— Ганнибал, мне больно, помоги, — завыл Фредди, — где ты, не оставляй меня одного в темноте. Я ничего не вижу. Мне страшно, страшно, ты где? Любимый, ты где, я ничего не слышу.

— Я здесь, Фредди, здесь, — шептал Лектер, хватая мужа за лодыжку, но тут же одёргивая руку назад от того, что она была холодной, — да что происходит, чёрт возьми?

— Я люблю тебя, милый, ты мой свет, мой смысл, моя жизнь. Я… Ганнибал. Ганнибал. Всё, почти не больно, я… спасибо тебе… любимый… мой свет…

Один врач приподнялся, сочувственно взглянув на Ганнибала, и снова наклонился над Чилтоном, который неожиданно затих. Тишина оказалась ещё более страшной, чем хрипы и стоны, и Лектер несмело попытался подойти к мужу.

— Простите, мистер Лектер, — остановил его врач, загораживая Фредди, — мне очень жаль, но ваш муж умер. С его болезнью это был вопрос времени. Примите наши соболезнования.

— Что, какой болезнью? — зарычал Ганнибал, отталкивая врача и кидаясь к Чилтону. — Как умер? От чего? Что вы стоите, сделайте что-нибудь.

Лектер вцепился в своего мужа, но тот ему уже не ответил. Фредди умер, шепча его имя, но мозг Ганнибала отказывался это принять. Он начал его трясти, отчего голова Чилтона болталась в разные стороны, а челюсть открылась, вываливая язык наружу. Врачи схватили Лектера за руки и начали оттаскивать от покойника, но он бросался обратно, не веря в происходящее.

— Фредди, Фредди, вернись, — кричал Ганнибал, цепляясь за спинку кровати, — ты не можешь так со мной поступить. Вернись, родной, вернись. Ты тоже мой свет, вернись ко мне.

В комнату зашла медсестра, а вместе с ней Райли и Либби, которые и помогли зажать Лектера в углу, пытаясь его успокоить. Он кидался обратно, отталкивая от себя всех подряд, но Фредди его больше не слышал, уйдя в другой мир с вымученно-счастливой улыбкой на губах. Рядом ревела Либби, Райли просто повис на шее Ганнибала, захлёбываясь слезами и умоляя его прекратить, но он ничего не слышал, хватая мужа за скрюченные пальцы и хрипло зовя его к себе. Один из врачей подошёл к нему и быстро сделал ему укол в шею.

— Простите, мистер Лектер, но доктор Чилтон был донором, и мы сейчас заберём его у вас, но вечером вы сможете его увезти, если захотите. Прошу вас, успокойтесь.

— Нет, не дам его потрошить, — слабо стонал Ганнибал, чувствуя, как силы его покидают и он начинает падать на пол. — Нет, нет, проверьте, может, он ещё жив. Не режьте его, он боялся боли, не надо.

— Мне очень жаль, — покачал головой врач, помогая усадить Лектера на стул. — Но доктор Чилтон точно умер.

Ганнибал закричал от душевной тоски, как раненое животное, и упал в объятия Райли, мечтая провалиться в темноту и обнять там своего испуганного мужа, чей жалобный стон до сих пор стоял у него в ушах.

Комментарий к 31. Ты мой свет… и тьма…

Вот, как-то так. Всем, кто следит за этой работой внимательно, я думаю, будут видны параллели, которые смог провести Ганнибал в тех отношениях, что были у него с Уиллом, и тех, что были у него с Фредди. Именно правда и испугала его, когда он это понял.

Спасибо всем, кто поддерживает меня всё это время, но я спешу завершить этот выматывающий рассказ. Осталась одна - две главы, но, зная меня, возможно, и три.

========== 32. Дворцовый мост. ==========

Похороны Фредерика Чилтона состоялись через день после его смерти. Как таковых похорон не было, Фредди пожелал быть кремированным, что ясно и чётко прописал в завещании. Адвокат твёрдо заявил Ганнибалу, что у Фредди имелись ещё просьбы, но все они были изложены в письме, которое он ему передал. Лектер носил это письмо в кармане, но так и не распечатал.

Ганнибал страдал по своему другу и мужу по-настоящему. Наверное, дожив до седых волос, он впервые был так раздавлен и потерян. Смерть сестры, пережитая им в детстве, досадные неприятности с родными тётей и дядей, вполне ожидаемая потеря Уилла, даже страх его смерти не так подкосили Лектера, который сейчас бродил по пустому дому, как привидение, и не знал, что делать.

Его природа требовала что-то предпринять! Когда умирал Уилл, он пошёл и искромсал в мясо десять человек, когда захотел комфорта в тюрьме — устроил смертельный дебош, когда бежал по лесу голый от убийц его сестрёнки — знал, что всё равно найдёт и покарает их, но что делать сейчас? Кого убить, кому отомстить, кого наказать, чтобы перестать так мучиться? Как оказалось, все вокруг знали о болезни Фредди. Алана, которая приходила делать ему уколы, многие врачи и коллеги из больницы, которые проводили ему процедуры, и даже Райли, который нашёл однажды его без сознания в ванной, и, следуя инструкциям умирающего, вколол ему какое-то лекарство. Был наложен запрет на правду для Ганнибала, и это то злило его сейчас, то успокаивало. Как бы он себя вёл, зная, что его муж умирает? Нет, Фредди хотел, чтобы Лектер был счастлив, и он был таким на самом деле. Он хотел, чтобы Ганнибал за эти годы полюбил и принял Мишу, которая вот уже три дня не выходила из комнаты, и поэтому так спешил со свадьбой. Может, если бы не болезнь, он бы никогда не решился на такое скорое предложение руки и сердца и довольствовался бы лишь дружбой. Он всегда был нерешительным в этом вопросе, и только крайняя мера толкнула его на этот шаг. Оставить Мишу снова без семьи он не мог, и с радостью принял и Райли в свой дом. Семья! Семья была его мечтой.

В день похорон явилось столько народу (все-таки это не свадьба, и приглашение не требуется), что прощание с доктором длилось почти восемь часов. Ганнибал сидел рядом с гробом, автоматически кивая на соболезнования, и опустошённо смотрел перед собой. Миша посидела с ним всего час, после чего её увезли домой, а Райли пробыл с ним весь день, иногда вставая, чтобы принести воды, и держа его под руку. Нескончаемый людской поток лился мимо него рекой, а он всё ждал, что вот-вот проснётся, и этот кошмар прекратится.

Неожиданно кто-то сжал его руку сильнее обычного, и, подняв глаза, он увидел Уилла, бледного, испуганного и со слезами на глазах. Его бывший любовник выглядел ещё хуже, чем Фредди, и, легко потянув его к себе, Ганнибал усадил его рядом, на пустой стул, где до этого сидела Миша, и несколько часов они просидели вместе, так и не сказав друг другу ни слова. Рядом постоянно кто-то разговаривал, прерываясь на плач: родители Фредди, его многочисленные родственники, те, кто считал себя близким другом и даже Райли, но Лектер не проронил не слезинки, замораживаясь и застывая во времени. Он потерял не просто мужа, не любовника и не лучшего друга, а единственного человека, который был с ним всегда рядом. После кремации он забрал урну с прахом с собой, и Райли отвёз его домой. К его печальной радости все родственники Фредди ночевали в гостиницах, и ему не пришлось общаться с раздавленными родителями Чилтона и вести вынужденные разговоры.

На следующий день все явились к нему домой, куда приехал адвокат, для открытой читки основного завещания. Деньги не волновали Ганнибала ни до этого, ни сейчас, но он всё равно присутствовал, ведь по-другому было нельзя. Он теперь другой. Нельзя выпихнуть за дверь надоедливую мать Фредди с её причитаниями и слезами, нельзя не выпить с его стареньким отцом и не прижать его плачущего к своей груди, нельзя наброситься на Райли, который пытался его покормить, и нельзя заставить перестать плакать Мишу, которая отчаянно лезла к нему на руки.

Фредди оказался богат и предусмотрителен. Клинику, дом и весомую сумму денег он оставил своему мужу, а счета, заведённые на имя Миши и Райли, были теперь под его опекой. Какие-то суммы он отдал родителям, что-то пожертвовал на борьбу со СПИДом, что-то на лечение бездомных, но никаких потрясений завещание не вызвало и все приличия были соблюдены. Родня тихо покинула дом, и Ганнибал остался в тишине.

Два дня он просто лежал в постели, иногда вылезая, чтобы поесть или попить, но дольше ему страдать и киснуть не дали. Полетели звонки из клиники, чтобы Лектер, если не собирается садиться в кресло главврача, назначил на эту должность кого-нибудь, пока министерство здравоохранения не вмешалось и не лишило больницу лицензии. Многие операции невозможно было назначить без его подписи, и, быстро собравшись на работу, Ганнибал уехал разгребать накопившиеся проблемы. Сев за стол Фредди, он сразу понял, почему тот поставил его своим помощником и вводил в курс всех дел. Через несколько недель он полностью втянулся в жизнь клиники, назначая и одобряя сложные операции, а хорошие адвокаты, секретарши и остальной персонал помогли ему избежать многих ошибок, и больницу удалось сохранить в рабочем состоянии.