Спускаясь вниз перед прогулкой на следующий день, Ганнибал даже не удивился, увидев Мишу и Райли, одетых и ждущих своего отца. Они так же молча гуляли почти час, просто шагая вперёд, пиная опавшие листья и разглядывая прохожих, пока Лектер не начал свой очередной рассказ о достопримечательности, мимо которой они проходили, и с тех пор они гуляли каждый вечер. Миша держала за руки мужчин, болтаясь и прыгая между ними, и они обошли весь Берлин, изучая улицы и разные интересные места. Иногда они дружно пили чай или покупали хот-доги, заходили в ночные магазины, где неожиданно купили Мише детские серьги с крохотными бриллиантами, слушали уличных музыкантов и кормили голубей на площади. Вечером их встречала няня с уже заваренным чаем и маленькими пирожными, и каждый вечер они пили горячий напиток, смеялись и делились своими новостями.

Но Ганнибал никак не мог успокоиться. Он был уверен, что ещё не дошёл до того места, куда его так тянет, хотя, казалось, они уже облазили весь город. Он всё вглядывался в осеннюю дымку, боясь что-то пропустить, смотрел по сторонам, прислушивался, не зовёт ли кто на помощь, и сердился на самого себя, что никак не может разгадать эту тайну.

В один прекрасный, но очень ветреный вечер, они просто брели вперёд без разбора, не обращая внимания, куда идут, и, когда вдалеке показались очертания Дворцового моста, сердце Ганнибала предательски ухнуло, и он неосознанно прибавил шагу. Чем ближе он подходил, тем сильнее волновался, понимая, куда он так спешил, куда его так отчаянно тянуло, но его трусливый мозг всегда выбирал дорогу в обход этого места.

Дворцовый мост — это то место, которое он искал и избегал одновременно. Здесь он подобрал человека, который его полюбил, и… Правда была слишком болезненной, слишком тяжёлой, настолько неприятной, что его сознание спрятало её в самое сердце и скрыло там, позволяя жить дальше. Ветер крепчал, почти сбивая их с ног, и чем ближе они подходили к мосту, тем тяжелее им было идти. Мишу почти сносило ветром, и даже Райли не понимал, куда и зачем их тащит Ганнибал, который всё ускорялся и волнительно всматривался в холодный туман. Они остановились в самом начале моста, не решаясь идти дальше, и Лектер замер на месте, стараясь увидеть то, что больше всего хотел увидеть.

— Там кто-то стоит! — неожиданно закричала Миша, указывая рукой в вперёд.

Ганнибал почти её не слышал, оглушённый ветром, но старательно вглядывался в дымку, прищуривая слезящиеся глаза. Райли тоже закричал, что кого-то видит, и Лектер отпихнул их к колонне и спрятал за ней от урагана. Вода в реке ещё не замёрзла, и ледяной ветер набрасывался на них, выдувая всё тепло.

— Стойте здесь и никуда не уходите, — прокричал Ганнибал, толкая Мишу ближе к Райли, — я сейчас вернусь. Не отпускай её, Райли, ни на минуту. Держи крепко. Я быстро.

Лектер отпустил своих детей и быстро выбежал на мост. На мгновение он просто потерялся. Он снова был один. Один. Как тогда, пять лет назад, когда брёл по этому мосту в ленивых поисках спутника на ночь. Не было Уилла, не было Райли и Миши, не было влюблённого Фредди, а был просто дружище, с которым он бухал, ничего не было, кроме его пустой оболочки, равнодушно смотрящей на окружающий мир. Ветер просто обрушился на него, сдувая, просто сдирая с него каменный панцирь, в который он укрылся от всего, что причиняло ему боль. Ты можешь быть убийцей, тираном, диктатором или правителем мира, но всегда найдётся то, что может тебя ранить. Жидкая и тёплая субстанция под названием Любовь способна найти трещинки и швы даже в самой прочной броне и пробраться внутрь, чтобы начать лечить тебя от тихой пустоты. Кто-то считает, что она разрушает твой привычный мир, вносит туда свои коррективы, ломает привычки, но нет, она лечит и возвращает к жизни. Ганнибал поднял воротник, пытаясь спрятаться от ветра, но ему всё равно казалось, что он стоит совсем голый. Теперь он увидел всё. Вспомнил всё, что произошло с ним за эти пять лет, и понял, как он виноват. Правда рвала его на части, показывая истинную природу его общения с Уиллом, и он даже надеялся, что это не он стоит там в тумане. Может, ему ещё удастся избежать признания? Но Фредди научил его признавать свои ошибки, и Лектер бросился вперёд.

Через две минуты, уже едва стоя на ногах, он подошёл к одинокой фигуре на мосту и, схватив её за плечо, резко развернул к себе.

Уилл!

Его Уилл! Он стоял замёрзший, как всегда, одетый не погоде, без шапки, отчего его спутанные волосы трепались в разные стороны, с красным носом и обветренными щеками, и Ганнибал схватил его в свои объятия, разворачиваясь спиной к ветру, пытаясь спрятать его от ледяных порывов. Уилл прижался к нему в ответ, наверняка пачкая соплями его новое пальто, но Лектеру было на это наплевать. Заледеневший парень скукожился в его руках, и Ганнибал почувствовал, как плечи Уилла затряслись от рыданий.

— Тихо, Уилл, тихо, я с тобой, я пришёл, прости, что так долго добирался, — прокричал Лектер, успокаивающе гладя любимого по плечам. — Всё в порядке. Что ты здесь делаешь? Почему опять почти раздет, совсем себя не бережёшь.

— Отпусти, Ганнибал, я не достоин, я виноват, — зарыдал Уилл, поднимая заплаканное лицо. Слёзы текли из глаз, но они сразу же сдувались ветром, оставляя красные дорожки на щеках. — Это моя вина, я накликал беду.

— Какую беду, Уилл? В чём ты виноват?

— Я желал ему смерти, — в голос заорал Уилл, вцепляясь себе в волосы и начиная трястись. — Я его просто ненавидел. Фредди. Почему он? Почему ему ты дал то, что не хотел дать мне? Я мечтал о его смерти, прости, я так испугался, когда он умер. Это моя вина, прости. Он был так добр ко мне, а я ничего не мог с собой поделать. Я забирался на крыши соседских домов, смотрел, как вы живёте, жарите барбекю во дворе, и желал ему смерти. Я ненавидел его, я…

— Всё. Тихо. Всё, Уилл, ты ни в чём не виноват, — сказал Лектер, обнимая его сильнее. — Пошли со мной, больше ничего плохого не случится. Пошли.

Ганнибал обхватил парня крепче, но, присмотревшись к нему, остановился. Он, как и в первую их встречу, снял шарф, который повязал вокруг головы Уилла, надел на него свои перчатки, и только после этого потащил его за собой. Парень послушно шёл за ним, пристроившись так, чтобы его вдавливало ветром в Ганнибала, а не вырывало его из любимых рук, и они почти бегом бежали с адского моста, мечтая убраться с него поскорее.

Миша и Райли с удивлением рассматривали дрожащего парня, закутанного в шарф отца, которого притащил им Лектер, но они никогда не стали бы с ним спорить и задавать вопросы. Их всех самих когда-то собрало вокруг этого сильного человека, и они молча ждали, что им скажут делать. Райли узнал Уилла, и, встретившись глазами с Ганнибалом, он понял молчаливый приказ отца и бросился к стоянке таксистов, находившейся в центре площади. Через пару минут Лектер уже заталкивал свою семью на заднее сиденье машины, и сев рядом с водителем, назвал свой домашний адрес. Он слышал, как сзади шмыгает и кашляет простуженный Уилл, и велел ехать быстрее, пока он тут всех не заразил. Он сбросил сообщение няне, что сегодня они будут раньше, и велел поставить чайник и дополнительную чашку.

Его сердце успокоилось, когда он нашёл то, что так долго искал, но теперь он дрожал от страха, не зная, получится ли у него получить прощение за всё, что он натворил. Настоящее прощение, то, которое он не заслужил, но на которое он очень надеялся. Картинки из прошлого крутились в его голове, и он сам, не умеющий прощать, продолжал надеяться и верить. Через двадцать минут они ввалились в дом, почти таща молчаливого Уилла за руки, и начали быстро раздеваться. Ганнибал усадил парня на кушетку и осмотрел его с головы до ног. Старая куртка с зашитым карманом и оторванным воротником, застиранные джинсы с грязной бахромой снизу и стоптанные потёртые ботинки. Стянув с него куртку, он увидел, что там только тонкая рубашка. Понятно, почему он так продрог. Расшнуровав и сняв ботинки с Уилла, Ганнибал чуть не прослезился от запаха грязных носков, и, встав на ноги, выразительно посмотрел на Райли, молча стоявшего рядом.