— Эти объяснения никак не оправдывают тебя, горец. Ты всего лишь эгоистичный нахал, который силой добивается замужества со мной.

— Я готов один раз упасть в Ваших глазах, чтобы в будущем быть счастливым с Вами.

— О каком счастье идёт речь, если Вы неприятны мне?! Вы думаете время способно заставить полюбить человека!? Как бы не так. Зачастую эта ненависть будет расти с каждым днём.

— А я думаю иначе. Я сделаю всё для Вас, что Вы только пожелаете. Я окружу Вас своей заботой, вниманием, любовью. Подарю детей, которых Вы будете любить и воспитывать. Позволю заниматься тем, чем Вы хотите. И никогда не отдам Вас в обиду кому-то. Теперь скажите, этого недостаточно, чтобы быть счастливой и изменить своё мнение обо мне? Вы думаете, что я эгоистичный нахал, который рассматривает Вас как вещь и хочет приобрести в своё корыстливое пользование. Но это не так, я всего лишь тот эгоистичный нахал, которому не посчастливилось полюбить Вас. Да настолько, что для него больше невозможно думать ни о чём другом.

Вирджиния замолчала и сосредоточено посмотрела на него. 

Рассмотрев в глазах мужчины разнообразие эмоций, она сумела уловить в них и надежду, которую пытались изгнать, но её удерживали на металлической цепи.

- Если бы это было действительно так. А не как зачастую бывает, когда слова расходятся с истиной, — проговорила она, пытаясь убедить мужчину, что это не настоящие чувства, а простой самообман.

— Я согласен. Поэтому я дам Вам время, чтобы Вы смогли получше узнать меня и убедиться в том, что всё сказанное это не пыль.

— А Вас не смущает то, что я не испытываю к Вам ничего? — с любопытством взглянула она на мужчину, подбородок которого доставал ей к макушке.

— Нам порой кажется, что мы ненавидим и своих родителей, и только через время осознаем, что сильно дорожим ими и не хотим потерять. Смею предположить, что это может быть тот же случай, — уверенно произнёс он, продолжая неподвижно стоять напротив неё.

Прежняя раздражительность схлынула с Вирджинии. Почему она и сама не знала. Но делать необдуманный шаг, да ещё и нежеланный, ей не хотелось.

Но как ей объяснить мужчине, что у них вместе не может быть будущего.

— Нет. Это не тот случай, лорд Аргнет. Вы перешли все позволительные и благоразумные границы, заведя себя в обман, который считаете за истину. Но это не так. Я не верю Вам. И я не нахожу причин, чтобы убеждаться в том, что я могу ошибаться. Ваша любовь слишком странная для меня. Ещё она возникла подозрительно быстро. Неужели Вы и сами считаете что всё это настоящее?

— Если бы я так не считал, я бы не стоял сейчас здесь. Более того, я бы не прибег к той хитрости, связанной с брошью. Думаете, если бы я был не уверен, я бы делал всё это? Прожив тридцать четыре года, и ни разу не испытав хоть немного похожих чувств с этими, я могу позволить себе быть уверенным, что я нашёл ту, которая должна принадлежать мне, — вымолвил он, не отрывая за это время от неё своих глаз.

— Тогда Вы ошиблись. Это точно не я.

— Вы. Ваше мнение скоро измениться обо мне и об этом, — прежняя уверенность до сих пор покоилась на лице мужчины, и понять то, что он просто так не отступит было не сложно.

Вирджиния внутренне вздохнула.

— Какой же ты упертый, горец, — бросила она, ощутив себя в данным момент в полной безысходности.

Мужчина улыбнулся, а темные глаза блеснули непонятной эмоцией.

После, улыбка сошла с его лица и он проговорил:

— Я остановлюсь в Лондоне на некоторое время, поэтому мы сможем видится с Вами и делать так, чтобы Вы привыкли ко мне.

— Мы? Усмири своё нахальство. Я например не намерена привыкать к тебе, горец. И я тебе ни какая нибудь кошка, чтобы приручать её, ты меня понял? — вмиг сделалась колючей Вирджиния и обрушила на него своё недовольство от услышанной недавно фразы.

— Как скажешь, банши. Думаю стоит после этого называть Вас именно так. Ведь теперь мне каждый день придется слышать от Вас оскорбления в свою сторону. Не так ли? Хотя это делает нас с Вами намного ближе. Именно с оскорблений начинается привычка к человеку

— Ближе? С тобой? Да чтоб я в том сарае заживо сгорела, чем быть ближе с тобой. Я даю тебе всего лишь время на то, чтобы ты понял, что ты ошибся и отвяз от меня.

— Каком сарае? — сделался враз он серьезным и выжидающе всмотрелся в неё, пропустив остальную часть фразы.

— В том, где я чуть не сгорела. Но упустим эти подробности, так как виновник уже покоится под слоем земли.

— В таком случае, Вас не стоит оставлять одну. Я останусь здесь под предлогом Вашего гостеприимства к старому знакомому.

— Разбежался. Я не позволю тебе находится со мной в такой непозволительной близости. Раз тебе дали шанс, тогда не наглей. К тому же, я не хочу, чтобы потом весь Лондон гудел о том, что у меня появился любовник.

— Как скажешь, банши, — с насмешкой проговорил он.

— Думаю на сегодня достаточно времени для того, чтобы получше узнать друг друга. Так что можно заканчивать нашу встречу.

— Как-то крайне мало. Но я готов на это время потерпеть эти ограничения. До следующей встречи, Вирджиния, — произнес он, а Вирджиния удивилась насколько он быстро принял её слова, не проявив привычную настойчивость.

"Где же его прежняя наглость? Неужели он только пускает мне пыль в глаза, чтобы показаться хорошим?"

Попрощавшись, мужчина развернулся и молча направился на выход, а Вирджиния недоверчиво сощурила глаза в след уходящему горцу.

"Что же он задумал?", — пронёсся в её голове вопрос, опасаясь того, что ещё придумает этот горец.

После его ухода, Вирджиния вернулась к своим делам с бумагами и провела над ними время до самого вечера. После ужина к ней подошёл дворецкий с корзинкой цветов и произнёс:

— Миссис Вирджиния это для Вас. Куда их поставить?

— Что-то поздно для посылок. Поставь на стол.

Дворецкий послушно поставил цветы на стол и покинул столовую, а Вирджиния тем временем подошла к ним и взяла в руки покоящуюся среди них записку.

"Я рад, что нахожусь сейчас в Лондоне в такой близости от Вас. Думаю Вы сейчас готовитесь ко сну, поэтому решил сделать Вам небольшой подарок. Не вздумайте их выбрасывать, цветы не виноваты, что Вы такая колючка. Ваш будущий муж, Лорд Аргнет".

— Что? Какой к чёрту муж? Я тебе вообще-то согласие не давала, наглый горец.

Вирджиния вмиг закипела, увидев такое громкое заявление в подписи этой записки. Будь её воля, она бы превратила эти цветы в кактусы и хорошо приложила бы этого самоуверенного в своём будущем мужчину, который из своей наглости приписал к нему и её.

"Ну ничего. Это ненадолго".

Оставив цветы на столе, Вирджиния направилась в свои покои, где спустя получаса приготовилась ко сну и легла в кровать.

Утром её ждал второй букет, присланный от того же мужчины, где во второй записке она прочла:

"Лучший способ приручить к себе человека — постоянно напоминать о себе. Хотя я знаю, что Вы сейчас думаете. Ну ничего. Я стерплю это. Тем более на расстоянии это не так чувствуется.

Ваш почти уже муж, лорд Аргнет".

Вирджиния сжала записку в руках, а её лицо обрело багровый оттенок.

"Почти муж? Да нет, горец. Теперь ты почти труп".

Бросив на пол смятую записку, Вирджиния развернулась и вышла из гостиной. Она направилась в библиотеку. Именно там она чувствовала себя спокойнее и уравновешеннее. Взяв в руки рукопись какого-то философа, она устремилась глазами в строчки. Мысли то и дело возвращались к обнаглевшему горцу, но спустя некоторого времени она смогла сосредоточиться и вчитаться в написанное.

"Многие говорят, что философы пишут одну банальщину. Целиком и полностью согласен с вами. Познать жизнь и раскрыть скрытые стороны мироздания это действительно банально. Я часто слышал такую фразу: "Философы пытаются нарисовать словами мысль и все ее вычуры. Вот и пишут, пишут, пишут". С этим я тоже согласен. Ведь кому-то дано завораживающе танцевать, а такому как мне, всего лишь обличать свои мысли в вычурные слова.