Аня слушала Корнея, смотря на его руки на своих коленях. Его слова не вызывали протест. Раскладывали по полочкам просто. Немного пугали, но в целом…
— Я буду стараться… — Аня ответила, переводя взгляд на его лицо. Мужчина кивнул, закрыл глаза на миг, потом снова на нее…
— Спасибо.
— Я тоже… Я тоже не смогу простить измену. И я правда хочу, чтобы ты любил только меня. И чтобы с каждым днем сильнее. Чтобы ты с ума сходил от того, как сильно любишь. Мне иногда самой страшно от того, насколько сильно я всего этого хочу…
Аня никогда бы в этом не призналась, но сейчас не сдержалась. Не раз и не два ловила себя на подобных мыслях. Чувствовала их порочность — это ведь тоже жадность — но не могла справиться с собой. Когда-то мечтала хотя бы взгляд от него получить. Когда-то ее высшим удовольствием было коснуться невзначай. Когда-то в редких обращенных к ней словах искала глубинный смысл и упивалась им. А теперь чувствовала жажду, укутанная его любовью от пят до носа.
— Не волнуйся, зайка… — думала, что ее признание его испугает. Оно ведь правда неоднозначное. Корней же только хмыкнул, снова чуть склонив голову, глядя тепло… — Все, как ты хочешь. Я схожу…
Сказал так, будто это его совершенно не заботило. И это спокойное принятие отозвалось в Аниной груди разливающимся теплом. Сегодня жажда утолена. Можно жить…
Девичий взгляд снова упал на коробку. Так незаслуженно обделенную вниманием…
Она потянулась к крышечке, провела по тесненному названию ювелирного дома, почувствовала трепет и что губы немного растягиваются…
— Тебе хоть понравилось? — услышала вопрос, перевела взгляд на Корнея, который смотрел туда же — на ее пальцы. Закивала…
— Я плохо увидела. Плакала… Но мне показалось, что красивое очень…
— Так может рассмотришь? Наденешь?
Слегка розовея, Аня кивнула. Неосознанно задержала дыхание, сжала коробку, положила на колени, чувствуя, как Корней поглаживает их же, открыла…
Снова готова была расплакаться, но сдержалась. Потянулась к камню, но одернула руку. Наверное, не стоит… Так блестит красиво…
— Оно очень дорогое? — Аня спросила, загодя зная ответ. Конечно, дорогое. Лучше потом даже не гуглить.
— Достаточно, чтобы им не швыряться… — Корней же ответил обтекаемо, давая себе повод улыбнуться, а Ане смутиться сильнее… — Надевай, чего застыла? — повел подбородком, как бы мотивируя…
Аня же закусила губу. Несколько секунд смотрела на него, потом мотнула головой. Повернула коробочку к нему, подтолкнула немного.
— Ты надевай. Так правильно.
Запуталась в руках сначала, в итоге протянула правую…
Снова смотрела в глаза, снова ждала…
Пока Корней достанет, пока покрутит в пальцах…
— Ты знаешь вообще, сколько я преодолел ради этого? — спросил неожиданно, посмотрел лукаво… Конечно же, Аня замотала головой. Откуда ей знать-то? Думала, сейчас скажет о том, что не будь в его жизни одной маленькой неуверенной в себе дурочки, жил бы спокойно… О браке не помышлял бы… А оказалось… — У них есть приложение. Можно подбирать кольцо по проекции на палец. И там же определять размер. Ты спала, а я, как дебил… Руку фотографировал. Потом сидел, думал… О кольце думал. Понимаешь вообще, Ань?
На девичьих глазах снова выступили слезы, Аня быстро заморгала, приподнимая подбородок. Знала, что он не хочет новый тур истерики. Но просто… Это так трогательно было. Совсем не о Корнее будто. Не о том, который кажется холодным. Но это ведь о нем, потому что заботливый. И продуманный. И любящий.
— Я тебя люблю, — не стесняясь поволоки слез уже определенно счастья, Аня снова посмотрела в карие глаза. И снова же затаила дыхание, когда он тянулся к ее пальцам. Когда надевал. Село хорошо. Корней проверил, скользит ли по фаланге, вероятно, остался доволен.
Опустил руки на колени, следил, как Аня поворачивает кисть, смотрит на кольцо наконец-то…
— Очень красиво. — Говорит.
— Мне тоже так кажется. — Улыбается, получив подтверждение. Потом же наклоняется, прижимается к его губам, шепчет:
— Спасибо, — снова тянется ладонями к лицу, гладит щеки, смотрит в глаза… — А ты правда в ресторане бы сегодня? — спрашивает, вместо ответа получает хлопок мужскими ресницами.
— Но зачем Ане романтика, если можно с истерикой, правда, зайка? Хотя я тебя понимаю. Так тоже незабываемо…
Реагируя на саркастичное замечание, Аня захихикала, снова коснулась его губ. Прижалась на несколько секунд.
— Я просто решила тебе помочь. Ты не любишь романтику…
— Зато обожаю рыдания. Ты права…
— Не перебивай! — Аня повысила голос, Корней вздернул бровь, но смолчал.
— Я просто решила тебе помочь, — девушка повторила, — ты не любишь романтику, вот я и организовала все так… — но договорить ей снова не дали.
— Огромное спасибо за организацию, Анна. Ваше ивент-агентство никогда не разочаровывает.
И пусть девушке очень хотелось возмутиться, но она не смогла. Сначала заулыбалась шире, а потом вновь захихикала. Обнимая Корнея за шею, сползая с кровати, чувствуя, что он пытается удержать — и себя, и ее, но не может. Они валятся на пол. Продолжая смеяться, Аня целует его шею, лицо, губы, а Корней ныряет пальцами под резинку штанов, сминая кожу.
— Дальше все по расписанию? — отрывается на секунду, придерживая, перекатывается так, что на полу оказывается Аня, а он сверху. Дожидается кивка, забрасывает ее ногу к себе на бедро, тянется к губам. — Великолепно.
* * *
Когда Корнею позвонили, Аня была в душе.
Они решили все же поужинать в том самом ресторане, Аня готовилась.
Весь день щеголяла с кольцом на пальце, любовалась им, даже не пыталась сдерживать порывы нежности, которые время от времени накрывали. Корней разрешал.
Сейчас же сидел на диване, впервые за день включив ноутбук.
Потянулся за мобильным, не глядя. Увидев, от кого входящий, удивился.
Зинаида Ланцова не звонила ему сама с тех самых пор, как узнала, что они с Аней — пара.
Дела между ними вроде как были решены, а отношения болтающих обо всем на свете тещи и зятя априори невозможны.
Корней провел по экрану, приложил телефон к уху.
— Алло, слушаю…
Глянул на дверь спальни, подозревая, что старшая Ланцова не смогла дозвониться до Ани, разволновалась и решила набрать его…
— Алло, Корней, здравствуйте…
Отсюда и очевидная тревога в голосе, которую он быстро уловил.
— Добрый вечер. Аня в душе. Она наберет вас, как выйдет…
Не то, чтобы он не хотел общаться с Ланцовой, просто… Зачем тянуть, если можно решить все сразу?
Думал, Зинаида согласится, успокоится, вот только…
— Я не с Аней хотела, Корней. Я… — замялась, вздохнула… — С вами.
— Говорите. Я слушаю.
Испытывая что-то похожее на раздражающую тревогу, Корней ждал, когда Зинаида снова что-то скажет. Она же, как на зло, держала паузу.
Вряд ли интриги ради, не тот человек, скорее слова подбирала…
О том, что он сделал Ане предложение, знать не могла. Зайка еще не сказала. Это он знал. Решила, что лучше лично. И сразу же объяснить все, как есть. Что они не спешат. Просто делают еще один шаг друг к другу. С этим звонок связан быть не мог.
— Корней… — Зинаида снова обратилась, снова замялась. Он почему-то отставил ноутбук, прикрыл глаза. — Мне позвонила Анфиса. — И выдохнул, услышав.
— Что сказала? — спросил, снова глядя на дверь. Встал с дивана, подошел к ней, закрыл. Аня еще в душе. Отлично.
Вернулся в гостиную, остановился у окна, прислонился плечом к стене, глядя под подъезд… Так, будто счастливая мать могла быть уже где-то внизу.
— Она взяла билеты. Будет в Киеве в двадцатых числах… Хочет увидеться. Со мной… И с Аней…
Зинаида говорила все тише и тише, Корней снова закрыл глаза, вздыхая. Вот только кукушки этой сраной сейчас и не хватало. Именно ее.
— Ане не надо с ней видеться.
После произнесенных Высоцким слов в разговоре наступила пауза. О чем думает старшая Ланцова, Корнею предположить было сложно. А сам он… Не сомневался в собственном утверждении ни секунды, но чем может обернуться — тоже понимал.
