— Я не собираюсь тебя благодарить, — насупленно сообщила мне омега в тот момент.

— Если будешь мешать Медвежонку или Йону спать, я лично тебя с лестницы спущу, — вернула ей любезность я, в тот момент полностью осознав, что больше не испытываю перед ней ни неловкости, ни стыда, ни страха. Наверное, она прочла это по моему взгляду, потому что внезапно на ее лице появилась слабая улыбка, которая, впрочем, могла означать что угодно.

Вызванный Орией Тадли пришел почти к обеду, совершенно явно никуда не торопясь. Он осмотрел Нору за закрытыми дверями, наложив свежие повязки, надменно проворчал что-то о том, что мы просто тратим его время на «всякую ерунду», получил от хозяйки Дома плату за свои труды и удалился восвояси. Темноволосая омега в ответ назвала его еще менее цензурными словами, а потом, закинувшись обезболивающим, которым с ней великодушно поделился Медвежонок, снова завалилась спать на нашем матрасе. Произошедшее ночью не особо сказалось на ее скверном характере, но почему-то меня больше не тянуло об этом беспокоиться. Я вернула свою силу и уверенность в себе, которые эта глупая девчонка случайно забрала, накинувшись на меня, когда я была совершенно размякшей от любви, уязвимой и не ожидающей даже мало-мальского удара со стороны. Спасибо Йону, что напомнил мне — в любви моя сила, а не слабость. Сила прощать, быть терпеливой и не принимать укусы одичавших без ласки собак как попытку обидеть меня лично.

Я позволила себе полгода жизни в плену иллюзии, что могу остаться прежней, просто позабыв об ужасах прошлой зимы, как если бы их и не было. Но у судьбы были свои способы напомнить мне об истинном положении дел. И после того, что произошло в проулке за клубом Стоунов, я как будто перешагнула через все свои заблуждения относительно самой себя и мира вокруг. Малышка Хана, что так любила этот мир и так хотела видеть в окружающих только хорошее, теперь была надежно спрятана в глубине моего сердца, как белый дом, разрисованный всеми цветами радуги, среди опасных ночных джунглей. Если однажды мир вокруг снова станет добрым и безопасным, я так и быть позволю ей выйти на волю, но пока ей лучше было быть там, где до нее никто не мог добраться. Никто, кроме тех, кому я могла безоговорочно доверять.

— Так чего у вас там случилось-то? — в свойственной ей простецкой манере поинтересовалась Поппи, когда мы с ней мыли тарелки после общего завтрака. — Чего там новенькая учудила?

— Некоторые просто не умеют просить о помощи словами, — отозвалась я, пожав плечами. — Мне это знакомо.

— Но она же в порядке? Слишком много несчастий для такого маленького Дома за последнее время. Мне это совсем не нравится.

— Она будет в порядке, если… позволит себе помочь.

— Когда тебя всю жизнь пинают ногами, сложно не съеживаться и не скалиться, даже если тянут руку, чтобы погладить по голове, — выразительно двинув своими густыми, четко очерченными бровями, проговорила Поппи.

— Наверное, — согласилась я, а потом, немного помолчав, спросила почти без перехода: — Ты задумывалась когда-нибудь о том, каким могло быть это место, если бы все получилось так, как изначально планировала Ория? Может быть, тогда таких, как Нора, было бы меньше. По крайней мере, здесь.

— Можно долго гадать на кофейной гуще, а толку-то? — пожала плечами она, передавая мне очередную мокрую тарелку и принимаясь за следующую. — Чтобы сделать это место таким, как она хотела, нужна куча денег. Пара миллионов, не меньше, а я такие деньжищи только в кино видела.

Я кивнула, тут же вспомнив о Стоунах и их шикарных апартаментах. Почти уверена, что сумму, необходимую для того, чтобы перестроить Дом и полностью изменить жизнь его обитательниц, они тратят за один поход по магазинам. Как все-таки странно устроен этот мир: что для одних пара новых брендовых тряпок, для других шанс полностью изменить свою жизнь к лучшему. Одни бесятся с жиру, не зная, на что еще потратить свои миллионы, другие считают каждую купюру, во многом отказывая себе здесь и сейчас, чтобы получить шанс на что-то в будущем.

— Когда я была совсем маленькой, то думала, что деньги выдает какой-то огромный банк, — проговорила я задумчиво, расставляя вытертые тарелки в навесных шкафчиках. — Что те, кому они нужны, приходят туда и рассказывают: «Вот сегодня я сделал на работе то-то и то-то, поел овощи на обед и помог бабушке перейти через дорогу». И банк оценивает, насколько хорошо они потрудились. И поэтому все получали только то, что заслужили. А иногда, если очень-очень хочется новый велосипед, то могли дать и просто так, но с условием, что кататься будешь осторожно и обязательно дашь брату, если он тоже захочет.

— Банк, который платит тебе за то, что ты хорошо себя ведешь? — усмехнулась Поппи. — Тогда мне бы он не выдал ни одной вшивой монетки. Я с детства была той еще засранкой.

— Я бы с тобой поделилась, если бы ты, будучи засранкой, была бы такой же хорошей подругой, как сейчас, — улыбнулась ей я.

— А вот это уже коррупция! — шутливо погрозила мне пальцем она.

— Девочки, вас Ория зовет, — послышался от дверей голос одной из местных омег. — Что-то срочное.

Мы с подругой озадаченно переглянулись.

— Беда не приходит одна, верно? — нахмурилась Поппи и резко крутанула водопроводные краны, перекрывая подачу воды.

Когда мы поднялись к хозяйке Дома в кабинет, там, кроме нее самой, были Йон, Медвежонок и еще одна омега, самая старшая в доме, не считая самой Ории. Ее звали Агата, и, по слухам, она была из обнищавшего княжеского рода. В ее внешности в самом деле было что-то такое благородное и изысканное, и ее клиентами обычно являлись немногочисленные представители интеллигенции этих районов. Во внерабочее время она всегда носила темные платья в пол и убирала волосы наверх, отчего-то очень напоминая мне утонченную скрипачку из какого-нибудь большого симфонического оркестра. Мы с ней плотно не общались, а вот с Орией, насколько мне было известно, они были давними и довольно близкими подругами.

Тема же происходившего в кабинете разговора причудливым образом перекликалась с той беседой, что мы с Поппи только что вели на кухне. Впрочем, меня уже давно перестали удивлять все эти странные совпадения и синхронно происходящие события.

— Так что больше десятки дать не смогу, — закончила какую-то свою мысль Агата. — Это все, что у меня есть.

— Йон, что у вас осталось? — уточнила меж тем Ория, переводя взгляд на моего альфу.

— Сейчас почти ничего. Мы не откладывали. — Он коротко посмотрел в мою сторону, и мне отчего-то вдруг стало неловко.

В конце зимы мы много потратили на татуировки и мои лекарства от течки, которые мне даже с моей прежней зарплатой казались не слишком дешевыми, а теперь и вовсе почти целиком съели то небольшое месячное жалование, что Ория могла себе позволить мне платить за работу. И, конечно, достаточно много ушло на билеты до Зеленого города и обратно, не считая того, что мы потратили там. При всем своем курортном уюте, чудесном климате и завораживающих пейзажах это было не самое дешевое место, а Йон не мог позволить отцу, формально живущему на одну пенсию, платить за всех троих.

— И на что я вообще надеялась? — пробормотала старшая омега, обреченно качая головой.

— А что случилось? — спросила я, переводя обеспокоенный взгляд с одного участника разговора на другого.

— Все очень плохо, — ответил мне вместо нее Йон, подходя ближе и обнимая меня за плечи. И хотя я по-прежнему ощущала все растущую тревогу, в его руках мне было немного спокойнее.

— Ория? — Я снова посмотрела на нее, но старшая омега ответила не сразу, словно собираясь с мыслями и не зная, с чего начать.

— Когда я была моложе, то имела глупость связаться с одним очень богатым и сумасбродным альфой, — наконец заговорила она. — Рассказала ему о своей мечте создать клуб, где омеги могли бы давать волю своей природной сексуальности. Где бы они занимались сексом, только если сами хотели и если партнер им нравился. Где могли бы не стесняться своих желаний и быть собой. И секс бы не был главным и основным товаром, а только бонусом в том случае, если атмосфера и желания обоих к этому бы располагали. Мой альфа тогда посмеялся над этой идеей, но сказал, что ему любопытно посмотреть, что у меня получится. Он договорился с ребятами, которым принадлежит этот район и это здание, и они согласились на выплату его стоимости в рассрочку. Мой альфа дал денег на первый взнос, и я вдруг обнаружила себя хозяйкой Дома. Столько… идей тогда было, столько планов, мне казалось, что сейчас-то у меня наконец-то начнется настоящая жизнь. Я даже начала подбирать персонал и нашла нескольких девочек, кому была интересная моя идея. — Она посмотрела на Агату, и та лишь вздохнула, а я вспомнила о гардеробной с шикарными платьями, куда Ория водила меня в начале прошлой зимы. Кажется, этот темный закуток, полный шелка, шифона и органзы — единственное, что осталось от той большой и радужной мечты.