— Пойдём со мной, Уилл, — мягко сказал юноша, беря за руку гостя и увлекая его за собой. — Я покажу где душ, и дам чистые вещи. Пошли, не стесняйся, сначала душ и чай, а потом уже будешь смущаться. Пошли.
Лектер облегчённо выдохнул и пошёл к себе в комнату. Они быстро помылись и встретились на кухне через двадцать минут на традиционное пижамное чаепитие. Уилл был помыт и причёсан, одет в майку Райли с каким-то черепом и спортивные штаны. Все уселись за стол, не удивляясь гостю, как будто они каждый день приводили бродяжек в дом и пили с ними чай. Няня залила заварочный чайник кипятком и они начали принюхиваться, стараясь угадать, какой сегодня чай.
— Шиповник.
— Нет, смородина.
— Да вы что, это имбирь.
— Вот бестолковые, туда точно добавлена гвоздика.
Уилл сидел за столом и слушал их болтовню, стараясь не шевелиться, а Ганнибал рассматривал своего бывшего парня, и его сердце жалостливо сжималось. Уилл был совсем исхудавший, нестриженый, с неопрятной растительностью на лице, что говорило о его совсем бедственном положении, и бросал голодные взгляды на пирожные, стоящие на столе. Он голоден! Как его покормить? В доме Лектера стоял чёткий запрет на ночную еду, и если он предложит ему поесть, то тот скорее всего откажется. Ганнибал снова посмотрел на Райли, который не сводил с них глаз, и сделал унизительно просительное лицо. Парень его понял, кивнул и встал на ноги.
— Я просто умираю с голода, — громко заявил Райли, открывая холодильник и доставая противень с рисом и мясом, приготовленный миссис Шелдон на завтра. — Кто будет есть со мной? Пап, будешь плов?
— Конечно, — рьяно ответил Лектер, — подогревай всё, поужинаем все вместе. Миша, ты тоже голодна? Поешь с нами?
— Я? — удивлённо похлопала глазами девочка, знавшая правила дома, но нутром понимая, что всё неспроста. — Да, обязательно, я не успела поужинать, делала уроки допоздна.
Райли довольно закивал и засунул плов в духовку. Уилла никто не стал спрашивать, а просто разогрели еду, наложили всем в тарелки, даже няне, которая не ела после шести, и набросились на рис, как будто не ели неделю. Ганнибал радовался, как ребёнок, смотря на Уилла, заглатывающего плов, разливал чай по чашкам, в котором всё-таки оказался имбирь, и подкладывал себе и своему гостю добавку, рассуждая о том, что мужчина должен есть много и сытный ужин — залог хорошего сна.
— Кем вы работаете? — неожиданно спросила Миша Уилла. — Вы тоже врач, как папа?
— А? Что? Нет, я не врач, — тепло улыбнулся Уилл, смотря на девочку. — Я был актёром, снимался в кино и сериалах. Хотел стать театральным артистом, но потом выбрал кино.
— Бесполезная профессия, — махнула рукой Миша. — Вот папа спасает жизни, а это что за странность. Кривляться за деньги.
— Миша! — строго осёк девочку отец. — Как тебе не стыдно. Все не могут быть врачами, кто-то должен заниматься и другими профессиями. Книги, кино, театр, опера — всё это несёт успокоение нашей душе, которая тоже нуждается во многом. В здоровом теле должен быть здоровый дух, а всё это мы черпаем, смотря на мир глазами. Может, не сериалы, но кино и театр чаще всего имеют сюжет, который нас чему-нибудь научит.
— Простите, я не хотела быть грубой, — тут же извинилась Миша.
— Ничего, я не в обиде, — рассмеялся Уилл, и от его улыбки Ганнибал чуть не треснул пополам.
Вот оно, то самое тепло, оно снова потекло в его измученное сердце мягкими, но настойчивыми ручьями, обволакивая и грея изнутри.
— Я тоже считал, что мой сериал глупый, — доверительно прошептал Уилл, наклоняясь к девочке, — и рад, что я там больше не снимаюсь. Из-за проблем со здоровьем я потерял там работу, — мужчина неосознанно коснулся сгибов локтей, где были уколы от наркотиков, — и вернулся к пению. Я пел в концертной программе два года, пока снова не заболел, потерял голос, и опять не остался без работы.
— И кем же ты сейчас работаешь? — заинтересованно спросила Миша.
— Выбор был небольшой, — печально хмыкнул Уилл, опуская глаза. — У меня нет жилья, и, так как петь я больше не мог, клуб предложил мне комнатку, где я живу, а в четыре утра, когда все уходят, я убираюсь там.
— Ты уборщик? — воскликнула девочка. — Вот это хорошо, трудная работа. Миссис Шелдон говорит, что лучше вагоны бы разгружала, чем порядок у меня в комнате наводила. Это лучше, чем сниматься в глупом сериале.
Всё рассмеялись над наивностью Миши, и даже Уилл хохотал со всеми. После ужина все сбрились с кухни, даже не убрав со стола, и Лектер, увидев, что Уилл совсем осоловел от еды и тепла, тоже не стал убираться, а взял его за руку и отвёл наверх в гостевую комнату. Он уложил его в кровать, натягивая одеяло до самого носа, включил радиаторы посильнее, так как гостевую не отапливали, как другие комнаты, и сел на кровать, глядя в печальные и сонные глаза любимого.
— Спокойной ночи, Уилл, — шепнул Ганнибал, поправляя его непослушные кудри. — Поспи немного, а утром я отвезу тебя на работу.
Он собрался встать, когда Уилл вытащил руку из-под одеяла и ухватил его за рукав пижамы, притягивая обратно. Лектер послушно сел и испуганно посмотрел на своего гостя.
Сейчас? Они должны выяснить всё сейчас?
— Почему, Ганнибал? — с тревожным укором спросил Уилл, поднимаясь и усаживаясь в кровати. — Я никак не могу понять. Почему он, а не я? Разве ты не любил меня никогда? Я всегда был тебе безразличен?
Комментарий к 32. Дворцовый мост.
Вот почти и развязка истории, длившейся пять лет. Ганнибалу придётся сказать правду, которая причиняет ему такую боль.
========== 33. Памятник человеческого маразма. ==========
Ганнибал развернулся к нему лицом, подтягивая под себя одну ногу и усаживаясь поудобнее, и обречённо посмотрел на своего Уилла.
— Всё было неправильно, Уилл, всё было не так, как должно было быть, — тихо сказал Лектер, нервно елозя руками по своим коленям. — Во мне так много всего скопилось — обид, умозаключений, выводов и мыслей, что лишь сейчас я понял, что это всё просто настоящий бред. Со мной всё это должно было случиться: наш разрыв, твой уход к другому, моё заключение и скорая свадьба, чтобы я начал думать правильно.
— А что правильно? — вскричал Уилл, хватая его за руку. — Твоя женитьба на Фредди правильна? Ты любил его? Почему не я, а он? Или мне надо было сначала побыть твоим другом десять лет, чтобы получить хоть капельку тепла? Я ничего не понимаю.
— Меня очень сложно понять, особенно, если я и сам только в себе разобрался. Хочешь, я попытаюсь объяснить, почему ты всё равно бы меня бросил, даже если бы меня не посадили в тюрьму? И почему, даже испытывая ко мне чувства, а я надеюсь, ты всё ещё их испытываешь, ты не вернулся ко мне, когда я заявился к тебе через год? Моё раздутое эго, жуткое самомнение и равнодушие к эмоциям помешали мне увидеть правду, и я лишь злился и сердился на тебя, называя блядью, потаскухой и шлюхой, не понимая, как я был на самом деле не прав.
Уилл поражённо застыл на месте, смотря на любимого во все глаза, и, очнувшись, отрицательно замотал головой.
— Нет. Нет. Я бы никогда тебя не бросил, — зашептал он, подтягивая к себе и целуя руку Ганнибала. — Я любил тебя, и сейчас люблю, я бы никогда…
— Не обманывай себя, да и меня тоже, — грустно улыбнулся Лектер, тоже целуя его руку, — но это было неизбежно. Как ты вообще мог со мной встречаться?
— Я любил…
— Да что ты заладил одно и то же? — недовольно проворчал Ганнибал, отворачивая голову. — Это наша последняя встреча, и я хочу, чтобы ты был честен со мной и с собой. Ответь мне, Уилл, как ты мог со мной встречаться, если за полгода я даже ни разу не спросил, как у тебя дела? Если ты приходил, мы трахались, ложились спать, и ты уезжал раньше, чем я просыпался? Мы ни разу не обедали вместе, мы не разговаривали, не планировали будущее и не ездили в отпуск. Я никогда не говорил тебе ласковых слов, не знал и не знаю до сих пор, есть ли у тебя родители, ничего тебе не дарил, ничего не обещал, ничего не давал взамен и никогда не говорил, что люблю. Что это были за трахательные отношения, сразу обречённые на провал?
