К нам, обуреваемым неистовыми чувствами.

Утолив голод,

Мы горим в этом пламени,

Мы могли бы любить друг друга и на Солнце.

David Guetta (ft Sam Martin) — Lovers On The Sun *

Всё утро творилась какая-то белиберда, если выражаться культурно. Но я мог с рукой на сердце назвать это полнейшей хуйнёй.

Сегодня мы должны были обрывать побеги — самая что ни на есть простейшая работа. Здесь даже объяснения были не нужны, и тем не менее каким-то непостижимым образом Риддл успевал придираться ко мне на каждом шагу.

«Тебе кажется, что эта огромная лоза — побег?» — указывал он на мощную ветвь, которую я безрезультатно пытался оторвать, а потом и отрезать.

Простите уж, бес попутал. Чего она на полу-то валяется, когда мы уже всё подвязали?

«Что же ты стесняешься, Гарри, давай с ноги снеси весь куст вместе со шпалерой!» — сощурившись причитал Том, когда я решил, что дрыгать ногой проще, чем сгибаться каждый раз.

«Не можешь сорвать — отрежь, для этого у тебя есть инструмент», — указал он мне на свисающие с пояса ножницы, о которых я всё чаще забывал, и теперь чуть не отлетел назад, пытаясь выдернуть побег, растущий из самого корня.

«Да не дёргай ты так!» — шикнул он, когда вся проволока ходуном заходила, потому что мне попался, видимо, самый сложный, блядь, ряд!

Рон опять был в наушниках, еле слышно что-то подпевая, а Гермиона продвинулась настолько вперёд, что просто не слышала потока критики в сторону каждого моего действия. А придирался Риддл исключительно ко мне. Не знаю, было ли это оттого, что наши ряды пролегали параллельно, следом шёл ряд Рона и последний — Гермионы, или же Том попросту встал не с той ноги. А может — и вернее всего, — сказался вчерашний наш разговор, и он решил извести меня окончательно за такую наглость. Он даже продвигался вперёд в одном ритме со мной, то есть со скоростью черепахи.

Очистив очередной ствол, я выпрямился и услышал за спиной:

— Ты пропустил. — Резко обернувшись, я увидел, как Том указывает глазами на прежний куст, где остался один — мать вашу! — скуксившийся листочек. Стиснув зубы, я демонстративно вернулся, пятясь и не спуская с него хмурого взгляда, и резко оборвал пропущенное. Риддл величественно кивнул, но при том выглядел так отрешённо, что мне вновь захотелось или камнем в него пульнуть, благо что булыжников здесь было много, или же встряхнуть как следует за шкирку: «Скажи мне уже что-нибудь, ё-моё!» Но он продолжал лишь придираться и молчать, выглядя таким с самого утра — медитативно-задумчивым.

Приступив к следующему растению, я столкнулся с очередной неприятностью: побеги успели превратиться в полноценные лозы и даже обзавелись парочкой гроздей. Отчекрыжив их ножницами, я откинул ветки и шумно выдохнул, чувствуя в лёгких всё более раскалённый знойным солнцем воздух.

— Ты что, не видишь? — снова раздался его голос, и я закатил глаза, моля всех святых подарить мне хотя бы пригоршню терпения.

Предельно медленно обернувшись, я вопросительно вскинул брови, а он уже указывал на листья — более светлого тона, даже кое-где переходящего в желтоватый. Следом я мазнул взглядом по стволу… Вот же ж! Кора оказалась обгрызена, а срезанные мной побеги были способом растения выжить. Теперь же оно, скорее всего, погибнет.

— Я правда не заметил. Прости…

— Ничего. — Том тотчас отвернулся и перешёл на следующий куст. А потом вновь обернулся и изрёк: — Впредь будь внимательнее.

Я бы был внимателен, не ожидай я подвоха на каждом шагу. Вот только кое-кто постоянно меня нервирует, всячески отвлекая…

— Ты придираешься ко мне всё утро, — громче нужного заявил я.

— Что?.. — он моргнул озадаченно, словно только благодаря моему замечанию обратил на это внимание. Задумчиво потерев подбородок, Риддл с ног до головы просканировал меня взглядом и добавил, словно заимствуя мою фразу: — Не заметил, прости…

Он явно сегодня на «автопилоте».

Спустя секунду Том вновь остановился и обернулся ко мне, всё так же стоящему на том же самом месте:

— Поттер, объясни мне, потому что я никак не могу понять… — Немного сумбурная речь озадачила уже меня. Риддл спешно нырнул под проволокой, переходя на противоположную сторону своего ряда, и таким образом оказался на моей дорожке.

— Что понять?

— С чего ты взял, что нас с Драко связывает… кхм, любовная связь, так? — тем же задумчивым тоном спросил он, но вместе с тем там было намешано столько всего — и сомнение, и ирония, и ужас, — что я машинально двинулся вперёд, пытаясь не показывать своего удивления. — Ты ведь не шутил вчера?

— А ты подумал, что это шутка?

— Я подумал, что ты сначала говоришь, а потом думаешь.

— Нет, то была не шутка.

— Вот этого я и не могу понять. Это он сказал тебе, что встречается со мной?

— Ты сказал, — пожал плечами я, — что встречаешься кое с кем.

— И что же тебя заставило думать, что это Драко?

Я обернулся и встретил столько скепсиса и удивления на его лице, что мог бы в них захлебнуться:

— Ну…

Моя уверенность в собственных умозаключениях пошатнулась ещё вчера, а сейчас она задрыгала лапками, точно дохлая муха, и завалилась на спину.

Тьфу!

Я резко отвернулся от него, присел и стал тщательно очищать ствол от скрючившихся побегов, будто интереснее ничего в своей жизни не делал.

— Что «ну»? — нетерпеливо осведомился Риддл, и я увидел его приближающуюся ко мне тень.

— Я слышал ваш разговор в день приезда Драко, — выдохнул я, вставая и оборачиваясь к нему. — Видел вашу странную игру в преступление и наказание и… поцелуй.

— Какой такой поцелуй, Гарри? — растерянно спросил он, а затем с хрипловатым изумлением в голосе переспросил: — Поцелуй с Драко? — И следом добавил ещё и с возмущением: — Когда?!

Это возмущение оказалось настолько громким, что мне захотелось воровато оглянуться, чтобы удостовериться, что нас никто не подслушивает, но вместо этого я сделал шаг назад и повис локтями на проволоке, искоса поглядывая на него:

— Значит, ты не целовал его, — еле слышно подытожил я, чувствуя, как сердце гулко бьётся в груди. Голос немного осип от напряжения, и я неловко кашлянул. Почему-то признаваться в этом оказалось сложнее, чем в своих извращённых фантазиях на его счёт. — Ты заслонял его, и я услышал мычание Драко… подумал, что вы поцеловались…

— Я дал ему щелбан, — резко цыкнул Риддл. Зажав переносицу, он с минуту медитировал над чем-то, а я не мешал ему осознавать, какой дебил стоит прямо перед ним, понимая… Точнее, теперь вообще ничего не понимая. — То есть, — неторопливо начал Том, подняв на меня полный неверия взгляд, от которого хотелось закопаться в землю, как погрызшему кору кролику, — в день экзамена ты просто подслушал, увидел мою спину, услышал мычание Драко и сбежал. Питер сказал, что ты пропустил экзамен из-за отравления, но, — его губы дрогнули в усмешке, — полагаю, всё это отговорки, как и в субботу. Получается, что ты сбежал, потому что… пришёл к выводу, что мы с Драко состоим в отношениях? — Риддл вновь озадаченно моргнул, цепко всматриваясь в моё лицо, а я лишь мог скривиться, признавая его правоту.

Внезапный и оглушительный взрыв хохота отозвался дрожью внутри и болью в перепонках. Я смотрел, как он заливисто смеялся, чуть ли не хватаясь за бока, и хотел провалиться сквозь землю потому, что даже когда Том застал меня за дрочкой, мне не было так стыдно, как сейчас.

Когда я рассказывал про это друзьям, ситуация выглядела серьёзно, даже мрачновато. Хоть Гермиона и огласила логически поставленные вопросы, которыми должен был задаться в своё время я сам, но мои сомнения почему-то ни на секунду не всполошились, продолжая спать беспробудным сном. Сейчас же все сформулированные теории казались до тошнотворного абсурдными.

— Нет, Поттер, я не могу понять… — посмеиваясь, Том прикрыл на мгновение лицо, словно вытирал глаза, — как ты пришёл к такому выводу?

— Вы флиртовали, — раздражённо всплеснул я руками, чувствуя смущение и раздражение одновременно: на него, на себя, на Малфоя, который странно себя вёл, подкидывая дрова в огонь моей подозрительности. — И Драко рассказывал мне, что ты был его первой любовью. Конечно, я тогда не понял, что это именно ТЫ. Я даже не знал, что вы знакомы, а потом увидел вас вместе…