– Джек, вставай, – энергично тряся его за плечо, пыталась девушка растолкать старого морского «волка», в очередной раз изрядно набравшегося перед погружением в сон, о чем лишний раз свидетельствовала опустошенная бутылка, валявшаяся сейчас на полу, прямо возле его кровати, – скоро рассвет, а ты просил разбудить тебя чуть пораньше.
– А-а, мисс Доджер, – пробурчал Колипо, с неохотой избавляясь от оставшегося в его мозгу сна и неторопливо поднимаясь со своего удобного капитанского ложа, – какая же все-таки ты ответственная: взяла да и ни свет ни заря подняла; а я, может быть, специально тебя назначил вахтенной, чтобы, полагаясь на твои еще такие юные годы и, соответственно, предрасположенность к внезапному засыпанию, сам вознамерился как следует выспаться, – старик говорил грубовато, но вместе с тем и дружелюбно улыбаясь, пряча свое истинное выражение в густорастущую бороду, – а? Ты об этом случайно не думала?
– Нет, – необычная расположенность состарившегося мужчины не осталась незамеченной опытной в таких делах проституткой, – я не привыкла особо думать, когда на меня полагаются, поэтому если мне сказано «разбудить за час до наступления утра», то, значит, поверь, так оно в точности и будет исполнено. С другой стороны, глубоко мной уважаемый Джек, – она в очередной раз язвила, делая это хотя и наигранно, но в то же время и достаточно неприятно, – если твои планы, после выпитой поллитровки, кардинально сменились, то ты, несомненно, можешь продолжить «хрюкать» и дальше, – обозвала она подобным образом слово «храпеть», – только я никак не пойму в таком случае: зачем мы вставали на рейд – особо не задумываясь, в очередной раз неопытная мореплавательница искажала принятый в обиходе термин, – и всю ночь болтались посреди бескрайнего моря?
– Хорошо, хорошо, мисс Доджер, – на сей раз Колипо буквально расплылся в улыбке, выказывая тем самым девушке свое большое расположение, – вижу: настроена ты очень сердито и стариковских шуток совершенно не понимаешь; пойдем уже будить остальную команду, пора ставить судно на ход, потому как ждать осталось недолго.
– Чего ждать? – не замедлила поинтересоваться молодая разбойница, посматривая на Умертвителя внимательным взглядом, для придания себе дополнительной выразительности сведя к переносице брови.
– Скоро сама все увидишь, – загадочно протянул капитан и, поморгав своим единственным глазом, словно убирая с него невидимую другим пелену, твердым шагом направился к выходу из своей, без прикрас, довольно-таки удобной каюты; Валерия незамедлительно последовала следом за ним.
– Чего разлеглись, обалдуи беспечные?! – по выработавшейся привычке присвистывая, через пять минут кричал морской «волк», едва лишь переступил порог матросского кубрика. – По местам всем стоять: пойдем вперед полным ветром!
Следуя неписанным морским правилам, опытные пираты уже в следующее мгновение – не успело пройти и десять минут – ставили полные паруса, однако по приказу все того же капитана, между тем оставляли судно на якоре. Вдруг! Лишь только первый луч солнца озарил ровную водную гладь, старый пират, как маленький, зарделся счастливым румянцем, и, указывая рукой вперед, возбужденно воскликнул:
– Мисс Доджер, – именно к Лере обратился закоренелый разбойник, как к единственной представительнице прекрасного пола, и тем самым наиболее впечатлительной, да еще разве что и в связи с тем, что непроизвольно испытывал к ней необъяснимую для себя симпатию, – ты это видишь: как будто воздух закипает над поверхностью океана? – направлял он свою длань в восточную часть бескрайнего водоема, обращая внимание собравшихся на возникшее перед ними неописуемое явление. – Не стоит медлить, «други» мои, – командовал он, уже предназначая свою реплику лишь для сильной половины собрания, – путь будет открыт лишь до того времени, пока диск солнца окончательно не выйдет наружу, а потому давайте-ка поспешим и, наконец, снимемся уже с якоря!
Теперь и остальные участники этого необыкновенного сборища смогли воочию лицезреть Нечто необъяснимое, расположенное от них справа, восточнее, на расстоянии всего каких-нибудь четырех кабельтовых, или, другими словами, около семисот сорока метров, бывшее настолько загадочным, что на какое-то мгновение смогло обескуражить даже заправских бандитов; однако грозный окрик, последовавший сразу же вслед за их неожиданной заторможенностью, незамедлительно вывел пиратов из ступора и заставил броситься исполнять отданное им суровым голосом приказание; и уже в следующий момент якорь был вытравлен и корабль – благо ветер являлся попутным – устремился в сторону некоего природного дисбаланса, вызванного в этом месте либо простым восхождением солнца, либо же – что вероятнее всего! – возможно, и чем-то потусторонним. До полного выхода из горизонта солнечного светила оставалось еще две минуты, когда корабль, в конце концов, достиг бурлящего воздуха и своей носовой частью стал углубляться в странную, и в чем-то даже страшную, неизвестность; в следующий момент корпус корабля просто-напросто стал куда-то проваливаться, словно бы мгновенно потерял под собой точку опоры и самопроизвольно устремился в бескрайнюю и бесконечную бездну. Падение длилось не больше минуты, но за это время перед глазами незадачливых путников, неожиданно оказавшихся в крайне мрачном и до жути темном пространстве, где ни одной зги не было видно, пронеслась в их мыслях вся их прошлая жизнь, по сравнению с нынешней чудовищной мистификацией показавшаяся им в полной мере беспечной, с которой, если говорить откровенно, они все, в том числе и несравненная мисс Доджер, поддавшись необъяснимому испугу и говоря простыми словами, сейчас просто-напросто дружно прощались. Вместе с тем все рано или поздно заканчивается – не стал каким-нибудь исключением и этот особенный случай, – и в конечном итоге судно – ко всеобщему ликованию! – плавно приводнилось на ровную водную гладь, оказавшись прямо напротив таинственного, больше сказать, фантастически необычного острова, своей доисторической природой повергшего всех присутствующих, за исключением Джека Колипо конечно, в непередаваемый словами мистический трепет. Останавливаясь на его описании, стоит указать, во-первых, что он расширялся по кругу гладкой и ровной линией, ограничивающей песчаный берег от моря, во-вторых, что самая высокая гора своей вершиной уходила в далекое поднебесье, где и терялась из виду среди густого, почти жидкого, воздуха, в-третьих, что дальше бросалась в глаза необыкновенная, едва ли не райская, никем ранее невиданная, растительность, в четвертых, что ушей достигали звуки многоголосого птичьего пения, а сказочные деревья были, попросту говоря, усыпаны фруктами, настолько диковинными и никем раньше не виданными, что непроизвольно вызывали своим видом шок, граничащий со сверхъестественным трепетанием, и, в-пятых и, наконец, последних, что из животных были видны разве что травоядные, лишний раз придававшие этому саду сходство с чудеснейшим и древним Эдемом.
– Что это за удивительное место?! – восхищаясь представившимся ей видом, воскликнула белокурая девушка, пораженная настолько, что не смогла скрыть охвативших ее благоговейных эмоций.
– Это одно исключительно таинственное пристанище, известное только мне да разве что еще Фрэнку Уойну, который, если быть до конца откровенным, и показал мне его, пока мы являлись партнерами и пока между нами не возникло значительных разногласий, – произнося этот монолог Умертвитель нахмурился, однако в таком состоянии он оставался недолго и, как и обычно, мгновенно переключившись на более насущные темы, озарился простоватой и добродушной улыбкой: – Ну, чего застыли, словно бы те, неприкаянные? Свистать всех наверх: мы высаживаемся на берег!
Приглашать долго никого не пришлось, пираты тут же бросились выполнять озвученную команду, спустили с кормы небольшую шлюпку и полным составом пересели в это утлое, маленькое, суденышко, после чего уверенно навалились на весла и поплыли в сторону берега, располагавшегося от корабля на расстоянии полутора кабельтовых. Море было совершенно спокойное и настолько гладкое, что по нему не шла ни одна, даже обычная, легкая рябь, поэтому, наверное, прибрежной полосы разбойники достигли за каких-нибудь двадцать, может быть двадцать пять, минут, хотя и плыли, в общем-то совершенно не торопясь, предоставляя юной пиратке возможность вдоволь налюбоваться возникшими перед ее глазами небывалыми и никогда раньше не виданными красотами.
