Оривиан пожал плечами с выражением лица «я же говорил».

— Может, ты еще и будущее видишь? — внезапно осенило Биару. — И быть может знаешь: выживет ли Борзая?.. — она с надеждой взглянула на призрака. — Плевать на то, какое будущее уготовано мне, скажи только: стоит ли надеяться на ее выздоровление? Пожалуйста!

Мудрец грустно посмотрел на молящий взгляд девушки.

— Увы, мне не суждено видеть того, что еще не известно никому. Нет никакой Судьбы, девочка, запомни раз и навсегда. Никто не знает, выживешь ты или нет, и будет ли Кириан сопровождать тебя в дальнейшем. Такого понятия, как «будущее», в этом мире не существует — есть лишь настоящее. — Но как же тогда твое предсказание о пламени?! — парировала Биара. — Откуда ты мог знать об этом, раз будущего не существовало? — Я уже сказал тебе ранее, что это было не предсказание, а наставление. Огонь я увидел в твоей душе, а вовсе не прочел в судьбе, якобы тебе уготованной. Смирись с тем, что никто ничего за тебя не решит и решать не будет.

Биара спрятала лицо в ладонях, чувствуя, как ее снова охватывает отчаяние. До безумия хотелось плакать, но слезы все никак не появлялись.

— Что, если я попросту останусь в Незрячей Долине навсегда — терялись ведь здесь люди? — прошептала она, сквозь пальцы глядя на серую землю под ногами. — Ты не нравишься ей, а потому Долина не станет укрывать и дольше необходимого терпеть твое присутствие. Посему советую собрать остатки самообладания и пойти наконец искать то, за чем ты сюда явилась. — Не скажу, что твой визит мне сильно помог… — Я здесь не затем, чтобы тебе помогать, — жестко отрезал Оривиан. — Собери остатки воли в кулак, девочка, и начни наконец бороться за себя, как и подобает Биаре Лорафим, наследнице древних!

[1] Как уже упоминалось ранее, в эльфийском языке нет определения цвета как такового, а потому используется общепринятые ассоциации. Для эльфов очевидно, что имя «Малисьерра» значит не «лунная полынь», а «серебряная».

====== Шторм ======

Огромный храм отозвался оглушающим эхо, которому мог позавидовать даже тронный зал Северных Врат, лежащий внутри горы. Древнее святилище было столь огромно, что Биара чувствовала себя незначительной песчинкой среди исполинских колонн и полуразрушенных пьедесталов. На потолке и над некоторыми возвышенностями угадывались черты лиц необычных существ, однако камень оказался так сильно истерт, что было трудно предполагать о их вероятной внешности. По сторонам у каждого пьедестала стояли алтари, весьма схожие с жертвенными. Вокруг витал запах каменной крошки и, хотя храм почти что не имел никакого выхода наружу, воздух здесь был на удивление свежий, что неимоверно удивляло каждого гостя, посетившего древние руины.

Изредка могло почудиться, будто вдоль здания проходит дрожь, вызванная странными вибрациями. Вполне очевидно, что их здесь быть не могло, а странные ощущения — не более, чем совместный плод фантазии и воображения. По крайней мере, так убеждал себя каждый, кому чудилось подобное.

Биара стала четко по центру храма, до боли в шее задирая голову наверх, не в силах оторваться от призрачных лиц статуй, в которых отдаленно угадывались чьи-то фигуры. Все они были неимоверно огромны, как и остальные руины Незрячей Долины.

«Интересно, почему некроманты предполагают, что здесь был храм божества, связанного со смертью?» — думала девушка. «Как по мне, это больше похоже на пантеон богов — слишком много места на одно-единственное божество. И совершенно никаких ассоциаций, связанных со смертью. Здесь жутко, не поспоришь, но смерть? Как-то чересчур».

Она прошла немного вперед, пытливо всматриваясь в треугольные алтари. Приблизившись к одному из них, после минуты колебаний, Биара положила ладонь на зыбкий барельеф из рунических символов, определенно не принадлежавших к живым языкам Дауэрта. Едва пальцы коснулись камня, как со всех сторон в нее ударило тяжелым гудением, издаваемым самим храмом. Биаре показалось, что пространство вокруг сдавливает ее низким звуком, но не успела она вскрикнуть, как все прекратилось. Девушка тревожно оглянулась, одернув руку, но руины лежали в блаженном спокойствии, словно ничего и не произошло. Она нервно сглотнула, но дотрагиваться до камня более не стала.

— Храм узнает отголоски своих творцов.

Биара резко обернулась в сторону голоса, что раздался с вершины пьедестала, стоявшего дальше остальных от входной арки. На нем угадывались очертания человеческой фигуры. Любопытство пересилило страх, а потому вместо того, чтобы бежать без оглядки, девушка приблизилась, желая рассмотреть говорившего — вдруг, это был один из пресловутых «древних»? Фигура, однако, предпочла не дожидаться ее, и одним грациозным движением спрыгнула вниз, вальяжно рассевшись на поваленной колонне. Темно-синяя мантия, тонкая сабля и россыпь серебряных звезд на рукавах.

— Что ты здесь делаешь, Нулгорей? — раздраженно поинтересовалась Биара, даже не пытаясь скрыть разочарование в голосе. Увидеть древнего ей хотелось гораздо больше, чем старого архимага, пускай даже присутствие второго здесь казалось более неуместным. — То же, что и ты, маленький Феникс — ищу ответы.

Биара сощурилась, чувствуя, что ничем хорошим эта встреча для нее не обернется.

— Я виделась с Алькиром, и он сказал, что мой единственный шанс на спасение находится в этом храме, — произнесла она, с неудовольствием отметив, как сильно хрипит голос от волнения. — Ты случайно не знаешь, что он мог иметь в виду? — О, знаю отлично! Видишь ли, я рассчитывал на то, что он отправит тебя сюда. Не буду ходить вокруг да около: я просто хочу побеседовать. В знак добрых намерений, сразу открою перед тобой все свои карты, тем самым показывая, что более мне нечего скрывать.

Ловко соскочив с колонны, Нулгорей взял себя за брови кончиками пальцев и стал медленно тянуть в стороны. Кожа осторожно расползалась по мере того, как он тянул, обнаруживая под собой лицо старого дирижера. Освободившись до плеч от оболочки, демон отпустил ее, и та плавно соскользнула вниз, полностью освободив нынешний облик Нуусакхана. Волшебная кожа мягко осела подле него, превращаясь в темное вещество.

На Биару уставились два прозрачно-голубых глаза с вертикальными зрачками. Повинуясь инстинкту, она выстрелила в демона огненным шаром. Как только пламя сорвалось с кончиков пальцев, девушка ринулась к выходу.

— На первый раз прощу тебе подобную выходку, но если посмеешь ее повторить, то я стремительно перейду от той части, где пытаюсь договориться с тобой в дружеской атмосфере, к той, где принуждаю болью и пытками.

Едва отголоски его последних слов пронеслись по залу, Биара на бегу почувствовала, как в спину ударило что-то тяжелое, сиюминутно обвив ее вокруг плеч. Следом странное щупальце поднялось вверх и, встряхнув девушку в воздухе, приблизило к Нуусакхану. Ноги Биары снова коснулись земли, но волшебные путы не позволяли двигаться, а в голове мутило от резкой встряски. Немного придя в себя, она смогла рассмотреть сдерживающее ее эфемерное щупальце, от которого исходили клубы темного дыма. Один его конец заканчивался подобием тонкого якоря с несколькими шипами по бокам, а второй исходил из ладони демона.

— Неужели ты, бедняжка, думала, что те события в Сивилии — верх моих способностей? — вкрадчиво полюбопытствовал Нуусакхан. — О, Феникс! Тогда я лишь прощупывал почву, изучая тебя. Все твое путешествие — одна большая ловушка, что в итоге должна была привести сюда. Ты попадала в умело расставленные мной капканы, один за другим. И все они постепенно, шаг за шагом, направляли тебя в этот храм.

Биара молчала, устало изучая лицо демона. Прочное магическое щупальце слишком крепко сдерживало ее, не давая шанса на какой-либо маневр, разве что…

— Полагаю, Алькир рассказал о происхождении твоих способностей, — продолжал тем временем Нуусакхан. — Все это связано с наследием древних, чья кровь течет в жилах антимагов. Ты должна знать, что древние давным-давно покинули этот мир, отправившись на поиски последнего элемента. Отчего-то прежде, чем покинуть Каотею, они плотно запечатали портал в то место, куда ушли. Сколько я не пытался попасть туда или хотя бы понять — что за мир откроет пред нами тайну четвертого элемента? — все было без толку.