Что-то у меня сегодня с головой, я словно немного в тумане. И ухо одно как будто заложило. Я за рулем, поэтому могу только несколько раз зевнуть и встряхнуть головой в надежде, что все пройдет, но это не помогает. Бросаю быстрый взгляд на часы, встроенные в переднюю панель автомобиля, и еще больше раздражаюсь, потому что понимаю, что уже опаздываю на встречу, а еще нужно вернуться домой и собраться до трех. В три приедет Макс. Мы сегодня отправляемся в короткое десятидневное турне. Конечно, время не самое удачное, но я решил все же не переносить эту встречу.

Разыскав подходящее место, где можно припарковаться, я быстрым шагом направляюсь к двери, нажимаю на кнопку домофона и, дождавшись клика, означающего, что дверь открыта, вхожу внутрь.

— Мистер Валентайн, здравствуйте. Мы с вами разговаривали по телефону. Очень приятно познакомиться с вами лично. — Владелец магазина, мистер Малоун, протягивает мне руку, чтобы поздороваться.

— Мне тоже. Извините, что опоздал. После снегопада движение очень плотное.

— Ничего страшного. Пожалуйста, проходите в мой кабинет. Все уже готово, мы вас ждали. Вы говорили, что времени будет не очень много.

Я следую за мистером Малоунон в просторный кабинет, где на столе разложены несколько бархатных подушек, лупа, около десяти платиновых заготовок и пять больших камней без оправы, сияющих в свете лампы, как маленькие прожекторы.

Сажусь в кресло напротив владельца и с удивлением отмечаю, что сердце у меня начинает биться скорее. Я думал, что трудно сделать выбор, когда покупаешь новую гитару или машину, но это гораздо сложнее.

Малоун объясняет детали огранки, цвета и чистоты каждого камня, предлагает рассмотреть их повнимательнее, прежде чем перейти от одного к другому. Я послушно смотрю, пытаясь сосредоточиться на его словах, но, откровенно говоря, с трудом представляю, на что именно должен смотреть. Я знаю только, что камень должен сиять, как ее глаза. Потаращившись на бархатные подушки несколько минут, я выбираю камень, который подойдет ей больше всего — грушевидный бриллиант в два карата бледно-розового цвета, напоминающий слезу эльфа. Почему-то меня привлекает именно эта форма. Есть в ней что-то живое, эмоциональное. Как она сама.

Как мы с ней, когда мы вместе.

Заготовки колец кажутся мне одинаково скучными, кроме одной, в форме маленькой тиары. Камень в ней держится высоко, как будто придерживаемый крошечными платиновыми лапками, а сбоку на ободке я замечаю маленькое сердечко из розового золота. В таком виде кольцо похоже на тиару, которая была на макушке у Пикси, когда я в первый раз увидел ее на утро после свадьбы.

— В конечном итоге кольцо будет выглядеть так, — говорит мистер Малоун, с помощью щипчиков устанавливая камень на оправу.

— Красиво. Как раз то, что я искал. И я хочу, чтобы внутри была гравировка, я, кажется, присылал вам текст. — На этом кольце я собираюсь выгравировать «ты моя сбывшаяся мечта».

— Конечно, мистер Валентайн. Мы сможем подготовить его через две недели.

— Кольцо нужно мне в конце февраля, но я заберу его, как только будет готово. Меня не будет в городе дней десять, поэтому оставьте мне сообщение, если я не отвечу.

— Да, конечно. Вы сделали отличный выбор, мистер Валентайн.

— Да, вы правы, — киваю я. А еще мне крупно повезло.

Я оплачиваю депозит в пять тысяч долларов и выхожу на улицу с улыбкой на лице, несмотря на вернувшийся после небольшого перерыва назойливый звон в ухе. Я собираюсь сделать настоящее предложение собственной жене сразу после окончания этого эксперимента. Сделаю предложение и тут же увезу ее куда-нибудь в уединенное местечко, где мы устроим свою собственную небольшую церемонию бракосочетания и медовый месяц. То, что сказал Шторм в канун рождества, запало мне в голову — насчет «встрять с кем-то». Несмотря на то, как счастливы мы вместе, меня постепенно все больше раздражает то, как мы с Азией познакомились. Мы оказались лишены целой кучи классных моментов и вместо этого получили целую кучу поводов сомневаться друг в друге и в самих себе. Я хочу, чтобы в конце эксперимента она знала, что я ее выбрал, а не просто оказался с ней рядом и решил, что ничего — сойдет, жить можно. Я выбрал бы ее сотню раз в тысяче других сценариев. Она всегда будет моим главным выбором.

АЗИЯ

Тэлон влетает в дом как торнадо, проносится мимо кухни и, захватив по пути баночку содовой, бегом устремляется наверх, в спальню, чтобы дособирать чемодан. Я иду следом за ним и, прежде чем неуверенно заговорить, несколько минут просто наблюдаю за его передвижениями по комнате, стоя в дверях.

— Мне сегодня утром пришло сообщение от Дэнни. Он сейчас здесь, в городе, навещает каких-то родственников и хочет выпить со мной чашку кофе где-нибудь. Просто поговорить. Если ты не против, я бы хотела пойти. Может быть, завтра.

— Кто такой Дэнни? — рассеянно уточняет Тэлон, запихивая в чемодан дорожный бритвенный набор и зубную щетку.

— Парень, с которым я встречалась несколько лет назад.

— Тот, что бросил тебя и переехал в другое место? — Молодой человек захлопывает крышку чемодана, быстрым движением застегивает молнию и только после этого разворачивается в мою сторону, нахмурившись.

— Ага.

— И какого черта тебе захотелось с ним разговаривать?

— Потому что мы расстались во время ссоры и после нее больше никогда не разговаривали.

— И что с того, черт возьми? — Он быстро осматривает комнату, чтобы убедиться, что в спешке не забыл ничего нужного.

Я нервно тереблю пряди волос, накручивая их на палец. Не ожидала, что он так рассердится.

— То, что для меня те отношения так и остались незаконченными, я не получила ответы на свои вопросы.

— Какие ответы? — Тэлон недоуменно вглядывается в мое лицо. — Чувак свалил в закат. Вот весь твой ответ.

— Тэл, это очень жестоко.

— Просто это правда, Мармеладка. Он знает, что ты теперь замужем?

— Я упоминала замужество в переписке.

— В переписке? — переспрашивает он с заметным недовольством. — То есть хочешь сказать, что чатишься с этим парнем уже какое-то время?

— Нет, он сегодня написал мне в первый раз.

Тэлон присаживается на кровать, быстро сбрасывает с ног кроссовки и натягивает ботинки, впопыхах не тратя время даже на то, чтобы завязать шнурки, и просто запихивает их внутрь.

— Не представляю, какого черта ты ждешь от меня, Азия. Что я, по-твоему, должен сказать или даже подумать? Я, наверное, минут через десять уезжаю в турне, ты не захотела со мной поехать, несмотря на то что даже Ашер несколько раз говорил, что в этот раз никто не будет против, а теперь еще объявляешь, что хочешь пойти на свидание со своим бывшим? Парнем, которого ты любила? Потому что тебе нужны какие-то там ответы? Я, конечно, классный во всех отношениях муж, но, блин, какого хрена?

Он очень зол, и я вдруг понимаю, что у него есть все поводы злиться на меня. Понятия не имею, что такого творилось в моей голове, когда я почему-то решила, что этот разговор и вообще эта ситуация могут быть хоть сколько-нибудь приемлемы. Мне просто показалось, что вот она — возможность понять, почему близкий человек так легко отказался от меня, разбил мне сердце, даже не задумываясь. Я хочу знать, почему никогда не имела никакого значения, почему люди так просто бросают меня и все время уходят. И наконец появился кто-то, кто может дать мне ответы на эти вопросы. Именно это для меня важно. И ничего другого от возможности встретиться с Дэнни я не хочу.

— Это не свидание, — пытаюсь оправдаться я. Мысль о том, что нашу встречу можно хоть в какой-то степени рассматривать как свидание, даже не приходила мне в голову.