Нуусакхан вытянул руку, выстрелив ударной волной, выбившей из рук девушки оружие и отбросившей ее саму на несколько метров назад. После он повторно связал Биару черными путами, немного приподняв над землей. Она безвольно повисла, думая только о том, как сильно ноет ее израненное тело и как горят от боли синяки, растревоженные волшебным щупальцем.

— Видишь ли, пытать тебя было бы слишком времязатратно, — вновь заговорил Нуускахан. — Я поклонник более элегантных решений. Тише! Слышишь это?

Он умолк, всем видом указывая на то, как внимательно вслушивается. Биаре было глубоко плевать на весь этот наигранный спектакль. Она предприняла последнюю попытку вырваться, но как только тело ответило на это сковывающими спазмами, оставалось безвольно обмякнуть и наблюдать за происходящим остатками сознания. Время шло — ничего не менялось. Биара подумала о том, до чего же это жалко — так радоваться мгновениям, лишенным новой порции боли и пыток. И тогда до нее долетели обрывки чьих-то голосов.

— …Где-то здесь! — Уверен? Мне казалось, что звуки доносились из Незрячей Долины. — Это точно было отсюда.

Помутненный рассудок Биары в миг протрезвел.

— Нет… — жалобно простонала она.

«Только не они, только не по моей вине!..» — мысленно взмолилась она.

Безрезультатно.

— Крики послужили отличной приманкой, чтобы заманить сюда твоих дружков, — злорадно подытожил Нуусакхан. — Это ловушка! Убегайте! Прошу, уходите отсюда! — завопила из последних сил Биара, силясь разглядеть входную арку. — Он вас схватит!!! — Биара? — отозвалась Ингрид. — Мы идем к тебе! — Нет!!! — закричала девушка, окончательно сорвав голос. — Нет…

Первым она заметила Дэвероу, следом за которым выскочила гномиха. Следопыт решил взять на себя инициативу. Присев за большим камнем, он выстрелил в хищно осклабившегося Нуусакхана залпом из трех стрел, пока Ингрид осторожно подбиралась ближе.

Как и следовало ожидать, демон не планировал позволить так просто себя подстрелить. Не опуская руку с магическим щупальцем, удерживающим Биару, он шепнул заклинание, и все три стрелы замерли в нескольких сантиметрах от него, развернулись и полетели обратно к Дэвероу. На кончиках каждой из них вспыхнуло зеленое пламя. Следопыт попытался отскочить, но стрелы меняли свою траекторию в зависимости от его положения. Таким образом, одна из них впилась ему в бедро, вторая меж ребер, а последняя промазала, краешком рассекши левое ухо. Дэвероу истошно завопил, хватаясь то за бедро, то за правый бок, то за кровоточащее ухо. Хоть освещение было скудным, Биара смогла различить, как кожа вокруг пореза на ухе чернеет, расползаясь темными прожилками по лицу.

Мир вокруг задрожал и стал расплываться. Она чувствовала себя как никогда бессильной, удерживаемая путами демона в то время, как ее друзей убивали прямо на глазах. Слезы лились ручьем, надорванные связки болели, а щупальце, сотворенное темной магией, никак не реагировало на тот жар, что она остатками сил пыталась создать вокруг.

Дэвероу лежал без движения, изредка постанывая, и демон переключился на гномиху. Он молча наблюдал за тем, как она медленно приближается к нему, пока в его безумных голубых глазах плясали веселые искры. Нуусакхан вскинул вперед свободную руку, прошептав очередное заклинание. В сторону Ингрид устремилась спиралеподобная стрела, отсвечивавшая фиолетовым. Когда расстояние между ней и гномихой сократилось до нескольких метров, последняя выкрикнула: «Тог!», сложив пальцы обеих рук в причудливом жесте. Фиолетовая стрела врезалась в образовавшийся щит, что поглотил заклинание. При этом небольшой сапфир, что на протяжении всего их путешествия висел на цепочке, опоясывавшей лоб Ингрид, ярко загорелся.

Пользуясь заминкой демона, не успевшего среагировать, гномиха одним рывком преодолела расстояние между ними и взмахнула боевой секирой, выкрикнув при этом еще одну фразу на древнем языке гномов. Нуусакхан успел отскочить от ужасающего удара, но не от фиолетовой молнии, что в последние мгновения замаха перескочила с амулета на рукоять секиры, а оттуда на лезвие, после чего оторвалась и ударила прямо по нему, произведя эффект силовой волны. Демон отлетел, с гулом ударившись о поваленную колонну.

Заклинание, удерживающее Биару, в тот же миг разрушилось. В третий раз за день она повалилась на землю. На этот раз не было возможности жалеть себя и вздыхать от многочисленных ссадин. Понимая, что это ее последний шанс выйти живой из схватки, тело мобилизовалось, открыв второе дыхание. Даже боль от ушибов временно отошла на второй план.

Биара вытянула вперед обе ладони, выпустив с их помощью энергию, что бушевала в ней, пытаясь весь страх, боль и страдания материализовать в двух ровных пламенных потоках, что низвергались на тело Нуусакхана. Огонь получился не таким, как раньше — он был неестественно вязким, будто состоя из лавы, что облепливала демона и стекала вниз пылающей лужей, от которой исходил неистовый жар.

Ингрид тоже зря времени не теряла. Покрепче ухватив рукоять секиры, она подбежала к пытающемуся подняться Нуусакхану, с размахом опустив на него оружие. Лезвие вошло в тело демона с тем глухим звуком, с которым топор погружается в древесину.

На несколько мгновений все погрузилось в тишину, нарушаемую шипением пламени, которое Биара и не думала останавливать. Ингрид с недовольным вскриком отскочила, не успев вытащить оружие, так как лужица лавы лизнула ее подбитые железной окантовкой сапоги. Демона не было видно под темной коркой. Биара с гномихой неуверенно переглянулись.

И тут раздался вопль. Он не походил на крик ни одного живого существа: скрежещущий визг виверн и громогласный рев драконов, которые доводилось слышать Биаре, даже близко не стояли с этим звуком. Обе девушки болезненно скривились, зажав уши — столь невыносимым был вопль, раздававшийся из-под корки лавы. Будто тысяча мертвецов в один миг решили застонать, вложив в свой возглас всю боль, что принесла им жизнь, и страдания, преподнесенные предсмертными муками.

По черной корке прошли толстые трещины, пульсирующие бледным свечением. Вначале наружу пробилась рука с неестественно угловатыми пальцами и длинными ногтями, а следом и сам демон. Весь он был черным от копоти: от сюртука исходил густой дым, а секира продолжала торчать в нем. Теперь было видно, что удар Ингрид пришелся справа, застряв в ребрах. Хоть демон и был темнее ночи, его безумные глаза сверкали с еще большей неистовостью, словно желая одним взглядом прикончить все живое поблизости.

Не раздумывая, Биара отвела руку для нового удара, намереваясь выстрелить мощнейшим огненным шаром, на который только была способна, но Нуусакхан опередил ее. В нее полетела широкая дугообразная волна, от которой невозможно было увернуться, отбросив девушку к груде камней неподалеку от уже не шевелившегося Дэвероу. Мелкие каменные осколки больно впились в кожу, оставив на память россыпь синяков и царапин. Теперь ко всему прибавилась еще и навязчивая боль внизу живота. Казалось, будто неровный шрам превратился в открытую рану, что жгла изнутри. Судорожно обернувшись, Биара застала картину, которая после будет преследовать ее до конца жизни.

Ингрид замерла в боевой стойке с небольшим топориком в руках, готовая обороняться и уворачиваться, однако на этот раз атака Нуусакхана была иной. В храме задребезжал нечеловеческий голос, произносящий слова на мертвом языке. Демон вознес обе руки вверх, направляя заклинание к остроконечному куполу. Две бледно-голубые молнии сорвались с кончиков его пальцев, устремившись ввысь. Едва они коснулись купола, раздался оглушающий рокот. Вниз посыпалась каменная крошка вперемешку с осколками и глыбами побольше. Один из выступов у самого потолка задрожал, а следом полетел вниз — просто на то место, где стояла Ингрид. В следующий миг они оба были погребены под завалом обломков, а сверху, из небольшой дыры в куполе, стал проникать бледный, приглушенный тучами свет.

В дребезжащих лучах плясали крохотные пылинки. Сражаясь с сильнейшим приступом судорог, Биара подползла к новообразовавшемуся кургану, не заботясь о ладонях и коленях, что стирались в кровь от соприкосновения с острыми, подобно стеклу, осколками. Она попыталась подняться, но тело упрямо не желало идти на уступки. Среди обломков девушка заметила бледное пятнышко. Подползя ближе, она почувствовала, словно кто-то разрывает ее внутренности на части. Перед ней лежала небольшая ладонь, принадлежащая не иначе, как Ингрид. Дрожащими пальцами Биара дотронулась до бледной руки: та была едва теплой. Горячие слезы больно обожгли израненные щеки.