Рысь не пошевелила ни единым мускулом, оставаясь лежать подобно изваянию, ожидая, когда нежданный гость сам обнаружит себя: она была охотницей, поджидающей жертву, что осмелилась нарушить ее покой. Шли секунды, ничего не происходило, но Борзая и не думала сдвинуться с места. Она терпеливо выжидала.

Бесшумно будто тень, из кустов вышла бледнолицая эльфийка. Длинные черные волосы были заплетены в тугую косу, а худое лицо обрамляли татуировки в виде коротких треугольных линий, симметрично расположенных вдоль краев. Глаза эльфийки были глубокого морского оттенка и едва ли не сверкали в полумраке леса. Незнакомка оказалась облачена в свободную рубашку, под цвет сине-зеленых елей. На талии ее одеяния подхватывал кожаный ремешок, а на ногах красовались легкие эльфийские сапоги. Никакого оружия при ней не было, за исключением изящного кинжала, прицепленного к пояску. На голове красовался обруч с полумесяцем, расположенным обеими концами к верху.

— Сиоэль тау, дочь гор![1] Я — Талла из клана Черной Звезды, глашатая духов, — раздался тихий голос в голове у Борзой. — Этвана

²

, владычица теней. Я — дитя северных лесов Калор. Что привело тебя ко мне? — Уже давно я наблюдаю за тобой и твоими спутниками. Вчера вы прогнали двух сабравов, хранителей здешних земель, отметив одного из них пламенем. Твоя подопечная нанесла непоправимый урон гордости этого зверя. — Сабравы сами решили на нас напасть, а значит, были в ответе за последствия, — после этих слов рысь воинственно прижала уши, желая тем самым подкрепить сказанное. — Я здесь вовсе не затем, чтобы защитить честь сабрава. Как уже было сказано ранее, я — глашатая духов, и именно в этом кроется причина нашей встречи. Этим утром ко мне явился дух, одно из имен которого — Серый Вихрь. Он изъявил желание побеседовать с твоей подопечной. — Серый Вихрь? Отчего-то мне его имя кажется знакомым… — Он необычайно редкий гость в нашем мире. Если уж Серый Вихрь явился сюда, то лишь потому, что нечто его весьма заинтересовало. Ты приведешь свою подопечную на встречу с ним? Он вас найдет, главное, чтобы рядом не было никого из посторонних. Серый Вихрь очень избирателен и не любит общаться в присутствии неинтересных ему существ. — Расскажи об этом духе. — У него есть много имен и ипостасей. Серый Вихрь является чем-то средним между духом-наблюдателем и вольным странником — он может брать на себя любую из этих ролей. В данный момент он путешествует между мирами, наблюдая за хитросплетениями чужих судеб. Думаю, его желание поговорить с твоей подопечной заключается в том, что его заинтересовала ее участь. — Воля твоя, глашатая. Я отведу свою подопечную в укромное местечко, так чтобы Серый Вихрь мог с ней побеседовать. — Благодарю тебя, Кириан

³

! — Борзая вздрогнула. — Скажу еще вот что: пускай твои спутники не смеют соваться в земли темных эльфов — людям там не место. Со лавьель ко нивьям — расплата будет высока.

Рысь оскалилась, но ничего не ответила. Какое-то время она не двигалась с места, пристально изучая эльфийку по имени Талла.

— Сегодня можешь спать спокойно, эльф: мы не будем приближаться к границам твоего народа.

Кошка развернулась и умчалась в гущу леса, тем самым продемонстрировав свое преимущество. Дело в том, что в некотором кодексе охотников есть обычай: более сильный всегда отступает первым, так как удар слабого соперника ему нестрашен. Это правило особенно чтилось у эльфов — как светлых, так и темных.

— Удачной охоты под покровом луны тебе, Кириан! — отозвалась Талла, проводив волшебного зверя взглядом зелено-голубых глаз, светящихся во мраке.

— Слушай, раз уж ты антимаг огня, то почему бы тебе не разжечь для нас костер? — осенило вдруг Бартоло, когда он закончил складывать поленья и мелкий хворост.

Биара растеряно на него посмотрела.

— Что сделать? — Ну, зажги пламя. Мне пришлось бы долго возиться с огнивом, но ты-то ведь можешь сделать это в считанные секунды. — Ну не знаю, Барт. Я как-то не привыкла использовать свою силу без важного повода. — И почему же? Таким талантом, как у тебя, нужно пользоваться как можно чаще! — Не уверена, — протянула девушка. — Давай же, зажги костер!

Она нехотя подошла и уставилась на поленья. Биару очень смущало то, как узнав о ее силе, браконьер пытался заставить лишний раз ею воспользоваться. Не то, чтобы это особо удручало девушку, однако что-то внутри нее противилось подобной демонстрации своих способностей.

«Будь рядом Хьюго, он бы сказал пользоваться огнем только в случае крайней необходимости», — с тоской подумала она.

Путешествуя вместе с Бартоло, девушка не смогла избегать воспоминаний о том, как легко ей было в присутствии дракона, чего нельзя было сказать о браконьере. Пускай он старательно изображал доброго малого, ее не покидало чувство, что это всего лишь маска. Когда же Бартоло говорил о своей нелюбви к магам или рассуждал о преимуществах охоты на фальнеров, то перед ней представал новый человек: мелочный, действующий по собственной выгоде и горячо любивший речи о несправедливостях мира.

Хьюго всегда старался быть с ней честным, но иногда это оборачивалось во вред, например, когда он слишком резко отреагировал, узнав о ее способностях. Но, хоть Биара и скучала по нему, она понимала, что будь у нее второй шанс, она вновь поступила бы так же, устроив показательный концерт на балу и сбежав на поиски эльфийского отшельника. Так надо было сделать — для нее самой. Девушка надеялась на то, что испытав себя подобным образом, сможет раскрыть кто она такая и кем была.

— Ну и? — поторопил ее Бартоло, тем самым прервав ностальгию.

Биара встрепенулась, более осознанно взглянув на костер. Короткая вспышка, и вот уже хворост радостно потрескивает, а пламя облизывает сухие поленья. Не сказав ни слова, она вернулась на свое место у поваленного бревна.

Ближайшие кусты зашевелились, пока из них не выскочила бурая рысь. Приветливо рыкнув, она трусцой подбежала к девушке, неуклюже ее боднув. Биара с удовольствием почесала зверя за мохнатым ухом.

— Как твоя охота? — полюбопытствовала она, принявшись скрести рысь за пышными бакенбардами.

Борзая в ответ коротко мурлыкнула, а следом легко схватила Биару за краешек куртки, потянув куда-то в сторону.

— Хочешь мне что-то показать?

Рысь мотнула головой, после чего направилась в реденький лес, постоянно оборачиваясь и приглашая напарницу следовать за собой.

— Мне составить компанию? — отозвался Бартоло, обративший внимание на странное поведение Борзой. — Нет надобности, я сама проверю, — поспешно ответила Биара, заметив, как грозно сверкнули при его словах янтарные глаза кошки.

Вместе они направились куда-то в самое сердце скудного леска, дополнявшего и без того невеселые пейзажи голых, ветреных равнин. Идти пришлось долго, будто бы рысь намеренно старалась завести ее так глубоко, чтобы никто посторонний не смог обнаружить. Биара даже не пыталась запомнить дорогу, всецело полагаясь на чутье малойкльера. Спустя сорок земных минут они вышли к небольшой опушке, поросшей густой и донельзя жесткой травой, цеплявшейся за ботинки. Тогда Борзая наконец остановилась, оббежала окрестности, следом за чем вернулась к Биаре и села неподалеку.

— Зачем же мы сюда пришли? — спросила озадаченная девушка, но рысь и не думала удостаивать ее ответом.

Вздохнув, Биара принялась ходить вокруг, пытаясь обнаружить хоть что-то, стоящее внимания. Из-за этого она не сразу смогла заметить серый силуэт, мелькнувший в ветвях ближайшей сосны. Зато его присутствие учуяла Борзая, тихонько мяукнув. Девушка быстро проследила за взглядом рыси.

Ее встретили два бледно-желтых глаза с вертикальными зрачками. Их обладатель оказался серебристым длинношерстным котом с немного приплюснутой мордой и круглым бочкообразным животом. Все в его внешности, начиная от пышных белых усов и заканчивая белоснежными кудрявыми бакенбардами, отдаленно напоминало мудрого старца, заключенного в образ кота.