Марцелл был удивлен словами императора, но, не показав виду, добавил:
– Ты прав, государь, чем меньше людей посвящено, тем безопаснее предприятие, Фауста поймёт твоё решение, она умная и дальновидная женщина, несмотря на ее юный возраст!
– Умная и дальновидная, – задумчиво повторил слова Марцелла император, рассуждая вслух, – поэтому лучше ей не знать! Не хочется лишний раз убеждаться в ее умственных способностях.
Марцелл молча, ждал дальнейшей речи Константина.
После небольшой паузы, оглянувшись по сторонам, как будто в зале мог присутствовать еще кто-то кроме них, Константин совсем тихо произнес:
– Это касается моего сына Криспа. Ты прекрасно знаешь, после смерти Минервины, он живет в доме моей матери, в Наиссе, в Мезии, во владениях Лициния. Несмотря на его заверения и помолвку с моей сестрой, я не могу полностью доверять Лицинию. Все зависит от исхода нашего противостояния с Максенцием, а я не хочу, чтобы кто бы он ни был, использовал моего единственного сына, как залог своей безопасности и давления на меня. Мне достаточно было давления со стороны Галерия. Крисп – мой мальчик, не должен стать разменной монетой в нашей борьбе с врагами, и я очень переживаю за его жизнь. Марцелл, ты понимаешь, как он мне дорог, и я не хочу, чтобы с ним, что-нибудь случилось.
– Я очень привязан к Криспу и люблю мальчика, как своего сына, – также тихо произнес Марцелл. – Нужно обезопасить его от злых и подлых помыслов наших врагов…
– Поэтому ты здесь, Марцелл, – чуть ли не шепотом продолжал Константин, – только тебе, я могу доверить данное предприятие. Самое безопасное место для него быть рядом со мной. Таким образом, я могу защитить моего сына от превратностей судьбы. Послушай, Марцелл, а он уже наверно подрос, ведь ему уже больше тринадцати лет, сколько же я его не видел!
На миг, Константин погрузился в раздумья и предался воспоминаниям о том времени, когда, будучи только трибуном при дворе Диоклетиана, а затем и Галерия, часто проводил время со своей семьей, тогда Криспу было всего пять лет. Интересно, какой он теперь спустя восемь лет с момента их последней встречи, размышлял Константин. Елена, мать Константина писала, что Крисп делает успехи в езде на лошади и стрельбе из лука, усердно занимается чтением, увлекся трудами греческих философов, благодаря общению с известным ритором Праксагором. Она описала внешность внука в последнем письме, что мальчик достаточно высокого роста, с густыми золотистыми волосами и как предполагал Константин, очень красивый, так как материнские гены сгладили и смягчили жесткие и грубые черты Флавиев.
– Да и время наступило стать ему настоящим мужчиной, научиться ратному мастерству, непосредственно на деле, – продолжил Константин, прервавшись от своих воспоминаний. – Ведь у меня должна быть, в конце концов, опора, а кто, если не Крисп.
Я чувствую, его ждет слава и успех, я хочу гордиться своим сыном и делить с ним радость достижений! Помнишь мой друг, как мы пробирались в Британию, к моему отцу? Ведь, если бы не ты, неизвестно, как сложилась бы наша судьба. От Галерия можно было ожидать чего угодно. Мой друг, ты имеешь необходимый опыт в подобных делах, к тому же прекрасно знаешь мою семью, моя мать очень любит тебя, поэтому мой выбор пал на тебя. Ты, завтра, не позднее полудня выезжаешь с двадцатью верными воинами, самыми опытными и отважными и направляешься в Наисс, за Криспом. Сегодня вечером, ты получишь все необходимые распоряжения, для прикрытия и беспрепятственного следования. О цели твоего отъезда никто не должен знать. Официальная версия – инспекция новых пограничных укреплений на германской границе и набор рекрутов из числа союзников. Со своей стороны, я обеспечу тебя всеми документами для использования императорской почты и по мере надобности, можешь использовать лошадей и галеры. Через тебя я передам письмо моей матушке. Обязательно предупреди ее, чтобы она немедленно покинула дом и переехала к моему дяде. Когда Крисп будет с тобой, ты и твои люди двигайтесь через Норик и Рецию в Транспаданскую Галлию, где мы будем ждать вас в окрестностях Августе Праетории и, затем присоединимся к нашим остальным легионам на берегах Пада.
– Да, кстати, – добавил император, – проедешь по дороге через заставу Бингиум, пусть местный начальник гарнизона, Ветраний, передаст необходимые распоряжения о мобилизации, подписанные мною, людям короля Седрика, тем самым ты отведёшь любые подозрения о своей миссии, затем держи путь прямо в Мёзию.
– Будет сделано, мой государь, – ответил Марцелл.
– С бумагой, Арманий выдаст тебе новые золотые солиды высшей пробы, аванс для союзников, остальные для оплаты жалованья лимитанской когорты Бингиума. Это снимет недомолвки и догадки о твоей поездке и ускорит процесс сбора союзнических франков.
– Хороший план прикрытия, мой государь, – согласился с Константином его верный соратник.
Марцелл внимательно выслушал распоряжения своего государя относительно численности отряда рекрутов и союзников и после того как Константин закончил, произнес:
– Я всегда восхищался твоим умением предвидеть ситуацию и выбирать наиболее правильное и быстрое решение. Это самый лучший и верный из возможных планов. Я с огромной радостью готов его исполнить, Великий Август!
– Арманий передаст тебе необходимые документы, завтра ты выезжаешь, и скорее всего, мы увидимся в февральские календы в Праетории. Да благословят тебя Боги, мой друг и да помогут тебе преодолеть испытания в нелегком путешествии, – с этими словами, август подошел к Марцеллу и крепко обнял его.
– Благодарю за оказанную честь великий август, можешь, не беспокоиться за Криспа, ты его увидишь живым и невредимым меньше, чем через месяц, клянусь тебе всеми Богами!
С этими словами, Марцелл поклонился и, развернувшись, направился в сторону двери.
Тень
Не успела закрыться дверь за Марцеллом, как чья-то тень мелькнула в дальнем конце зала и исчезла за массивными колоннами, стоящими вдоль всей длины зала. Август резко повернулся, но ничего не увидел и только тени отбрасываемые масляными фонарями причудливо играли на стенах зала. Константин застыл и прислушался, в царящей тишине он смог расслышать только свое прерывистое дыхание. Затем он тяжело опустился на одну из мраморных скамей, погруженный в свои мысли. Спустя немного, император резко встряхнул колокольчиком и несколько мгновений спустя, из-за колонны в дальнем углу появилась фигура верного Армания.
– Мой преданный Арманий, мне показалось, что кто-то еще находился в зале кроме меня и Марцелла, возможно такое? – обратился Константин к слуге.
– Никак нет, мой господин, – произнес Арманий. – проводив гостей, я находился в положенном месте и ждал твоих дальнейших распоряжений! Никто не мог проникнуть в зал через служебную дверь, разве только через труп твоего верного слуги, – продолжал Арманий, – а так как он перед тобой государь, значит, нечего беспокоиться, – с этими словами он низко поклонился своему императору.
– Благодарю тебя, мой верный Арманий, – вздохнув, произнес Константин и продолжил, не обращая внимания на слугу, – тяжелое время для принятия решений. Все ясно, как солнечный день, но вдруг, тучи моментально закрывают солнце, погружая все в темень, и ты не видишь просвета! О Всевышний, укажи мне путь к победе, не позволь ошибиться!
Арманий молча, слушал монолог Константина и исподлобья внимательно наблюдал за ним.
– Слушай меня, Арманий внимательно, – прервав свои рассуждения вслух и возвращаясь к действительности, сказал Константин, – пусть скриба Приск, зайдет ко мне в покои, а после готовности бумаг, немедленно передай их трибуну Марцеллу, завтра он должен выехать на Рейскую границу, – добавил император.
– Будет сделано, государь, а Приск, с раннего утра ждет твоих распоряжений, великий август, – с почтением произнес Арманий, – уже несколько раз появлялся возле меня.
– Он не понадобился на встрече с сенаторами, и возможно к лучшему, – сказал Константин, – не обязательно всем знать о помощи римлян.
