Мужчина снова замолчал и окинул женщину внимательным взглядом.

— Вы когда-нибудь видели как дерутся волки? А теперь представьте, если этот зверь встанет напротив человека. Ни будь у него оружия он вряд-ли сможет выжить.

— Инстинкт выживания. Ну а побеждает конечно же сильнейший.

— Об этом и идёт речь, миссис Вирджиния. Мне бы не хотелось, чтобы Вас настигла такая же участь.

— Я далеко не беззащитна сейчас. Как Вы и сами знаете возле кареты находится двадцать человек с военной амуницией.

— А волку хватит пяти секунд, чтобы перегрызть Вам глотку.

— Не в этот раз, — окинула она его спокойным взглядом и направилась из леса.

Через минуту она подошла к карете и приняла протянутую руку лорда, который помог ей забраться внутрь. После чего карета двинулась дальше.

К вечеру по дороге им встретилось селение и мужчина предложил договориться с кем-то из местных жителей, чтобы остаться у них наночь. Вирджиния была не против и они заехали в сельское поселение. Лорд Вестлей сам изволил переговорить с хозяивами и попроситься переночевать у них. Место нашлось всем, но стражу пришлось разделить на несколько групп и расселить в несколько принявших их домов, а лорда с Вирджинией в отдельный от них. Принявшая их семья оказалась парой средних лет, дети которых жили уже отдельно от них. Было ещё относительно светло и пока была возможным разглядеть деревню. Было она небольшой, но ухоженной. Все жители были приветливы и с радостью приняли их. Когда распределение закончилось, лорд помог Вирджинии вылезти из кареты и направился с ней в небольшой домик, по двору которого бегали куры. Увидев их, хозяйка дома приказала мужу поймать их, так как оказалось они выбежали из своего сарая, устроив вечерний променад.

Потом женщина пошла вперёд, приглашая их в дом.

Подол платья Виржинии был испачкан в грязи, где из-за своей неосмотрительности она ступила там, где была невысохшая грязь. Увидев это, хозяйка дома предложила застирать его, на что она согласилась, и переодевшись в другое, отдала ей испачканое. Когда Виржиния спустилась вниз им предложили чай с пирожками, женщина не отказалась.

Через пять минут она сидела за столом и делала глоток чая, смотря как лорд за обе щеки уминает пирожки.

Заметив её взгляд, он проговорил:

— Всегда любил сдобу, особенно пирожки.

— Оно и видно, — бросила она на него неодобрительный взгляд и продолжила пить свой чай. После лёгкого перекуса, не считая лорда, у которого перекус оказался плотным употреблением пищи, они вышли на улицу, чтобы прогуляться на свежем воздухе и заодно посмотреть поселение.

— Всегда любил сельскую местность, — проговорил он, рассматривая дома и другие деревянные постройки.

— Не могу разделить с Вами Ваше восхищение, — проговорила она, раздражаясь тем, что многие крестьяне вышли из своих домов и с любопытством рассматривали их.

— Они редко видят аристократов, поэтому им интересно какие они, — заметил недовольство Вирджинии мужчина и попытался объяснить их действия.

— Стало быть, мы сейчас исполняем роли шутов, — не вняла спокойному отношению лорда к этому Вирджиния.

— Всем нам свойственно любопытство.

— Не все страдают им.

— Не поверю, что Вас эта участь обошла стороной.

— В большей мере да. Но я никогда бы не позволила себе пялиться так откровенно на других.

— Крестьяне относятся ко всему по-другому, и то, что для Вас плохие манеры, для них обычная черта поведения. Нельзя их осуждать за это.

— А почему Вы так рьяно защищаете их права? Вы же не из их породы, но делаете это так, будто это Ваши знакомые.

— Я всегда хорошо относился к простым людям. Они проще и добрее. Так почему бы за это добро не отплатить им хорошим отношением?

— Я не настолько добра, милорд, — бросила она и на этом их разговор закончился.

Вечером женщина со страхом в глазах и неловкостью нашла Вирджинию на кухне и с испугом проговорила:

— Извините госпожа, я случайно испортила Ваше платье. Я не знаю, как так получилось. То чистящее средство, которым я всегда пользуюсь оставило на ткани рыжие пятна. Честное слово, я не хотела испортить его, — с чувством вины в голосе проговорила женщина, продолжая держать в руках испорченное платье.

— Как Вы посмели? — не сдержалась Вирджиния и повысила голос на крестьянку, смотря на рыжие пятна на своем платье. — Это же редкая парча привезенная из Китая. Вы знаете сколько она стоит? Весь ваш дом с его пристройками вмести взятыми.

Женщина потупила виноватый и ещё более испуганный взгляд и бросилась в извинения:

— Извините госпожа. Если бы я только знала, что так произойдёт. Я бы даже не притронулись к нему.

— Ваши извинения в прежнюю целостность это платье уже не вернут. Так что мне не нужны они. Что ж. Теперь можете забрать его себе. Оно прекрасно сгодится на тряпки. Ну или можете обрезать его и сшить себе носовые платки.

Когда женщина вышла, а на кухне остались только Вирджиния и лорд, мужчина с непроницаемым выражением лица посмотрел на неё и проговорил:

— Вы не имели права кричать на женщину. Будь это аристократ или простолюдин, это все равно человек. Вы слишком несдержанны и не умеете держать себя в руках. Эта женщина хотела как лучше, кто же знал, что ткань так отреагирует на чистящее средство.

— Хоть Вы не подливайте масла в огонь. И сами видите в каком настроении я нахожусь, чтобы спорить ещё и с Вами.

— И всё же я продолжу. Вам стоит понять одну простую вещь, из-за Вашей раздражительности и вспыльчивости Вы без какой-либо вины можете кого-то задеть или оскорбить. И это при том, что человек искренне может хотеть Вам помочь.

— Ваша приобретенная с годами мудрость мне не нужна. Хотите кого-то поучать — заведите детей. А меня учить уже поздно. Более того, глупо. Как видите я уже не нуждаюсь в том, чтобы меня водили за руку и опекали своими предостережениями. Мне тридцать лет и я уже взрослая женщина для того, чтобы прибегать к этому.

— Я не буду с Вами спорить. Более того что-то Вам доказывать. Вы правильно сказали — Вы уже взрослая женщина. Так что Вы вправе самостоятельно делать какие-то выводы. Только не забывайте о разнице между своей и чужой жизнью.

— Браво, хорошая речь, милорд. Жаль, что не для моих ушей.

Мужчина только покачал головой.

Через несколько минут им накрыли на стол и они принялись за ужин, который проходил в полном молчании.

По окончанию трапезы мужчина пожелал ей доброй ночи и ушел, а она ещё осталась, чтобы выпить теплого молока перед сном.

Поздним вечером, когда она отправилась в отведённую ей комнату, чтобы лечь спать, она долго лежала без сна. Против её воли к ней устремились мысли о сегодняшнем инциденте. Наверное лорд был прав, и она не должна была кричать на эту женщину. Эта ошибка не стоила агрессивной реакции с её стороны. Ведь в её жизни тоже не всё так гладко и без промахов, она тоже допускает много ошибок. Поэтому это не даёт права обвинять за них других. Женщине стало неловко от этих мыслей, укол далеко спрятанной совести начал неприятно царапать душу и она почувствовала за собой уже свою ошибку. Ошибку, которую черта человеческого эгоизма предпочитает не замечать по отношению к другим. А именно, когда осуждёнными выступают другие и никогда им не бываешь ты сам.

Ранним утром, когда уже начались сборы перед отъездом, Вирджиния зашла на кухню, где женщина уже хлопотала с ножом и собирала им снедь в дорогу.

— Доброе утро, — проговорила Виржиния и женщина в ту же секунду обернулась к ней.

— И Вам доброго утра, госпожа. Надеюсь Вам хорошо спалось и Вас ничего не беспокоило ночью.

— Всё хорошо, благодарю. Я хотела извиниться перед Вами за свою вчерашнюю несдержанность, мне жаль, что я не сумела сдержать свои эмоции в узде и выказала по отношению к Вам нетактичное отношение.

Эти слова давались Вирджинии с трудом, так как извинения для неё были всегда сродни непосильной тяжести. Более того, было до странного сложно иметь в себе такое чувство, как вина.