Из тени калитки сверкнуло два желтых глаза — вот где все это время пряталась кошка.

— И что же, в таком случае, тебе кажется нечестным? — Старик даже не подозревает о том, от кого ты бежишь и какой опасности он подвергает свою дочь, приказав ей сопровождать тебя. — Я не просила его об этом. — Наверняка старый гном считает, что ты и вправду убегаешь от злобного жениха — ведь ты не рассказала ему подробностей. — Это не входит в мои обязанности! — разгорячилась девушка. — Я не желаю посвящать всех подряд в свои проблемы! Нуусакхану нужны мои силы, а не попутчики. Если кто здесь и находится в опасности, так это я сама! — Раз тебе так горячо нужен союзник, то почему ты сбежала от Хьюго?

Биаре показалось, будто ее ударили чем-то по лицу. Она одарила Борзую пустым взглядом.

— Ты видела как он отреагировал на мои способности. Думаешь, в путешествии подобного бы не повторилось? — Ты прекрасно понимаешь, что это всего лишь отговорка.

От колкого ответа ее удержал скрип двери. Во двор вышло все семейство Урфал: впереди Ингрид, за ней Муна и самым последним — Эрлдиган Ястребиный Клюв. В одной руке младшая гномиха держала походную сумку, а во второй — свою секиру. Все это она принялась крепить к седлу Гольвера.

— Эрлдиган, вы не боитесь, что мои враги могут принести вред вашей дочери только за то, что она меня сопровождает? — выдавила Биара, не в силах поднять взгляд и посмотреть гному в глаза.

Борзая не мигая наблюдала за ней.

— Мое решение окончательно, — с нотками раздражения произнес Эрлдиган. — Я вырастил из дочери истинную воительницу и видел ее в сражениях. С гордостью в сердце заявляю, что юный ястребок вырос и готов выпорхнуть из гнезда навстречу собственной Судьбе!

Ингрид никак не отреагировала на его слова, продолжая крепить багаж. Ее мать, Муна, незаметно смахнула пару слезинок.

— В таком случае, нам пора отправляться, — глухо произнесла Биара и попыталась залезть в седло. Это у нее получилось не с первого, и даже не со второго раза. Рана сильно болела, а бинты ограничивали подвижность.

Оказавшись на лошади, девушка была вынуждена еще некоторое время обождать, кривясь от боли. Когда она решилась поднять глаза на семейство Урфал, Ингрид уже красовалась в седле.

— Доброго пути тебе, Биара, — кратко кивнул ей Эрлдиган, а затем обернулся к дочери: — Будь отважна как сокол и свирепа подобно горному медведю! Ступай, Ингрид Урфал, пока не исполнишь долг семьи пред Биарой. Отныне ты — наследница Ястреба, и можешь носить это имя с честью!

Муна Урфал достала из кармана небольшую цепочку с крохотным синим камушком посредине. Она подошла к дочери и протянула ей украшение.

— Это семейная реликвия моего рода. Ее носили все великие воительницы дома Приррона-ан

¹

, дочка. Говорят, сапфир на этой цепочке откололся от клинка великой Оззарты — первой гномихи-берсерка — когда она ударила им по чешуе Гар-Тадариса. Талисман будет оберегать каждого, кто его носит, и придавать владельцу силу бесстрашной Оззарты. — Спасибо, мама, — хрипло поблагодарила Ингрид, склонившись.

Муна встала на цыпочки, но все же дотянулась до головы дочери, надев цепочку поверх ее головы на подобии обруча. Когда Ингрид поднялась, маленький сапфир висел у нее ровно по центру лба, красиво оттеняя серые глаза. Кивнув родителям на прощание, она выехала из дворика. Биара, смущенная трогательной сценой, невольным свидетелем которой оказалась, неловко махнула рукой Муне с Эрлдиганом и молча выехала вслед за их дочерью.

Эрлдиган Урфал еще долго стоял на месте, провожая усталым взглядом удаляющиеся силуэты: всадника на лошади и гнома на юрком ривальстау. Когда они исчезли из виду, а его жена зашла в дом, гном тихо прошептал:

— Доброго пути, наследница Ястреба. Надеюсь, ты найдешь свое призвание где-то там, вдалеке, и никогда более не вернешься сюда…

​

Северные Врата были уже далеко позади, когда наступил четвертый день их пути. Лишь тогда Биара наконец отважилась спросить у своей угрюмой спутницы:

— Ты когда-либо бывала за пределами Дазеркурга или Фейнстердарга?

Пока гномиха задумчиво хмурилась, девушка в который раз пробежалась глазами по веселящему пейзажу вокруг: голые скалы, красно-рыжие травы, кусты можжевельника, холодный гравий и ни единого дерева кругом. Иными словами — тундра. Борзая мгновенно оценила все прелести местного ландшафта, а потому от самих западных ворот гномьего города не появлялась на глаза, бегая по окрестностям и исправно истребляя популяцию здешних кролей. Только на время ночлегов кошка радовала их своим присутствием, согревая и позволяя собрать со своей шерсти кучу налипших репейников.

С самого начала Биара заподозрила, что Ингрид за пределы Драконьего Хребта так никуда и не выбиралась, а потому среди полуоткрытого, продуваемого промозглыми ветрами пространства чувствовала себя весьма неуверенно. Еще большая насупленность гримасы Ингрид после заданного вопроса подтвердила догадку. Поняв, что ответа не дождется, Биара предприняла еще одну попытку разговорить хмуроликую спутницу:

— Не поведаешь мне, что там за грозные скалы, расположенные во-он в том направлении? — сказав это, она указала рукой на север — туда, где на спутников взирали острые, будто шипы, неприветливые черные горы.

— Земли ночных эльфов, — недовольно пояснила гномиха. — Мы сейчас идем вдоль нейтральных земель, находящихся в непосредственной близости с их территорией. — Это не опасно? — Темные эльфы — смутные типы. Такие же холодные и бесстрастные, как и горы, в которых живут. Ну, те из них, которые еще не покрылись коркой вечного льда. С северянами Дауэрта мало кто общается и еще меньше видится. — А идем мы с тобой прямиком в столицу светлых эльфов, верно? — на всякий случай уточнила Биара. Она чувствовала себя полнейшей дурехой из-за того, как плохо разбиралась в здешней географии, а потому была вынуждена полностью положиться на познания своих попутчиков. — Нам придется идти вдоль граничащих земель, пока не выйдем к Гномьему тракту. Оттудова придем к городу Оковы Хавела, а уж от него прямая дорога в Нивнель-аб-Торук со столицей остроухих в придачу.

Биару такое объяснение устроило, и она вновь обратила взгляд к недружелюбным пикам Сумрачных скал. Из умиротворения ее вывела резкая вспышка боли внизу живота: Веселый Принц споткнулся, неприятно встряхнув свою всадницу. Ривальстау тоже всполошился, встревоженно повернув огромную змеиную голову. Они остановились, повинуясь немому предупреждению животных. Биара вопросительно взглянула на гномиху, но та на нее даже не глянула, напряженно вслушиваясь.

Вокруг ничего не происходило.

— Слезай! — шепотом приказала Ингрид, тотчас же спрыгнув вниз.

Биара, страдая от наспех срощенного рубца, неуклюже спрыгнула, шипя от боли.

— Объяснишь, в чем дело?! — раздраженным шепотом осведомилась она. — Замолчи и следуй за мной! — грубо отрезала Ингрид, устремившись в сторону от тропы.

Подавив вздох, полный негодования, девушка покорно устремилась следом. Веселому Принцу не понравилась подобная смена курса: конь отчаянно сопротивлялся, но гномиха упрямо продолжала вести их куда-то в сторону. Везде, куда не глянь, был холмистый, хорошо просматриваемый ландшафт, исключающий любую возможность укрыться. Ингрид упрямо вела их, держась северного направления. Спустя некоторое время Биара стала различать шум реки впереди.

Они вышли к юркой речушке, бегущей вдоль невысоких желтых склонов. Земли вокруг начал окутывать плотный туман. Не обращая ни на что внимания, гномиха спустилась к самому берегу и жестом подозвала Биару. Заставить Веселого Принца сойти вниз по не самому пологому склону оказалось задачей не из простых. Конь упирался и глядел на хозяйку взглядом, полным вселенской грусти. Когда они наконец оказались внизу, Ингрид сказала:

— Мы тут не одни. Неподалеку находится кто-то, выслеживающий нас. — И что делать? Здесь слишком открытая местность — нам не укрыться. — Ты права, — проговорила гномиха, задумчиво глядя на рыжие холмы напротив. — Думаю, самым правильным решением будет разделиться. Я верхом на Гольвере более прыткая, чем ты со своим долговязым конем. Используем это преимущество: я попытаюсь найти нашего преследователя и уж тогда решу, как поступить. — Но как же я? Не можешь ведь ты одна отправиться на столь рискованную затею! — возмутилась Биара.