– Нет! Сказал довезу – значит, довезу!

Сказанное в приказном тоне одолжение покоробило Таю, но возражать мужчине, пригвоздившим её взглядом, она не решилась. Пусть доставит их с Вилли до подъезда. Невелика беда! Всё равно сразу забудет адрес, да и среди однотипных девятиэтажек в темноте заплутать легче лёгкого.

А Марго про вечернее приключение лучше вообще не знать. Нафантазирует себе и запишет во враги, а Тая предпочитала на работе сохранять со всеми нейтрально-доброжелательные отношения.

– Держите переноску! Только аккуратно, – поморщился Марков, словно речь шла о новорождённом ребёнке, которого неуклюжая девица, сидящая сейчас перед ним, могла ненароком уронить. – А мне давайте собаку.

– Я сама его донесу, – гордо ответила Тая, первой направившись к выходу и не дожидаясь, пока мужчина откроет перед ней дверь, сердито пнула створку ногой. Девушку рассердил его снисходительный тон. Всё, что касалось её Вилли, она переносила с обострённым чувством несправедливости.

Шарпей для сотрудницы был не менее ценен, чем сиамский кот для шефа! У её Вилли родословная уходит корнями во времена американской селекции первых собак, контрабандой вывезенных из красного Китая! Родители – чемпионы России. Это не какая-то безродная помесь бульдога с носорогом!

А если бы и так, Марков мог проявить такт, а не показывать всем видом, что делает ей одолжение, помогая донести собаку до своей, должно быть, крутой тачки!

Сырой промозглый воздух немного остудил гнев Таи. На город опустилась апрельская ночь. В сгустившихся сумерках припаркованные машины вдали от освещённой главной дороги казались дремлющими разумными существами. Фонарь, освещавший закуток около клиники, слепил глаза.

– Вы всегда такая резкая? И с клиентами тоже? – сухо спросил Марков, вышедший на крыльцо.

– Нет, только в нерабочее время, – в таком же духе ответила Тая. – Завтра в «Эстуале» буду сама любезность. Клиенты довольны, и если вы изучали мои показатели, сами смогли в этом убедиться.

– Ладно, что вы так подскочили? Я просто предложил донести вам тяжёлый груз до машины…

– Послушайте, Григорий Викторович! – Тая обернулась к мужчине и снова окунулась в его глаза. Они завораживали и гипнотизировали, так и манило подойти поближе и коснуться слегка небритой щеки ладонью. Тая отогнала эротическое наваждение прочь и, вздохнув, продолжила: – Я не навязывалась вам. И поэтому не надо воспринимать мою собаку как что-то грязное и…

Тая взглянула в сторону, пытаясь подобрать слова:

– … неприятное.

Девушка почувствовала, что сейчас заплачет. Изольёт на этого постороннего, в общем, мужчину волнения длинного дня и не менее тревожного вечера.

Но тут Марков сделал совсем не то, чего она от него ожидала: приобнял одной рукой и некрепко встряхнул.

– Ну, успокойтесь. Я просто устал и немного настороженно отношусь к собакам, – мягко сказал Марков, обволакивая мысли Таи приятным тембром голоса, который хотелось слушать и слушать. И неважно о чём он говорил, лишь бы с теми же интонациями сочувствия. – А ваша и вправду красивая.

– Это кобель, – всхлипывая, сказала Тая, стараясь взять себя в руки. – Вилли.

– Я и не знал, что они так храпят, – усмехнулся Марков, аккуратно поставив переноску на крыльцо и принимая из рук Таи одеяло с завёрнутым в него шарпеем. – Будто подвыпивший взрослый мужик. Идите за мной, только сумку с Гаем возьмите. Я машину за домом оставил, здесь мест не было…

Наконец, удобно устроившись на заднем сидении «Лэнд Крузер Прадо», Тая расслабилась и окончательно успокоилась, поглаживая Вилли, продолжавшего видеть собачьи сны, и опасливо поглядывая на переноску, как на бомбу с тикающим механизмом. Соседство кошки, да ещё и злобной породы, пусть и в застёгнутой переноске, вызывало дискомфорт.

– А почему вы назвали его Гай? – спросила Тая, когда машина тронулась с места. Молчать было неудобно, но не спрашивать же в самом деле: «А кого вы планируете уволить?»

– Угадайте.

– В честь римского полководца, – ответила девушка, чувствуя подвох. Тая не очень разбиралась в истории древнего мира, поэтому не упомянула Цезаря. Ответ казался слишком очевидным и наверняка уже успел надоесть шефу. Если б тот хотел назвать кота Цезарем, так бы и сделал. «Дурацкое имя, как салат», – подумала Тая, и босс тут же подтвердил её мысли:

– Точно. Только не того, про кого все думают. Не хотел, чтобы имя кота наводило на мысли о курице, – резко произнёс Марков, крутанув руль вправо. – Гай Марий, он был задолго до Цезаря. А знаете, почему я так его назвал?

– Нет, – дежурно улыбнулась Тая, когда Марков посмотрел на неё в зеркало заднего вида. – Он был самым слабым в помёте, но храбро сражался с братьями и сёстрами за доступ к молоку матери. За что был неоднократно ими кусан. С тех пор у него ухо разорвано. Думали, не выживет. Не от травмы, а сам по себе, слишком слабый. А он победил. Мои знакомые хотели его взять для дочки, но потом передумали, а я решился. Тогда… В общем, период был такой, нужен был кто-то рядом. Я посмотрел его и ехал домой, раздумывая об имени. В его помёте первая буква должна быть “Г”. И как раз по радио рассказывали об этом полководце и его победах. Я подумал, что это судьба.

Шеф замолчал, Тая почувствовала, что обязана что-то сказать.

– Очень интересная история, – отозвалась она, придумывая тему для дальнейшего разговора.

– Надеюсь, она не станет достоянием общественности, – в тоне мужчины вновь прозвучали неприязненные нотки.

– Я понимаю. Разумеется, – ответила Тая, решив, что будет молчать до самого дома. Ехать оставалось менее получаса.

С одной стороны, ей были понятны опасения шефа. Не очень приятно, когда за твоей спиной обсуждают то, что ты хотел оставить в тайне, с другой, зачем тогда рассказывать об этом сотруднице. Тем более той, которой не доверяешь.

Тая попыталась смотреть в окно, чтобы хоть как-то скоротать оставшееся время, но почувствовала, что Вилли зашевелился. И тут же из переноски донеслось угрожающее шипение.

Вилли поднял голову, сонно моргая глазами, и принюхался. Тая на всякий случай отодвинулась и крепче прижала собаку к себе. Девушка хорошо знала, чем сейчас обернётся встреча питомцев: Вилли захочет понюхать пластиковую решётку, чтобы ближе познакомится со смутно знакомым запахом. К кошкам её собака питала неразделённую любовь.

А сиамский кот, судя по упреждающему рыку, перейдёт к защите, я яростью скребнув лапой с когтями-лезвиями по решётке, не в силах добраться до морды вторженца на чужую территорию. Вилли разочарованно фыркнет и занервничает, а потом попытается снова. Видимо, желая разъяснить коту, что, мол, ничего страшного, я так, поиграться. И снова получит по складчатой морде.

Пока Тая проигрывала в голове возможный сценарий, Вилли потянулся и, удерживаемый Таей, потряс большой головой. Первый признак – занервничал. Собакин почти не лаял, а рычал только в исключительных случаях – на своих собратьев.

– Что там случилось? – нахмурился Марков, бросая взгляд на растерянную Таю. Даже через зеркало передавалось его беспокойство.

– Вилли проснулся, – растерянно проговорила девушка, пытаясь придать голосу уверенности. Сейчас этот франт высадит её на полдороге, мотивируя тревогой за жизнь любимца!

– Держите его крепче. Да и в ноги собаку спустите! – приказы Маркова сыпались по-военному чётко, словно автоматная очередь, а сам он сейчас напоминал полководца, застигнутого врасплох атакой врага, которого недооценил прежде.

– Он не опасен, – пролепетала Тая, понимая, насколько наивными кажутся Маркову её слова. Он же не знал, что за хмурым взглядом и грозной мордой Вилли скрывается тонкая и добродушная натура! – Мы со всеми во дворе дружим.

О ненависти шарпея к другим кобелям, осмелившимся лаять в его сторону, Тая благоразумно предпочла умолчать. Дружба – понятие растяжимое.

Тем временем переноска заходила ходуном, кот, видимо, начал метаться в поисках безопасной дыры, в которую можно забиться, и куда не проникает даже запах собачьей угрозы. Вилли снова потряс головой, но уже более энергично и со зловещим молчанием рвался в сторону ожившей сумки.