Дэвероу с Ингрид просили ее не слоняться одной, напомнив об опасностях, что здесь обитают, но девушке было все равно. Она чувствовала себя так, словно хуже быть уже не может. В первое время Биара оставалась с ними, помогая перевязывать малойкльера, но следом Ингрид прогнала ее, приказав отвлечься. Девушке было невыносимо видеть умирающую на глазах рысь, но уйти она согласилась далеко не сразу. Когда же гномиха наконец убедила ее пройтись и освежить мысли, Биара сразу направилась в сторону видневшихся неподалеку руин Незрячей Долины.
После схватки с гулями они не спали всю ночь, промывая раны Борзой. Кровь перестала идти довольно быстро, однако самое тяжелое увечье — то, что простиралась вдоль бока кошки — источало зловонный запах разложения, что не сулил ничего хорошего. Имеющиеся у них противоядия не могли сдержать распространявшегося токсина. Под утро, что выдалось пасмурным и дождливым, Дэвероу отправился в ближайшую деревню и вернулся оттуда с ослом и небольшой телегой. Набросав в нее все мягкое, что только имелось, они бережно разместили в ней Борзую и двинулись вперед. Во время пути Биара случайно услышала, как Дэвероу перекинулся с гномихой парой слов о том, что отдал за осла и телегу все имеющиеся деньги.
Не обремененные багажом путники за полдня добрались к Незрячей Долине и разбили лагерь в ее преддверии. Когда они отправились осмотреть окрестности на предмет опасностей вроде разрытых могильников или бродящих гулей, посреди пасмурного неба к ним стали снижаться двое драконов. Ингрид с Дэвероу встревожились, но едва Биара увидела проблеск алой чешуи, как тут же расслабилась — прибыл Хьюго собственной персоной. Когда драконы улетели, она с друзьями вернулась в лагерь выхаживать Борзую.
С невеселыми мыслями девушка спустилась вниз и дотронулась рукой до шершавой поверхности валуна. Он оказался очень теплым, прямо как камни у озера в Долине Бабочек. Воспоминания о том, как там было хорошо и беззаботно, заставили сердце болезненно сжаться.
«Возможно, останься я там, все было бы совсем иначе».
Она пошла дальше, постоянно озираясь по сторонам и непрестанно прокручивая в голове недавние события. Как она тогда сказала Хьюго? О том, что обязанность малойкльера — защищать своего напарника? Конечно же, она не верила в то, что говорит, но слышать укор от дракона было совсем невыносимо. Зачем она его прогнала? Биара остановилась, бездумно изучая возникшую перед ней статую нагой плачущей женщины, спрятавшей лицо за руками.
«Не смогла отпустить своих друзей, потому что боялась остаться одна, а следом прогнала прочь единственного, кто готов был за мной идти сквозь огонь и воду, невзирая на все опасности, грозящие ему». Биара двинулась дальше только затем, чтобы обнаружить за поворотом еще несколько плачущих статуй одной и той же женщины: на одной из них она сидела, обняв себя руками, а во второй — стояла на коленях, пряча лицо.
«Интересно, из-за чего она так страдает?» — мимолетом подумала девушка. «И как вообще эти статуи смогли здесь сохраниться, когда все остальное превратилось в обломки?» Она свернула, даже не пытаясь запомнить дорогу в каменном лабиринте.
«Почему я отказалась от помощи Хьюго? Чувствовала себя столь уничтоженной из-за состояния Борзой, что могла лишь злиться и шипеть, но когда я просила его оставить меня — это не было от переизбытка эмоций. Я действительно хотела, чтоб он перестал мне помогать, но просто так или только из чувства вины? Может, я просто боюсь, что за свою помощь он потребует от меня чего-то большего?..»
Жалела ли Биара из-за того, как поступила? Совсем немного. Она понимала, что несправедливо обидела старого друга, однако груз всех тех эмоций, что она держала в себе, сломал некую пружину внутри, которая все сжималась и сжималась, пока не треснула окончательно, ранив своими осколками того, кто доложил последний камень в кипу всех ее переживаний.
«Надеюсь, я еще увижу его, но уже без нависающей надо мной опасности и в более благоприятных условиях. Быть может, тогда буду смелее и стану лучше понимать, чего хочу от себя и остальных. Попрошу у него прощения, постараюсь все объяснить… если не погибну раньше, разумеется».
Биара споткнулась об один из камней и упала навзничь. Ушибленные колени отозвались болью, но она не спешила вставать. Напротив, физическая боль на время помогла отвлечься, отпустив часть душевных переживаний. Биара перевернулась на спину, чтобы посмотреть на небо: оно все еще было пасмурным. Моросящий дождь падал ей на лицо. Представив, как жалко и поэтично выглядит со стороны, девушка захотела расплакаться от жалости к себе. Шло время, а слезы никак не лились, будто разом все пересохли.
— Знаешь, когда мы увиделись впервые, ты представилась мне куда более веселой и жизнерадостной, — раздался неподалеку чей-то голос.
Биара поднялась на руках, не спеша вставать на ноги. Ей было абсолютно плевать на собственную безопасность, однако разглядеть говорившего хотелось — тем более, что голос прозвучал очень уж знакомо. Наконец она обнаружила его источник: небольшой мерцающий призрак, парящий над серой мглой развалин. Он имел облик лысого старца с острой бородой, облаченного в восточный халат. Его ног она разглядеть не могла, так как они провалились в камень, над которым тот парил. Лицо призрака растянулось в приветливой улыбке.
— Оривиан, старый ты лис, — выдохнула девушка. — Ну конечно, чему я вообще удивляюсь: «там, где все становятся слепы» — вот о каком месте говорил твой шерстяной дружок. — Ты как всегда соображаешь с исключительной медлительностью, девочка, — довольно кивнул призрак, некогда бывший мудрецом Девятой Звезды. — И каково оно, быть по ту сторону изгороди? Надеюсь получше, чем в этом треклятом мирке? — спросила Биара, придвигаясь к камням напротив, чтоб удобней облокотиться о них спиной. — Зря ты так обесцениваешь жизнь, — покачал головой дух Оривиана. — Поверь, «по ту сторону изгороди» совершенно не так приятно находиться, как тебе здесь и сейчас. — Ох, не скажи… Как бы там ни было, чем обязана твоему визиту? Неужели смерть в Дауэрте позволяет время от времени наведываться в мир живых и поучать их разным премудростям? — И снова мимо. Я смог встретиться с тобой исключительно в этом промежутке времени на этом клочке пространства, поэтому давай оставим смешки в сторону и поговорим серьезно. — Вперед, старик, ведь я — сама серьезность, — бросила Биара, ощущая, как пустота наполняет ее изнутри. — Ты поникла духом, я понимаю. Прошла через многие испытания, большинство которых изранили тебя, но не забывай, ради чего ты здесь. — Ради того, чтоб хоть немного оттянуть свою погибель, — невесело усмехнулась Биара. — А как иначе… Что в пятнадцать лет моей целью здесь было бежать или попасться в ручонки Малисьерры, что теперь — беги или непобедимый демон настигнет тебя и поработит — очень привлекательно. — Зря ты считаешь его непобедимым. Демон — не более, чем отпечаток чьей-то души, настолько черной, что после смерти ее поглотил мир боли и хаоса, прозванный Альмерой. Демонов немного, но те, что существуют, были настолько скверными при первой своей жизни, насколько ты и представить себе не сможешь. Альмера не забирает обыкновенных преступников и мелких убийц — лишь тех, кто стал неразделим с ней, привнося в мир столько боли, что она приняла его душу как часть себя. Нет, демоны определенно смертны, однако чтоб убить их — существ, питающихся энергией хаоса — нужно нечто большее, чем чья-то магия или даже антимагия. — И что же это? — безразлично поинтересовалась Биара, скорее инстинктивно, нежели из любопытства. — Не знаю, — отвечал Оривиан, на что девушка пожала плечами. — Зато знали древние. — Их здесь нет, — она театральным жестом обвела руины. — Лишь кучка серых камней, пара призраков старых мудрецов и сказочки о страшных-ужасных аномалиях сродни детским страшилкам. — Незрячая Долина каждого встречает по-разному. То, что тебя она пока что терпит и оставляет в живых, не сводя при этом с ума, не значит, что все легенды о ней — выдумки. — Как тебе будет угодно. — Годы тому назад я и подумать не мог, что веселая пятнадцатилетняя девчушка может превратиться в такую противную и ворчливую девицу, — безапелляционно заявил Оривиан. — Старик, я понимаю, чего ты пытаешься добиться своими издевками, но правда — не стоит. Мне абсолютно все равно. — Было бы все равно, ты бы не отправилась искать портал в Эльванорус-кхай. — Зачем ты здесь, Оривиан? — не выдержала Биара. — Если только затем, чтобы поднять боевой дух героя перед решающей битвой, то можешь не стараться. Примем, что над моей головой появилась золотая птичка с подписью «+1 к боевому духу», и закончим на этом. У меня правда нет желания рефлексировать здесь с тобой над своей нелегкой судьбой. — А я и не за тем пришел, — невозмутимо пожал плечами призрак мудреца, хоть улыбка с его полупрозрачного лица наконец исчезла. — Я хотел встретиться и поговорить о Малисьерре. Ты когда-нибудь задумывалась о ее судьбе? — Ты про то, как темная колдунья напрочь позабыла о заключенном с Хьюго контракте и попыталась убить меня, из-за чего сгорела от своего же заклинания?
