Разве не фантастика? Мама только что тебя родила, он был в роддоме, молодой, задыхающийся от счастья, курил в коридоре свои «Муратти» и записывал эти волнующие строчки на титуле книги из своей «Урании».

Вот поэтому, мне кажется, собрание должно стоять в твоем доме в Чапел-Хилле, который я видел со спутника на Google Earth.

Теперь мы с тобой приходим к пониманию того, как появился тот том от 6 ноября 1966 г.: когда на титуле я расшифровал надпись, сделанную папиным почерком, то закрыл книгу, застыл у полок и тупо уставился в пустоту (помнишь, кто так любил говорить?); потом очнулся, закрыл томик, и взгляд мой упал на красный квадратик внизу на обложке, там, где обычно стоит цена (150 лир), номер выпуска (276) и дата: 25 февраля 1962 г. Но ты же родился 12 февраля. Спрашивается, как у папы мог оказаться номер, который должен был выйти только через тринадцать дней? Я совершенно запутался, и тут меня осенило. Я вспомнил, что когда занимался теннисом, у меня была годовая подписка на журнал Match Ball, выходивший раз в две недели, а журнал ко мне приходил намного раньше указанной на обложке даты, и поэтому я долгое время думал, что это бонус за годовую подписку, пока однажды с большим огорчением не выяснил, что и в газетных киосках журналы Match Ball продавались раньше даты, указанной на обложке. Обнаружив это, я заметил, что то же самое происходит и с другими журналами, доставляемыми по почте, – «Панорама», «Экспресс», «Неделя кроссвордов». Наверное, это был чисто психологический ход – создать у читателя впечатление новизны, чтобы он не подумал, будто читает устаревшие новости, когда в его руки попадет журнал, вышедший на четыре-пять или даже шесть дней раньше обозначенного срока. Хотя это и лишено глубокого смысла, но по каким-то причинам тот же психологический ход использовало издательство «Мондадори» для выпуска раз в две недели томиков «Урании», и значит, более чем вероятно, что дата на обложке соответствует последнему из тех четырнадцати дней, в течение которых журнал продается в киосках. Получается, роман, который папа захватил с собой в роддом, поскольку у мамы начались схватки 12 февраля 1962 г. (понедельник, я проверял по компьютеру), только что вышел из печати, но дата на нем указана с опережением на 13 дней; или же он просто купил его в газетном киоске роддома, когда маму увезли в палату.

Тем же объясняется и то, что у папы был номер от 6 ноября 1966 г., хотя в тот день он уже в течение двух суток плавал на резиновых лодках пожарной охраны и спасал животных с плотов, уносимых бурным течением: просто книга вышла из печати тринадцатью днями раньше.

После тех трех недостающих номеров за 1966 г. папа – что впечатляет, однако, – ни разу за 15 лет не пропустил ни единого нового выпуска, поскольку начиная с № 452 («На секретной службе», сборник рассказов Азимова, Такера, Ван Вогта, Мартино и Филипа К. Дика) его коллекция пополнялась непрерывно вплоть до 899-го номера, книги «Коммуна в 2000 году» Мака Рейнольдса, четыреста сорок семь выпусков без единого пропуска, которые он купил, обернул веленевой бумагой, прочитал, а потом поставил на книжную полку, в то время как цена их возрастала с 200 до 1500 лир, а тем временем в мире, в Италии, во Флоренции и в той же нашей семье, в частности, происходило что-то неладное.

Заключительный номер отцовской коллекции я оставил на месте, потому что, по-моему, он является символом последнего павшего бастиона. В данный момент он лежит передо мной: белая обложка с красным кругом по центру, внутри иллюстрация (парень и девушка в парке разговаривают со старшим товарищем, который сидит на скамейке, все трое в чем мать родила, на заднем плане бродят другие голые люди), название: «Коммуна в 2000 году», автор: Мак Рейнольдс и напоследок дата: 23 августа 1981 г.

Но 23 августа 1981 года еще не наступил конец света. Однако этот номер, как мы видели, вышел на тринадцать дней раньше, то есть 10-го, когда конца света даже не предвиделось, и папа наверняка купил его накануне праздника Успения Богородицы, что отмечают 15 августа, в киоске Кастаньето, где обычно покупал газеты, и, как всегда, прочитал за пару дней, то лежа на пляже, то отдыхая в постели, отвернувшись от мамы на правый бок в сторону тумбочки, поскольку в Больгери, куда мы все съезжались в августе, из-за тесноты они не могли спать в разных комнатах.

Но с понедельника 24 августа в киоски должен был поступить свежий номер (в Кастаньето, наверное, нет, он бы туда поступил во вторник или среду), но это, как и все остальное, вдруг потеряло для отца значение. И на этот раз навсегда. Поэтому «Коммуна в 2000 году» Мака Рейнольдса – последняя книга «Урании», которую папа купил и прочел, – последняя в его (почти) полной коллекции, от № 1 до № 899, последнего выпуска в его жизни.

Ладно, Джакомо, я свалил всю вину на тебя, ты не представляешь, каково мне было. Но послушай, братишка, прошло тридцать лет. Я прошу у тебя прощения за все, что тогда наговорил, за то, что по моей милости жизнь в нашей семье на многие дни стала невыносимой, они проходили, сливались один с другим, но все равно были слишком близки к той злополучной дате. Но ведь прошло уже тридцать лет. Мы были щенками, стали мужчинами. При всем желании мы не можем стать чужаками. Обычно братья ссорятся из-за наследства после смерти родителей: вот бы было здорово, если бы из-за наследства мы с тобой помирились. Во всяком случае, для нашей семьи, где все шиворот-навыворот.

Жду твоего ответа.

Было воскресенье, раннее утро, но площади Савонаролы нигде не было – она исчезла. Исчезли деревья; небо исчезло; исчезли машины, вокруг пустота. Как в фильме, который они с мамой смотрели под Рождество, – там спускается туман, и старичок теряется возле дома – здесь тоже спустился туман, и Марко Каррера, как тот старичок, тоже потерялся возле дома. Туман во Флоренции – явление редкое, а такой – вообще редчайшее. Даже своих ботинок не видно.

Было воскресенье, раннее утро, и был совершенно абсурдный день. Ограничение движения транспорта – Austerity[22], как это назвали, – и одно это уже было форменным издевательством: год послушания родителям, год жизни без драк и без ссор с братом и сестрой, хорошие оценки в школе, проявления здравого смысла, рассудительность и толерантность – все, чтобы убедить родителей купить мотороллер «Веспа»[23], и вот пожалуйста, он одержал победу в день своего рождения, и именно в этот день вступил в силу закон, запрещающий ему ездить по воскресеньям. Но этого мало. Абсурдными были причины, по которым приняли этот закон: нефть и бензин стали отпускать по талонам – бац, ни с того ни с сего. То, что Марко Каррера слышал по телевизору, было лишено смысла. По его убеждению, чтобы дожить до нормированного распределения потребительских благ, необходимо пройти промежуточный этап, когда дефицит того или иного товара начинает ощущаться явно. А тогда все случилось с бухты-барахты: молниеносная война[24], решение стран ОПЕК сократить экспорт нефти, и поэтому всем следовало немедленно отключить рубильник. В течение месяца по ночам перестали зажигаться фонари, сократили время телевещания, дома запретили пользоваться обогревательными приборами – и никаких автомобилей по воскресеньям, включая мотороллеры «Веспа». Что ж получается, его цивилизацию ничего не стоит поставить на колени? И именно по достижении им четырнадцати лет, когда он стоит на пороге взрослого мира? Именно тогда, когда он перестал участвовать в соревнованиях по горным лыжам, чтобы по полной программе наслаждаться своей «Веспой» даже по воскресеньям и даже зимой, вместо тренировок в Абетоне, куда нужно было ездить и зимой, и весной каждые выходные, – тренировки и соревнования, тренировки и соревнования только для того, чтобы потом увидеть местных, летящих стрелой и показывающих двое-втрое лучшее время?