Девушка согласно кивнула. Она была приятно удивлена тем, как гномы чтили свои имена и родословные.
— Значит так, дитя: Ингрид проводит тебя до банного подвала, где ты сможешь принять ванну и отдохнуть. — Муна повернулась к дочери: — Принесешь ее грязную одежду ко мне. Посмотрим, что можно будет сделать. А, и принеси пока взамен чистую рубашку. — Она вновь обернулась к Биаре: — Хоть она и будет на тебя коротковата, дитя, но до момента, как ты купишь себе новые одежды, этого будет достаточно.
Еще раз благодарно кивнув, Биара направилась вслед за Ингрид, как вдруг позади раздался испуганный возглас:
— Ой! А это еще что такое?!
Девушка с гномихой одновременно обернулись. Муна растерянно таращилась на высунувшуюся из тени Борзую. Кошка пристыженно прижала уши и виновато косилась на Биару.
— О, не бойтесь! — поспешила девушка успокоить перепуганную гномиху. — Это всего лишь мой малойкльер. Ее зовут Борзая, и она не причинит вам вреда — клянусь! — Малойкльер? Сивальдула, то бишь? — Муна вопросительно взглянула на дочь. — Волшебный зверь, выращенный в одном из городов магов, — ответила ей Ингрид. — Да, это так, — кивнула Биара. — Это всего лишь… сивальтула? — Сивальдула. На древнем языке гномов означает «волшебный зверь». — Этот волшебный зверь будет… с тобой? — уточнила Муна. Присутствие рыси очень сильно ее смущало. — Разумеется, — как можно бодрее отозвалась Биара. Она махнула кошке рукой, и та спешно потрусила к ней, стараясь не отставать ни на шаг.
Вдоволь искупавшись и облачившись в бледно-голубое гномье платье, которое было ей чуть ниже колен, Биара отправилась к Веселому Принцу, чтобы напоить его и накормить. Ингрид отправилась вместе с ней. К превеликому облегчению и радости девушки, большая рептилия все же не съела коня. Когда она подошла к Принцу, тот радостно захлопал губами, вмиг позабыв о ящере. Гольвер тоже повернул к ней свою морду, уставившись с любопытством голодной виверны. Биара поставила тяжелую бадью с водой, а Ингрид грохнула неподалеку ведром, доверху наполненным овсом. Веселый Принц сразу же радостно принялся за еду, а девушка с гномихой тем временем разговорились:
— Как, говоришь, зовутся эти ваши ящеры? — Ривальстау, младшие драконьи дети. Их так кличут у нас, в горах. Существует легенда, согласно которой ривальстау вылупляются из драконьих яиц. Будто они что-то вроде недоразвитых драконьих детенышей. Слишком малы и слабы в сравнении с остальными птенцами. Когда родители замечают ривальстау в своем выводке, то скидывают их с высоких скал, в пещерах которых гнездятся. Во время падения ветер отрывает крылья детенышей, они проваливаются прямиком в горную щель и обречены всю свою жизнь провести внизу, среди скал и гор.
От жизни под землей у ривальстау удлиняются задние лапы и укорачиваются передние. Чешуя их утрачивает ослепительный блеск, так как они не могут летать под самым солнцем, которое превращает чешую драконов в драгоценные камни. Именно поэтому все ривальстау такие блеклые и нескладные по сравнению с их родителями-драконами. Но знаешь, что? Ривальстау никогда не смогут смириться с тем, что путь в небо им закрыт. Потому они часто прыгают высоко-высоко, надеясь на то, что ветер вернет им крылья, и они смогут вновь стать великими ривальгру — драконами.
— Красивая легенда, — выдохнула Биара, когда Ингрид закончила. — Да, красива. Но никак не правдива. — Это почему же? — Почему? Драконы, конечно, гордые создания, но свое чадо берегут как ничто другое. Да они скорее сами погибнут, нежели отпрысков в обиду дадут, пускай даже самых слабых и маленьких. Кроме того, если ривальстау и впрямь драконы, то где их пламя? Я с ними рядом всю жизнь провела, но ни одного огнедышащего ящера так и не повстречала. Сказки это все, да и только. — Но ведь гномы их приручают? — Что верно, то верно. Ривальстау любят гнездиться внутри гор, где мы их и отлавливаем. Но сейчас этих созданий попросту взращивают, как обычных птиц или скот. Клан Хивалуа — наездники гор — занимаются этим, а самые лучшие ривальстау имеются у дома Йелим. Этого, — Ингрид с любовью похлопала Гольвера по шее, — мы приобрели у них. Самые лучшие ривальстау во всем Драконьем Хребте. — Но почему вы ездите именно на них? Я всегда представляла гномов верхом на медведях. — На медведях ездят ярлы, да и то — лишь в бою. Здесь от медведей проку не много, а содержать их и кормить не так-то просто. Мы, гномы, живем в горах, а никто не прыгает по ним лучше, чем ривальстау. Не ездить же нам на конях, в самом-то деле! — гномиха исподлобья взглянула на Веселого Принца. — Высокие и неуклюжие они, вот что я тебе скажу! — Зато ни один ривальстау не сравнится в скорости на равнине с лошадью! — беззлобно, но с легким превосходством в голосе ответила Биара. — Но и ни один конь не сможет быть так быстр в горах, как ривальстау! — резонно охладила ее пыл Ингрид. — Кроме того, мы сейчас не на равнине, а в горах, потому зачем трепаться попусту? — Незачем, — пожала плечами девушка.
Спустя некоторое время она сказала:
— Ты так красиво описала драконов… Видела хоть одного из них в своей жизни? — Да, но очень издалека. — И как? Понравились они тебе? — Не знаю. Хотелось бы увидеть одного вблизи. Наши легенды много о них рассказывают, в основном описывая драконов как огромных и беспощадных чудищ. Это не удивительно, ведь мой народ на протяжении веков воевал с ними, выгоняя из гор и гнезд. Драконы страшно любили эти места из-за огромного количества драгоценных камней и минералов. Гномы почти всегда были с ними в состоянии войны. — Драконы любят сокровища? Я думала, это миф, — хмыкнула Биара, пытаясь припомнить, замечала ли она за Хьюго подобную странность. — Скорее всего, так и есть, а мои предки попросту приврали. Не каждый готов признать, что хотел отобрать драконьи сокровища, изгнав при этом самих драконов с их родных земель. — А я вижу, ты умеешь смотреть на вещи не только через призму легенд и наследия предков, — одобрительно произнесла девушка, по-новому взглянув на собеседницу.
В ответ Ингрид отмахнулась:
— Нужно уметь смотреть правде в глаза и называть вещи своими именами. Тогда жизнь становится намного проще. — И то правда. — А что же до тебя, человек? Ты видела в своей жизни дракона?
«Если б ты только знала…»
— Да, было пару раз, — как можно более небрежно ответила девушка. — И что, у них чешуя и вправду похожа на драгоценные камни?
Перед взором Биары замелькало множество образов: скала драконов, будто бы усыпанная тысячами самоцветов, серый дракон в лесу, перламутровая дракониха-мать Дельриан, статуя черного дракона в Сумрачном коридоре и, наконец, прекрасный отблеск алой чешуи самого Хьюго… Каждая его чешуйка переливалась от красного до вишнево-розового и темно-бордовых цветов. Крылья и морда были более бледных оттенков, а гребень и фаланги — ярко-алые. Два светло-зеленых глаза особенно сильно выделялись на фоне его окраса. Биару охватило жгучее сожаление оттого, что она не попросила Хьюго принять облик дракона хотя бы один-единственный раз за время их последней встречи.
— Как тысяча самоцветов, особенно на солнце, — проговорила она, глядя куда-то вдаль. — Дракон способен сочетать в себе слишком много прекрасного, будучи при этом сильным, непредсказуемым существом. — Несправедливо это, — проворчала Ингрид. — Что именно? — немного рассеянно поинтересовалась Биара. — Красивая чешуя досталась высокомерным драконам, что живут себе на уме, а вот дружелюбным и вполне безобидным ривальстау — нет, — после этих слов гномиха поскребла ящера по морде.
Наевшись вдоволь, Веселый Принц сунул морду в бадью с водой, а Биара отнесла опустевшее ведро к небольшому сараю. Когда она вернулась, Ингрид скармливала Гольверу куски мяса, время от времени заботливо его поглаживая. Девушка присела рядом с ней, наблюдая за ривальстау.
— Похоже, ты очень любишь своего ящера. — Еще бы! Отец подарил Гольвера на мое совершеннолетие. С тех самых пор я тренирую и забочусь о нем. Когда мне подарили Гольвера, в нашем доме еще проживал Симгоу — белый медведь отца, на котором он ездил верхом во время войны. Злобная была зверюга, однажды он едва не задрал моего ривальстау насмерть! — гномиха бережно провела пальцами по длинным шрамам вдоль шеи ящера. — Долго же я его тогда выхаживала, ох долго. Медведя мы вынуждены были отдать, как только… когда отца сняли с должности ярла. — По какой причине? Сложно не заметить, как твой отец не любит затрагивать эту тему.
