнибала к своим ногам.
Доктор Лектер был полон решимости помочь Уиллу, и они вместе вели линию Беделии. За прошедший месяц они объездили огромное количество инстанций, пытаясь узнать хоть что-то о пациентах мисс дю Морье. Доступ к налоговой мог получить лишь Джек Кроуфорд, и они с Ганнибалом выбирались по вечерам и ездили по другим психиатрам. Частная практика плюс полная конфиденциальность, фальшивые имена и скрытность, и они остались там же, где и были. От отчаяния Уилл попытался поднять личные связи Беделии, перелопатив весь интернет, но если она и появлялась на публичных мероприятиях, то была рядом с Ганнибалом, доктором Чилтоном или стояла одна.
