Ближе к вечеру я отправляю Тэлону еще одно сообщение.

Я: Хотела сказать, что думаю о тебе, и что мне очень жаль. Я переживаю, что тебе нездоровится. ☹

Спустя пять минут приходит ответ.

Тэлон: Наверное, синусит или отит. У меня иногда такое бывает. У Шторма есть с собой какой-то антибиотик, он мне дал. Все нормально.

Я:Ужасно себя чувствую из-за того, как мы расстались. Даже не попрощавшись. ☹

Тэлон: Я тоже.

Я: Можешь мне позвонить? Нам стоит поговорить.

Тэлон: Я пока еще не готов разговаривать. Очень расстроен, обижен и зол и не хочу наговорить тебе гадостей. Мне нужно подумать.

Я: Я не собиралась тебя обманывать или изменять. Ну зачем ты так? Ты сам практически позволил какой-то девице тереться о тебя в Бостоне, и я простила. Я всего лишь хотела выслушать, что он скажет.

Тэлон: Это было нехорошо, и я извинился. Больше всего меня бесит то, что тебе не наплевать, что этот мудила хочет сказать. Может быть, он хочет вернуть тебя?

Я: Не хочет.

Тэлон: Серьезно? Зачем еще он бы стал тебе вдруг писать? Не будь наивной.

Я: Я никуда не пойду и хочу просто забыть обо всем этом. Прости, что обидела тебя. Ты знаешь, я бы никогда не сделала нарочно ничего, чтобы тебя обидеть.

Тэлон: Мне просто нужно успокоиться и привести голову в порядок.

Каждый раз, когда он это говорит, у меня внутри все обрывается. Что это вообще значит? О чем он думает? Почему не может забыть об этой идиотской ситуации?

Я: Я думала, мы решили, больше никаких шагов назад.

Тэлон: Решили. То, что ты хочешь увидеться с парнем, в которого когда-то была влюблена — не совсем шаг назад. У меня такое чувство, что ты столкнула меня в пропасть.

Я: Мне кажется, ты все неправильно воспринимаешь. Я понимаю, почему, но все же, ты вообще не так понял всю эту ситуацию.

Тэлон: Пожалуйста, прекрати. Я больше не могу. Черт. Прошу, у меня голова раскалывается.

Я начинаю плакать, как только вижу эти слова на экране. Не понимаю, почему он так зациклился на этом. Неужели сказанное было так ужасно, что мои слова нельзя забыть и простить? Я не делала ничего за его спиной, тайком — я была абсолютно честна и открыта. Смахиваю с лица слезы и качаю головой. Не представляю, что еще могу сказать, чтобы не злить его еще больше.

Тэлон: Мне нужно идти. Мы будет проверять звук на сцене. Я напишу завтра.

Завтра?

Я: Ок… хорошего вечера. Я по тебе скучаю. Целую.

Он не отвечает, и это окончательно меня добивает. Внутренний голос говорит, что происходит что-то еще, о чем Тэлон не говорит, потому что его поведение очень необычно. Он ненавидит ссориться. Ненавидит быть далеко друг от друга не меньше моего. Я прокручиваю в голове последние несколько дней, пытаюсь вспомнить что-нибудь, что дало бы хоть какую-то подсказку к его непривычной раздражительности и нервозности. Мы не занимались любовью два дня, что тоже необычно для Тэлона. Оба вечера он говорил, что немного побаливает голова и жаловался на усталость, а потом падал в кровать и почти тут же засыпал, обняв меня и прижав к себе. Обожаю, когда он меня обнимает, но в целом, такое поведение для него не характерно. Он был немного рассеян. Несколько раз за прошедший месяц он так глубоко задумывался во время разговора, что мне приходилось прикасаться к нему, только бы привлечь внимание, а потом повторять то, что он не услышал. Может быть, в группе что-то неладно, он не хочет мне рассказывать, а сам про себя очень переживает?

Изведя себя мыслями, одна дурнее другой, я решаю, что лучше все же дать ему то, о чем он сам просит — время подумать и успокоиться.

Как бы тяжело это не было, я воздержусь пока писать ему еще или пытаться позвонить.

Я рассеянно прикасаюсь пальцами к кулону, висящему у меня на груди, и вспоминаю слова, которые Тэлон сказал мне в канун Рождества: «Я всегда с тобой».

Про себя я молю, чтобы это по-прежнему было так.

АЗИЯ

Только поздно вечером, когда я лежу в постели и, неспособная уснуть, читаю книгу, слышу, как наконец звонит лежащий на тумбочке возле кровати мобильный. Мне даже все равно, что на часах почти час ночи, я просто рада, что он звонит. Со времени его последнего сообщения, того, где он написал, что ему нужно подумать, прошел целый день. Этот бесконечный день ожидания, когда он возьмет в руки трубку и даст о себе знать, превратился для меня в настоящую пытку.

Но когда я поднимаю с тумбочки мобильник, то на экране вижу высветившееся имя Ашера.

— Алло? — Я замираю и надеюсь, что Тэлон по какой-то причине просто решил воспользоваться телефоном брата. Может быть, на его мобильном села батарейка?

— Азия, это Аш. Извини, что звоню так поздно… — начинает он.

Черт!

— Ничего страшного. Все в порядке? — Я сажусь в кровати, и моя книга с глухим стуком падает на пол.

— Нет. Тэлон сегодня вечером упал со сцены. Мы в больнице, у него берут какие-то анализы, проводят тесты, но мне кажется, тебе нужно приехать. Есть ощущение, что это что-то серьезное.

— О боже! — вырывается у меня! Сердце, кажется, сейчас вырвется из груди. — Что случилось? Как он?

— Мы пока не знаем точно. Похоже на обморок. Все случилось за какие-то секунды. Только что он стоял у края сцены, играл, а потом вдруг рухнул вниз. У него несколько синяков и ссадин, а еще он сильно ударился головой об пол.

— Господи, боже! — Выпрыгиваю из кровати, подбегаю к шкафу и начинаю судорожно вытаскивать первые попавшиеся вещи, скидывая их на кровать.

— Он последние несколько дней был немного не в себе. Ему казалось, что у него отит или какое-то воспаление уха. Если это на самом деле так, то голова у него вполне могла закружиться, и он, видимо, потерял равновесие. Такое бывает.

— Да, наверное. Он еще с Рождества жаловался на головные боли.

— Точно. Скорая доставила его в местную больницу, врач пока только парой слов с нами перекинулся. Мы ждем, когда нам скажут что-то еще. Мне кажется, тебе лучше приехать.

— Конечно.

— Я посмотрел варианты, выбрал для тебя подходящий рейс. Вылетает в 5:30 утра из Манчестера, значит, ты будешь здесь незадолго до полудня. Я попрошу водителя встретить тебя в аэропорту и привезти сразу сюда, а уже отсюда забронируем отель. Пришлю тебе сообщением всю информацию, когда попрощаемся.

— Хорошо. Спасибо тебе, Ашер. Ты уже звонил родителям? — Полдень еще так далеко; еще почти двенадцать часов, прежде чем я смогу сама увидеть Тэлона.

— Да, звонил. Они в Калифорнии, обсуждают продажу прав на экранизацию маминой книги, но постараются вылететь сюда завтра ночью.

— Ладно. Мне нужно собрать кое-что из вещей, и я сразу выезжаю.

— Сможешь сама доехать до аэропорта?

— Да, конечно. — Даже поездка ночью за рулем не пугает, лишь бы добраться до самолета и моего бедного мужа.

— Веди аккуратно, не спеши. Я вышлю информацию. Постарайся не волноваться раньше времени. Увидимся завтра.

— Спасибо за помощь! Пожалуйста, не оставляй его одного.

Я кладу трубку и бросаю телефон на кровать. От страха и перевозбуждения меня немного трясет, поэтому с усилием заставляю себя собраться. В голове крутятся слова Ашера — если у Тэлона в самом деле воспаление уха, у него могла закружиться голова, и он потерял равновесие. Но еще он сказал, будто ему показалось, что ситуация серьезная, и именно эти его слова не выходят у меня из головы.

Вытаскиваю из шкафа свой маленький, видавший виды чемоданчик и начинаю складывать в него одежду, когда на кровать, прямо на кучу вещей, запрыгивает Пикси, явно намереваясь устроить себе гнездо среди моего барахла.