Данн вздохнул с облегчением, когда кудрявая макушка Криса показалась в дверях. Он прижимал к себе папку со сценарием пьесы, которую они ставили к столетию школы, и как всегда широко улыбался, оживленно болтая со своей подругой Сэм. Стив вышел из машины и поздоровался, а когда Крис подошел ближе, обнял его и потрепал по волосам.

– Привет, пап, – усмехнулся Крис и отстранился первым. – Не нужно было приезжать за мной. – Мальчишка осуждающе взглянул на отца и сочувственно поморщился. – Лучше бы поспал.

– Подумал, мы можем сходить пообедать куда-нибудь, – предложил Стив, когда они сели в машину.

– Но я… ладно, – Крис хотел возразить, и, судя по его лицу, у него уже были планы на субботний вечер, но в последний момент мальчик передумал.

– Послушай, Крис, я не хочу ограничивать твою свободу, но сейчас… Этого еще нет в новостях – пресса не пронюхала, и хорошо, потому что паника ни к чему. Вчера ночью мы нашли убитого подростка в Дискавери парке.

– И зачем ты мне это рассказал? – удивленно спросил Крис.

– Потому что я хочу защитить тебя. Хочу, чтобы ты был осторожней.

– Ладно уж, я же сказал, что буду осторожен. Кстати, если хочешь, ты можешь прийти на спектакль. Но нужно будет купить билет – это что-то вроде благотворительности.

– Сын, меня твой выбор не задевает, – Стив мельком взглянул на него, чтобы не отвлекаться от дороги, потому что трафик в это время был высокий.

– Правда? – спросил Крис, и Стив не без улыбки заметил, как удивленно распахнулись его синие глаза.

В такие моменты сын был сильно похож на Дебру. Ему достались ее цвет глаз, кудрявые волосы и ямочки на щеках.

Крис был забавным малышом. Пухлым, кудрявым ангелочком с рождественских поздравительных открыток. На его щеках выделялись ямочки и веснушки, а поразительной синевы глаза были окружены пушистыми ресницами. Он влюблял в себя с первого взгляда и всегда выглядел младше сверстников. Когда Стив, потерявший жену, замученный молодой отец, взъерошенный после бессонной ночи, в рубашке с пятнами от черт знает чего заходил в супермаркет с пятилетним сыном, женщины не упускали возможности потискать малыша Криса, который сидел у него на руках и крепко обнимал за шею.

Стив берег его: он обещал Дебре, что будет его беречь. Она ведь берегла, даже ушла прежде, чем Крис начал что-то осознавать, прежде, чем он научился чувствовать боль от потери.

– Правда. Я хочу прийти.

Крис отстегнул ремень безопасности, потянулся к Стиву и обнял его.

– Спасибо. Это очень важно для меня. Я не знал, как сказать тебе, боялся, что тебе не понравится… Но теперь, думаю, что ты готов. Я собираюсь отправить свои баллы в несколько колледжей театральной направленности. Конечно, будет еще творческое задание, но я уже занимаюсь этим. Так что…

– Это здорово, – Стив улыбнулся и похлопал сына по плечу. – Почему ты не говорил мне?

– Думал, ты не одобришь. Ты был так воодушевлен, когда я планировал стать доктором. Мне казалось, что это твоя мечта.

– Вот именно, моя мечта. А это твоя жизнь, Кристофер. И это должен быть только твой выбор. Я приму любое твое решение.

Сержант Данн съехал на запасную полосу и заглушил мотор своего старого «Сильверадо». Вдали, за стеклянными высотками, виднелся искрящийся неоновыми вывесками и переливами ярких огней рябой залив.

Шпиль Спейс Нидл пронзал тяжелые свинцовые тучи, которые поливали город дождем, содрогаясь громом, лучась вспышками-молниями. Прохожих почти не было, лишь редкие смельчаки, скрываясь от ливня под бестолковыми зонтами, пробегали мимо освещенных витрин кофеен и магазинов.

Стив взглянул на напарника и подумал, что нужно было взять служебную машину: в их багажниках всегда есть зонты. У Стива зонта не было.

– Хочешь разделиться, или поиграем в «хороший коп, плохой коп»? – спросил Мэтт, открывая дверцу. Он почти кричал, потому что шум дождя заглушал звук его голоса.

– Поиграем. Иначе эти мелкие засранцы ничего нам не скажут, – выдохнул Стив и выбрался на улицу, накинув на голову капюшон.

Даунтаун выглядит презентабельно только в фильмах о Нью-Йорке. На деле в центральной части города всегда грязно, громко, дорого, слишком много бездомных, в том числе детей, сбежавших из приютов или из неблагополучных семей на улицу. Стив понимал, почему они сбегают из дома: иногда условия жизни в семье становятся до того невыносимыми, что не остается другого выхода. Он и сам так сделал, как только подвернулась возможность. Стиву было восемнадцать, когда он собрал кое-какие вещи, схватил сестру и сбежал из маленького города в штате Луизиана. Все, что у него осталось с того времени – парочка шрамов от побоев отца и южный акцент, от которого ему так и не удалось избавиться.

Подростки в основном обитали под магистралью Инверстейт Экспресс, куда Стив с напарником и направились.

Мэтт держал в руках фотографии, его ладони мелко дрожали, он курил больше, чем обычно, и нервно кусал губы. В участке Купер отслеживал звонки, но искренне надеялся, что никто не позвонит и не сообщит о пропаже подростка. Да, это облегчило бы расследование, но Мэтт был в такие моменты слишком чувствительным. Стив не понимал, как ему удалось за столько лет службы не очерстветь, сохранить ту чуткость, в которой нуждаются близкие жертвы. Хотя Мэтт больше всего не любил общаться с родственниками жертвы. Когда спустя сутки никто так и не обратился с заявлением о пропаже мальчика, а в старых они не нашли никого похожего по приметам, Мэтт с облегчением выдохнул – если до ребенка никому нет дела, значит, не придется видеть рыдающих на опознании мать и отца. Стива это так уж не радовало, так как значило лишь заминку в расследовании. С эмоциями он бы как-то справился, возможно, выпил бы несколько порций виски в баре на другом конце города или набрался бы мужества и позвонил штатному психологу. Стив со многим не справлялся, но с таким уже научился – годы армейской муштры сделали свое дело.

Несколько подростков поднялись со своих мест и растворились в переулках, слились с серым дождем, стоило им только появиться. Полицейские ничем не выдавали себя, но беспризорники хорошо знали, что от чужаков стоит держаться подальше. Двое взрослых мужчин в хорошей физической форме, с развитой мускулатурой, прогуливающиеся вечером под мостом в такую погоду, обычно не сулили для них ничего хорошего.

Стив стянул с головы капюшон и достал сигарету.

– Эй, парень, прикурить не будет? Зажигалка промокла, – зажав сигарету губами, спросил Данн одного из парней, демонстрируя одноразовую зажигалку, не дающую искру.

Парень покачал головой, и Стив убрал помятую сигарету в пачку. Мэтт ждал чуть поодаль, обеспокоенно озираясь по сторонам. Он держал руку на рукоятке своего заряженного Glock 19, прикрывая Стива.

Когда Мэтт работал в отделе нравов, он внедрился в банду байкеров, которые торговали мексиканскими наркотиками и похищенными латиноамериканскими женщинами. В банде ему сделали татуировку – огромные крылья на спине – и прозвали Архангелом. В действительности сходство с Архангелом ему придавали не крылья, а желание защищать тех, кто рядом. Татуировку сводить Мэтт не стал, потому что наносил ее настоящий маори. Он не набивал ее, а вырезал стамеской, сделанной из кости. К тому же Мэтт знал, что это больно – выжигать татуировку лазером. Да и страховка такие случаи не покрывала.

– Че тебе надо? – спросил один из парней в толпе, а девчонки позади него рассмеялись.

– Я тут ищу кое-кого. Кто-нибудь хочет мне помочь? – Стив подошел ближе к нему и стал доставать фотографии. – Просто взгляни, хорошо?

– Пошел ты. Мне что с того? – парень сплюнул под ноги и с вызовом взглянул на Стива.

– Я тебе сейчас объясню, что тебе с того, – Стив достал значок и ткнул парню в лицо, схватил за грудки и прижал к стене. Послышался крик: «Это копы», и почти все подростки разбежались. Стив держал парня одной рукой, свободной стал выворачивать его карманы. Когда на асфальт упал пакетик с травкой и пакетик с колесами, Стив поднял их и помахал ими перед его лицом. К тому времени под мостом уже никого не осталось. – Ну, например, я посажу тебя за хранение и распространение наркотических средств несовершеннолетним. Ты хочешь сесть? Знаешь, что там сделают с твоим смазливым личиком? – Когда парень уже готов был расплакаться, Мэтт похлопал Стива по плечу.