В девять тридцать я наконец вскарабкиваюсь к себе в квартиру по неопрятной лестнице такого же неопрятного многоквартирного дома, который к тому же находится не в лучшем районе. Даже не знаю, о чем я думала, как рассчитывала добраться домой, если бы свидание прошло хорошо, потому что ни за что на свете я не позволила бы ему подвезти меня до дома. Полагаю, стоит даже порадоваться, что ничего не получилось, а иначе мне пришлось бы пешком возвращаться домой в полночь или даже позже, и одному Богу известно, с каким из многочисленных разновидностей психов, торчащих вечерами в темных углах моего жутковатого района, мне довелось бы иметь дело.

Едва зайдя внутрь, я как можно скорее сбрасываю туфли с ноющих, покрытых противными болезненными мозолями ног.

Черт возьми.

Мое внимание привлекает собственное отражение в зеркале во весь рост, что висит в коридоре рядом с дверью в спальню, и я поворачиваюсь к нему лицом, чтобы внимательно рассмотреть себя, попытаться увидеть то, что увидел он. То, что видят все… или, скорее, не видит никто.

Что со мной не так?

Я не уродина. Или все же уродина? Худощавая фигура с некоторыми округлостями неплохо компенсирует невысокий рост в метр шестьдесят. Джинсы, плотно облегающие бедра, конечно, не то чтобы известного брэнда, но сидят на мне отлично, держатся на плетеном ремнем из коричневой кожи с кованной пряжкой из латуни в форме сердца. Черная блуза с широкими рукавами и цветными пятнами-брызгами — одна из моих самых любимых. Все, кроме джинсов и туфель, я сделала сама. Мой стиль в одежде можно описать как «бохо»: смесь хиппи и богемного — удобно, но при этом довольно клево, близко к природе и вне времени. Очевидно, мужчина-модель не одобрил.

Не укомплектованная.

Бесконечные часы потрачены на создание образа: на ремень и на пряжку, на окрашивание ткани для блузки особенным образом. Время и собственные руки, потому что скопить на наряд много денег не получилось бы. И ради чего?

Урод.

По пути в спальню я стаскиваю с себя одежду и бросаю в корзину с бельем, приготовленным для стирки — работа на выходные. Затем натягиваю старую, огромную футболку и забираюсь в кровать, прихватив мобильник, чтобы позвонить подруге — Катрине.

— Рассказывай все по порядку! — визжит она, как только отвечает на звонок.

— Полный отстой.

— Отстой? Как? Почему?

Я глубоко вздыхаю и натягиваю тонкое одеяло до самого подбородка.

— Он пришел, осмотрел меня внешне, даже не скрываясь, потом сказал, что я выгляжу «не укомплектовано» и вообще не его типаж. В общем, я любезно избавила его от своего общества, ушла.

— Не укомплектовано? — повторяет она. — Что это, черт побери, значит?

— Не уверена. Думаю, это значит «затрапезно». Ну или «в лохмотьях».

— Нет, серьезно, какого хрена, Азия? Ты — красавица. Ты сама шьешь себе треклятую одежду, и делаешь это великолепно. Да пусть себе идет на хер!

— Надо признать, он очень красивый.

— Все равно пусть идет на хер! Он сам не знает, что упускает, родная.

— Ага, понятия не имеет. И все остальные мужчины в этом городе, похоже, тоже. Думаю, нужно просто смириться и податься в монашки.

— Азия, прекрати. Ты красивая, милая девушка. Я сама найду тебе правильного парня. Держись подальше от этих дурацких сайтов знакомств, и предоставь дело мне.

О, Боже. Из ее планов никогда ничего хорошего не выходит. Особенно, когда она пытается «сделать все сама» для меня.

— Кэт, все в порядке, правда. Все хорошо. — Я пытаюсь замаскировать страх в голосе. Потому что в ужасе от одной мысли о ее планах. — Ты иногда с трудом находишь очки на собственной макушке. Пожалуйста, не пытайся найти мне мужчину.

— Разве я не смогла найти Роба?

—Ты въехала ему в зад на светофоре, потому что писала смс за рулем. Чудо, что ты его не покалечила, — напоминаю я.

— Это была судьба. Нам просто суждено было быть вместе. А теперь я собираюсь найти идеального парня тебе.

— У меня правда все хорошо…

На том конце раздается лихорадочное кликанье клавиш клавиатуры.

— Все под контролем, подруга, — уверяет она. — Ты должна мне верить.

— Нет, Кэт, пожалуйста, не надо мне ничего искать. Помнишь, как ты решила сделать мне подарок, покрасив стены в моей гостиной?

Кликанье продолжается.

— Ну забыла я лестницу, ну и что. Кто сказал, что новый цвет обязательно должен доходить до потолка? Я устроила тебе на стенах шикарное омбре наоборот.

Я начинаю смеяться, вспомнив, как пришла домой и обнаружила ее малярную катастрофу, и перекатываюсь на бок.

— Я пойду, Кэт. Долго шла пешком и устала.

— Ладно. Позвоню тебе завтра. Забудь про этого мудилу. Он тебя не достоин. Ты моя искорка. Не забывай!

Я кладу трубку. Интересно, суждено ли мне повстречать парня, которому я правда понравлюсь, которому интересны не только внешность, деньги и секс?

ТЭЛОН 

— Рада, что ты приехал, хочу обсудить с тобой кое-что интересное. — Мама жестом приглашает меня присесть в кресло, по другую сторону огромного рабочего стола из вишневого дерева, за которым сама она практически живет. Закатив глаза, я плюхаюсь в красное бархатное кресло и закидываю на стол одну ногу в грубом ботинке.

— Тэлон. Убери. — Она на секунду отрывается от экрана ноутбука, чтобы метнуть в меня выразительный взгляд, и тут же продолжает печатать что-то так быстро, что пальцы с красными наманикюренными ногтями буквально летают над клавиатурой.

Встав с кресла, я прохаживаюсь по ее кабинету, дожидаясь, пока она закончит с делами. Сотни книг аккуратными рядами стоят на полках ее кабинета. Некоторые она написала сама, некоторые были написаны кем-то другим. Мне повезло: мой отец — известный музыкант, а мать — знаменитая писательница-романист. Теоретически, я должен был родиться гениальным музыкантом-романтиком, но, похоже, унаследовал только музыкальный ген, правда, вкупе с огромным сексуальным аппетитом.

Мама со звонким щелчком закрывает крышку ноутбука — сигнал, что она закончила дела и готова разговаривать.

— Иди сюда, родной, присядь. Хватит метаться.

— У тебя никогда не заканчиваются идеи для этих писательских штучек? — спрашиваю я, пересекая комнату и снова присаживаясь в красное бархатное кресло. В голове тут же проносятся воспоминания о том, как я сидел в этом самом кресле в детстве, пока мама отчитывала меня за очередную шалость или внезапное сумасбродство.

— Как у меня могут закончится идеи, если речь идет о любви? — Она вопросительно приподнимает одну идеальной формы бровь. — Возможности найти свою любовь бесконечны.

— Ну, я ее пока не нашел, так что ты, возможно, ошибаешься. Хотя, вот, например, вчера вечером я нашел одну горячую рыжую девчонку с ногами от ушей.

— Как раз об этом я хотела с тобой поговорить.

— О горячей рыжей?

Мама качает головой и делает глоточек лимонной воды из любимого хрустального стакана.

— Нет. О любви, естественно. Помнишь, несколько месяцев назад ты говорил, что тебе надоели бессмысленный секс и бесконечные подруги на одну ночь?

Я качаю головой, длинные волосы падают мне на лицо, и я убираю их в сторону.

— Я такое сказал? Любовь в моем случае даже не рассматривается, мам. Я слишком неугомонный и слишком люблю секс. Именно этого от меня хотят женщины, а не любви. Я уже привык. Каждый раз, когда я начинал проникаться чувствами к какой-нибудь девушке, выяснялось, что она отсасывает кому-то другому. Я не создан для любви!

Открыв ящик стола, мама достает из него яркую фиолетовую папку и кладет на стол перед собой.

— Я в это не верю. Ни на минуту не верю, Тэлон. У всех моих сыновей золотые сердца.

— У меня нет.

— Ты просто еще не встретил правильную девушку. Ты же видел, как это случилось со Штормом и Ашером. Идеальная девушка где-то ждет и тебя.