— Хана, ты меня слушаешь? — Йон щелкнул пальцами у меня перед лицом, возвращая меня к реальности.

— Прости, я… задумалась, — мотнула головой я. — Ты хотел поговорить о нашей метке?

— Да, и о том, что случилось на той вечеринке, — подтвердил он. — Когда она… не сработала, как нужно, ты сказала, что… — Он не договорил, отвлекшись на звук зазвонившего у него в кармане телефона. Оказалось, что звонил Дуглас, и, знаком попросив у меня прощения, мой альфа отошел поговорить с отцом. Разговор у них вышел короткий, но, как оказалось, крайне содержательный.

— Что он сказал? — спросила я, воодушевленная широкой улыбкой на лице Йона, с которой он вернулся ко мне. Кажется, я не видела ее уже много дней.

— Собирайся, маленькая омега, мы едем в гости, — довольно ответил он.

— К твоему отцу? — уточнила я, наконец поднимаясь с пола и уже размышляя о том, чтобы обсудить с Дугласом то, что написала Джен.

— Бери выше, — хмыкнул он. — Нас приглашает к себе Его будущее Святейшество. Медвежонок наконец соизволил вылезти из своей берлоги.

Как выяснилось, госпожа Боро и Медвежонок жили за городом, и чтобы добраться до их дома, нам пришлось больше двух часов провести в машине. Арендованный автомобиль вел Дуглас, Йон сидел рядом с ним, а я в одиночестве расположилась на заднем сидении. Мой альфа ни на секунду не задумался, выбирая место, но, признаться честно, в тот момент мне и самой как-то инстинктивно хотелось держать дистанцию, словно моя тайна, зажатая между нами, начинала обжигать меня всякий раз, когда мы оказывались слишком близко.

Сперва разговор в машине не клеился, но когда мы выехали из города на трассу и у Дугласа отпала необходимость безотрывно следить за дорогой, он смог ответить на несколько неизбежно возникших у меня вопросов. Начал с того, как некоторое время назад, еще когда он тихо-мирно вкушал плоды заслуженной пенсии, с ним связалась госпожа Боро.

— Прежде мы с Констанс были знакомы лишь шапочно, — добавил он. — До того, как ее муж стал кардиналом и был просто рядовым служителем Церкви вроде меня, мы иногда пересекались на разного рода публичных мероприятиях, но едва ли обменялись парой слов за все эти годы. Самого Фердинанда многие считали выскочкой из-за того, что он появился буквально ниоткуда и без чьей-либо протекции и помощи прошел путь от служки в деревенском храме до настоятеля Церкви Святой Изабеллы.

— Он служил там? — немного удивилась я.

— Буквально несколько лет, прежде чем получил сан кардинала Восточного города. Ему удалось задурить прежнему Иерарху голову рассказами о своем сыне и том, как благодаря ему они вместе спасут расу бестий от вымирания. — По тону Дугласа я сразу поняла, что он такие методы не одобряет. Хотя, с другой стороны, его отношение к кардиналу Боро могло измениться уже после того, как по его вине мы с Йоном оба едва не попали за решетку. — Констанс всегда держалась в стороне от всего этого. Некоторые считали ее забитой серой мышкой, ничего из себя не представляющей, но никто не смел отрицать того факта, что она была ослепительной красавицей даже для омеги. Из-за этого злые языки поговаривали, что Фердинанд вытащил ее чуть ли не из дома терпимости.

Я удивленно выдохнула, пытаясь по привычке поймать взгляд Йон, но тот сидел ко мне спиной и даже не шевельнулся, чтобы обернуться. Конечно, подобные слухи редко оказываются правдивы и чаще всего основаны на зависти и желании унизить того, кто тебя превзошел, но почему-то мне было очень легко допустить, что в данном случае они могли быть не совсем беспочвенными. Или что, по меньшей мере, Медвежонок так или иначе о них знал, и это каким-то образом морально помогло ему остаться в Доме и делать то, что пришлось, ради выживания. Я снова испытала легкую досаду, смешанную с грустью, из-за того, что мы с ним так и не успели как следует поговорить о его детстве и всем том, что он так долго держал от нас в секрете. Когда мы готовили вылазку к кардиналу, было как-то не до этого, все наши мысли были в другом месте. А после стало уже слишком поздно.

— Короче говоря, я был очень удивлен, когда услышал ее голос у себя в телефоне, — продолжил свою историю Дуглас. — После смерти сына… ну или в данном случае после того, как о ней было объявлено, Констанс пропала из поля зрения широкой общественности. Ее муж продолжал строить свою карьеру, усиливать свое влияние на посту кардинала и все такое прочее, а о ней никто толком ничего не знал. Некоторые даже предполагали, что она покончила с собой, а Боро просто это скрывает. — Он сделал паузу, словно обдумывая, как перейти к следующей части рассказа, а я устремила взгляд за окно. Наш автомобиль, сверкая в ярких солнечных лучах, маленьким блестящим пятнышко несся по трассе, уводящей от Восточного города. В будний день машин здесь было не так много — в основном фуры, грузовики и редкие легковушки. Дорогу с двух сторон обступал густой лес, и на его фоне очень странно смотрелись периодически выплывающие из-за горизонта биллборды с рекламой, предлагающей купить шифер, участок по бросовой цене или сходить на шопинг всей семьей в гигантский молл, расположенный где-то неподалеку.

— По ее словам, обо мне ей рассказал ее сын и я единственный представитель Церкви, кому она может доверять безоговорочно, особенно в таком деликатном деле, — снова заговорил Дуглас. — Это был… очень долгий разговор, и даже по его окончанию я ощущал, что не понимаю и половины из того, что услышал. Но самое главное у меня в голове отложилось — что вы, ребята, были в беде и что вам нужна была моя помощь. Так что я отдал ключи от дома соседке, чтобы она заходила иногда кормить Сахара, и выехал в Восточный город первым же поездом. Остановился в отеле, а уже наутро курьер принес мне все необходимые бумаги для того, чтобы забрать Йона из больницы. Саму Констанс я так тогда так и не увидел, но мы с ней еще раз говорили по телефону немного позже. Я не буду погружать вас во все детали и сложности текущей ситуации — она сама расскажет, если сочтет нужным.

— А что насчет Гарриса? — спросила я, поежившись от неприятных воспоминаний. — Как вы… Ну то есть…

— Тебе не нужно ни о чем волноваться, Хана, — успокоил меня Дуглас, поймав мой взгляд в зеркале заднего вида. — У Церкви есть свои прикормленные ребята в полиции, просто нужно знать, кому звонить и кого вызывать. Они умеют игнорировать «лишние» улики и избавляться от всего, что мешает общей картине. К тому же это было в их интересах — убедиться, что история этого маньяка не попадет на первые полосы газет. Твое имя в его деле даже не упоминается.

— Значит вот она — сила Церкви, — пробормотала я, снова устремив взгляд за окно. — Я раньше и представить не могла, что они действительно дергают за все ниточки в городе. Разве что организованная преступность вроде как существует автономно, но не удивлюсь, если и они плотно сотрудничают с ней. — Мне на ум пришли клетки в доках и рассказы Йона об институтах разведения, которые, хоть и вроде как были просто городской страшилкой, вполне гармонично вписывались в общую картину того, что я уже знала о Церкви и ее методах.

— Было бы неплохо поставить эту силу себе на службу, — отметил Йон, впервые вмешавшись в наш разговор. — Значит, Медвежонок в порядке, отец?

— Лично мы не встречались, — мотнул головой тот. — Но Констанс сказала, что он… достаточно быстро освоился. Ему пришлось многое нагонять и еще больше учить заново, чтобы хотя бы примерно ориентироваться в общей расстановке сил. Система устойчиво воспроизводила саму себя много лет, но его появление это неучтенная переменная, которая непоправимо нарушает баланс сил. Пока никто не знает, какое место он займет в общей иерархии и кем в итоге станет — послушным песиком своего отца, который будет действовать по его указке и в его интересах, или же самостоятельной фигурой на доске. В последнее, думаю, никто всерьез не верит, ведь он слишком юн. Но они явно упускают из вида некоторые нюансы. Пусть Констанс раньше и не играла особо заметной роли в борьбе за власть и влияние, находясь в тени своего мужа, но это не отменяет того факта, что ей известно куда больше, чем многие бы хотели рассказывать. А еще у нее есть деньги, и это тоже немаловажно в нынешней ситуации. У Дани же есть влияние на народные массы — он уже стал новой звездой социальных сетей, о которой все только и говорят. Что бы он сейчас ни сказал и ни сделал, это будет воспринято очень серьезно и повлияет на огромное количество народа.