— Это так эгоистично с его стороны… он ведь даже не любил меня!

Царь задумчиво потер рукоять секиры. Похоже, история девушки не сильно его впечатлила, да и не поверил он в нее до конца. Биара же была донельзя довольна собой. Эту легенду она сочинила еще в доме Урфал, едва узнав о грядущем визите к царю. Вранье об уязвленной гордости глупого жениха и отчаянной путешественнице показалась ей вполне приемлемым, хоть и слегка надуманным.

— Что ж, сойдемся на этом, — наконец проговорил Кэллигар Свирепый, задумчиво теребя бороду. — Последний вопрос таков: каким образом ты оказалась под присмотром семьи Урфал? — Ну, честно говоря… — Биара запнулась, испугавшись собственной неосмотрительности. Что значит «честно говоря»? Не хватало еще, чтобы царь подумал, что все вышесказанное она говорила «не честно». — Я просто, ну… при въезде в город… — слова не вязались между собой.

Заранее продумать ответ на подобный вопрос она не додумалась, а потому теперь мысли лихорадочным роем вились в голове, не позволяя определиться с ответом. В конце концов Биара решила сказать все как есть — к чему здесь вранье?

— Я врезалась в дочь Эрлдигана, царь, выпачкавшись в навозе урука. Поскольку я помогла ей собрать разбросанную свеклу, дочь тана великодушно предложила мне кров, — Биара перевела дух, чувствуя, как впервые за долгое время щеки ее наполнились смущенным румянцем.

Кэллигар хотел было что-то спросить, но так и не решился.

— Ты свободна, — только и сказал он, пренебрежительно махнув рукой. — Благодарю за оказанную мне честь, — сделала еще один неуклюжий поклон девушка и поспешно направилась к выходу.

У самых дверей царь вновь ее окликнул:

— Как звали твоего жениха? — Хьюго! — ответила Биара первое, что пришло ей в голову, и вышла прочь.

​

— Жаждущая путешествий невеста, сбежавшая от своего эгоистичного и состоятельного женишка… В общем-то, неплохо. Для вас, двуногих, — сказка в самый раз, — раздался знакомый голос в голове. — Могла бы придумать что-то получше и поделиться со мной, раз такая умная, — отвечала Биара. — Было бы весьма кстати. — Если бы я обратилась к тебе при царе, огнеголовая, нас бы мгновенно схватили на месте. Сколько стражи ты там насчитала? — Человек шестнадцать?

Борзая издала странный звук, отдаленно напоминающий смешок.

— Воздух едва ли не потрескивал от рунической магии. Разве ты не заметила? Весь трон короля был исписан волшебными символами! Как только бы я предприняла попытку обратиться к тебе, на нас бы в мгновение ока набросились. Поскольку минимум у половины солдат Кэллигара весьма неплохой принцип вначале бить, а потом спрашивать, нам пришлось бы не просто. — Слушай, а как ты обращаешься ко мне при помощи телепатии? — в голову Биары пришла интересная мысль. — Если я научусь отвечать тебе точно так же, то для нас это будет двойным преимуществом, согласна?

Рысь ответила не сразу. Девушка не могла слышать ее мыслей, но готова была поклясться, что в этот момент ее напарница усиленно соображала. Наконец голос кошки снова раздался у нее в голове:

— Когда я к тебе обращалась ранее, это было безрезультатно. То есть ты меня совсем не слышала. — Борзая на миг умолкла, призадумавшись. — В твоем мире есть такое выражение: «как об стенку горохом». Думаю, я только что нашла для него отличное применение. Каждое мое обращение к тебе было как горохом об стену — безрезультатно. Глухая стена. Когда тебя ранили, я отчетливо ощутила, как в тебе что-то надорвалось. Знаешь, как струна на твоей обожаемой скрипке? Пожалуй, из-за этого ты и научилась меня слышать, огненная птичка. — Именно это ты имела в виду, когда говорила о потере одного и приобретении другого? Что же такого могло во мне надорваться? — Хотела бы я знать ответ на этот вопрос.

Они вышли к восточной части рынка.

— Постой минутку, — сказала Биара, останавливаясь возле лавки со сладостями.

Ей захотелось побаловать себя чем-то необычным. Борзая остановилась, нетерпеливо поглядывая на девушку. Биара же с любопытством рассматривала всевозможные конфеты, пряники и яркие рулеты. Впервые с момента, как ее ранили, она ощутила прилив детской радости, вызванной аппетитным видом гномьих десертов. Указав на один из них — рулет с маняще-розовой начинкой — девушка спросила цену.

— Четверть серебряника! — отвечал радостный продавец.

«Баснословная цена!» — подумала она, но от намерения купить рулет не отказалась, и полезла в небольшой кошелек, пришитый в нескольких местах к поясу — к огромной досаде здешних воров.

— Вот, один тамгвок

¹

, — девушка протянула монету.

Торговец приветливо улыбнулся и отдал сладость, бережно завернутую в бежевую бумагу, отсыпав ей двенадцать медяков со сдачи. Они пошли дальше, только теперь Биара радостно уплетала рулет. Бисквит буквально таял во рту, а розовая начинка была похожа на смесь малинового, клубничного и вишневого варенья с легким оттенком сладкой помадки.

— Не боишься растолстеть? — поддела ее Борзая. — По себе судишь? — беззлобно парировала девушка, искоса взглянув на круглые бока кошки.

За время их пребывания в Дауэрте рысь сильно сбросила в весе благодаря ежедневным походам и новому рациону, однако небольшая прослойка домашнего жирка все еще покоилась на ее боках. У самой же Биары благодаря большим физическим нагрузкам мышцы приобрели небольшой рельеф, однако похудело одно только лицо, да и то — скорее от нервов, нежели от недостатка еды. В предыдущем мире приходилось постоянно следить за питанием, чтобы не набрать лишнего веса, но после пережитого в Дауэрте ей было глубоко плевать на все вокруг. Сладости здесь были большой редкостью, а значит, стоило сполна насладиться моментом.

— Слушай, Борзая, — сказала Биара с набитым ртом. — Раз уж нам представилась возможность поговорить: ты расскажешь мне о своем прошлом? Кем и где ты была до того, как попала в клетку торговца волшебными зверями? Почему решила разделить свою судьбу именно со мной, глупым пятнадцатилетним подростком из другого мира?

Рысь показалась ей немного смущенной и даже каплю раздосадованной.

— Я не… Стыдно признаться, огнеголовая, но совершенно не помню, — наконец сказала она, а в голосе ее сквозила глубокая печаль. — Единственное отчетливое воспоминание: прутья клетки торговца, но что было до них… полнейший мрак. У меня остались какие-то обрывки снов, видений.

Единственное, что четко о себе знаю и в чем не сомневаюсь: я родом из северных лесов Калор, дочь гор и подруга древ. Звери и растения приветствуют меня как родную сестру, они слышат меня, а я — их. Иногда мне кажется, что до клетки я бегала вдоль гор, лесов и ручьев, общаясь со своими друзьями, а иногда — будто всю жизнь только в ней и провела. Мне было очень тесно, страшно и одиноко, я чувствовала, будто у меня отобрали что-то ценное, родное, забрали мое «я». Череда длинных мрачных дней слилась воедино, превратившись в одну сплошную вереницу отчаяния, но затем маленький огонек прорезал ту глубокую тьму, что обступила меня.

В лавку зашла маленькая неразумная девчушка с неряшливо растрепанными волосами, глупой улыбкой и сердцем, полным сказок. Я сразу поняла, что она пришла не из этого мира, хотя когда-то к нему и принадлежала. Впрочем, вовсе не это заставило меня обратить на нее внимание. Глубоко-глубоко в душе ее дремал маленький огонек, дрожащий от каждого дуновения ветра и ждущий времени, чтобы проявить себя.

Проникшись неподдельным интересом, я заглянула еще глубже и не поверила увиденному: где-то там, внутри, таилась точно такая же боль утраты, которая мучила и меня. У девочки тоже отобрали прошлое, заставив новым существом блуждать в потемках, обреченного везде искать свою утраченную сущность. Ты, Биара, точно так же, как и я, пытаешься найти недостающие детали мозаики для того, чтобы сложить себя воедино и выдохнуть с облегчением.

Рысь умолкла, предоставив девушке возможность обдумать ее слова. Рассказ заинтересовал Биару и определенно нашел в ней отклик. Наконец она проговорила: