— Я тоже так считаю. Ане нужно получить образование. Встать на ноги. Понять, чего она хочет от жизни. Мне кажется, у меня есть возможность помочь ей обрести это понимание. Поверьте, она очень ответственная. Мыслит трезво. Мы никуда не спешим.

— Вы живете вместе… Вы не знаете друг друга толком, а живете…

— Так получилось.

— Простите меня, Корней, но может… Я могу вас попросить уговорить Аню остаться со мной? Хотя бы на время. Хотя бы полгода. Чтобы вы привыкли друг к другу. Чтобы вы прошли путь по-человечески. Чтобы вы проверили, действительно ли… Я не буду вам мешать. Я не буду настраивать Аню против вас. Я просто хочу, чтобы вы немного притормозили. Мне кажется, это было бы правильно. И если вы действительно оба готовы — это ведь не смертельно…

— Не можете, Зинаида. Я не хотел бы, чтобы в наши с Аней отношения вмешивались люди. Вашего участия в них я бы тоже не хотел. Я не держу Аню силой. Вы сами все видите. Она не испугана, она счастлива. Мне лестно думать, что я к этому причастен. Потому что мне с ней лучше, чем было когда-либо. Сложно, но слишком ценно, чтобы отказаться.

— Вы ее любите? — Зинаида спросила, глядя на Корнея, загодя скривившись. Так, будто готовится услышать максимально нелицеприятный ответ.

Вот только… Корней хмыкнул, опустил взгляд на пальцы, потом снова на Зинаиду…

Оба слышали, что в замке снова проворачивается ключ. Осталось совсем мало времени…

— Я учусь ее любить. Это сложная наука. Но у меня хороший учитель.

Зашедшая в гостиную, принесшая с собой декабрьский морозец и легкий румянец Аня остановилась у двери, прижимая в груди папку с документами. Дышала так, будто бежала, глянула сначала на бабушку — с опаской смотревшую на Корнея. Потом на него — усмехавшегося. Переведшего взгляд, заставившего улыбнуться уже ее…

— Лифт сломался… Пешком пришлось… Это точно хороший дом, Корней? — Аня спросила немного дерзко, требовательно вздергивая бровь. На глазах зажигаясь под его лукавым взглядом. Яркой улыбкой и смущенным румянцем.

— Зато пандусы пригодные… — Корней ответил, почему-то заставляя Аню захихикать, а Зинаиду нахмуриться в недоумении. Почти сразу встал, снова достал телефон, пошел к Ане. — Не волнуйся. Починим. Документы бабушке оставишь? Меня проведешь? Доброй ночи. — Кивнул Зинаиде, вышел в коридор…

Ждал Аню, стоя у двери.

Не стал артачиться и пресекать, когда потянулась, прижалась, уткнулась губами в шею…

Понимал, что оставшейся в комнате Зинаиде, которая наверняка видит их любования в отражении коридорного зеркала, это только дополнительный стресс, но зайка все равно важнее. И ее порывы тоже.

— Я буду скучать. — Искренний шепот, сбившееся дыхание, заблестевшие глаза, когда снова посмотрела в лицо, откинувшись в руках…

— За ночь не успеешь.

Корней хмыкнул, в Анином взгляде зажглась обида. Потому что не сомневалась — успеет. Обязательно. Но на споры времени не тратила. Обняла сильней, привстала на носочки, прошлась носом по щеке, заставила чуть наклониться, шепнула на ухо:

— Я люблю тебя. И ты меня любишь.

— Как скажешь, Аня. — Расплываясь в улыбке из-за его ответа.

Зинаиде сложно воспринять и принять происходящее между внучкой и Высоцким, Аня это понимала. Поэтому не наседала. Давала вдоволь намолчаться. Объясняла по несколько раз — честно и искренне — почему тихушничала. Искренне же просила простить ее за полуправду.

Ужинали вдвоем на кухне. Разогрели то, что Аня заблаговременно заказала. Холодильник они с Корнеем тоже постарались набить, но эмоциональное истощение не дало бы даже макароны сварить. Ковыряться вилками в тарелках им и то было сложно.

Обеих преследовало одно чувство, в котором сложно было признаться — горечь. Из-за того, что настолько же близкими они уже не станут. Что теперь… У Ани есть человек, который не встал между, но разделил всю жизнь на «до него» и «с ним». И ее тоже разделил на две Ани — старую и новую.

И вот с этой — новой — Зинаиде только предстояло познакомиться. Принять ее взрослой…

Аня пыталась рассказать бабушке то, что могла о них с Корнеем. Призналась, что это он взял ее с собой в Вену. Рассказала о том, что благодаря ему увидела и попробовала. Заочно поблагодарила его за науку, за изменения в себе, которые были заметны даже той, что растила…

Аккуратно обходила моменты, связавшие их с Корнеем навечно ее слезами. Не хотела тревожить бабушку, которая и так прекрасно должна была понимать — он не сахар. Но он любимый. И это должно было ее успокоить. Во всяком случае, Аня очень на это надеялась.

Вместе стелили постели, желали друг другу спокойной ночи, расходились по спальням…

А уже лежа в кровати комнаты, жить в которой не собиралась, Аня чувствовала эйфорию. Прокручивала все в голове… И расплывалась в улыбке. С души упал камень. Ей наконец-то стало легче. Понимая, что вряд ли уснет так быстро, девушка потянулась за телефоном.

Сначала думала набрать, но не рискнула. А вдруг спит? Или занят? Да и он же не любитель трещать…

Открыла мессенджер, написала:

«Все хорошо?»

Отправила, ждала…

«Да. У тебя?»

Получила сухое, расплылась в улыбке…

А: «Пытаюсь заснуть. Не получается»

К: «Пытайся лучше. Не мешай мне развлекаться»

Застыла, прочла трижды, нахмурилась… Почувствовала ускорившийся сердечный ритм…

А: «???»

Отправила, подтягиваясь выше на кровати, садясь практически…

С замиранием следила за тем, как он печатает…

К: «Не только тебе кадрить стажеров, зайка. У меня тоже, между прочим, вечер свободен…»

Аня прочла, чувствуя, как от груди вверх несется возмущение. Невероятных размеров. Невероятной интенсивности… До дрожащих пальцев и горящих щек…

Начала печатать, поняла, что не может.

Вышла из мессенджера, набрала…

Корней взял почти сразу… Аня же даже «алло» ждать не стала:

— Корней! — сказала громче и писклявей, чем хотела бы, прекрасно понимая, что выглядит сейчас, наверное, как ревнивая дурочка, но что поделать, если…

— Что, зайка? — он ответил, будто бы смеясь даже… Вот только Аня первым делом обратила внимание на другое — тишину вокруг.

— У тебя не свободен вечер. У тебя ни один вечер не свободен. Корней, я сейчас соберусь…

Затараторила, действительно откидывая одеяло, практически спуская ноги на пол…

По-прежнему дышала тяжело, слушая, как где-то там он смеется… Почему-то не сомневалась, тянется к глазам, проходится по векам пальцами…

— Я шучу просто. Успокойся. Я дома. Работаю.

— Точно работаешь?

— Точно работаю, Аня, — он повторил чуть настойчивей, но все равно чувствовалось — не злится. Улыбается… По успевшему ускакать галопом сердцу разлилось тепло…

— Я теперь точно не засну…

Медленно возвращаясь под одеяло, головой на подушку, Аня произнесла уже тихо, закрыв глаза, представляя его сейчас. В гостиной, за журнальным столиком, упершего локти в колени, пристально смотрящего в экран ноутбука… Где-то рядом сброшенный пиджак. Возможно, бокал вина или стакан с водой.

— Постарайся. Я в тебя верю.

Спокойные ответы на ее бессмысленные фразы.

— Ты правда приревновал меня к Денису? Стажеру… — Аня спросила, немного хмурясь. Просто потому, что не напомни Корней о вечернем инциденте — она сама не вспомнила бы. А значит… Его задело. Действительно.

— Мне такое не нравится, Аня. Я надеюсь на твое благоразумие.

— Но ты должен знать, я ничего…

— Я не сомневаюсь, что ты ничего. Я просто прошу тебя быть внимательной. Тебе не понравилось, что у меня может быть свободный вечер, правда? Я тоже не хочу волноваться.

— У тебя не будет оснований волноваться. Обещаю.

— Хорошо, Аня. Как бабушка?

Аня задумалась, вздохнула…

— Она понемногу свыкнется.

— И это хорошо. Попробуй заснуть. Завтра вечером, после работы, можем съездить в одно место. Товарищ открывает новое заведение — рыбный ресторан. Тебе может быть интересно…