– Благодарю за щедрое гостеприимство, великий государь, – почтительно произнес сенатор, – позволь нам передать тебе в знак нашей приверженности и искренности намерений от имени Сената и от нас, меня, Петрония Вара Анниана, и моих товарищей, Квинта Гордиана и Антония Цициния Сабина, скромный дар! – Произнеся эти слова, Петроний сделал паузу, ожидая реакцию Константина.

Император одобрительно кивнул.

Сенатор обернулся и жестом руки подал знак самому молодому из своих товарищей, потомку знаменитого рода Гордианов. Молодой сенатор быстро покинул залу и спустя несколько минут вернулся в сопровождении восьмерых рабов, с трудом несущих два больших деревянных сундука, обитых медными пластинами. Константин с интересом наблюдал за происходящим. В зале царило безмолвие, слышно было только передвижение людей, несущих тяжелые сундуки. Соприкосновение ящиков с мраморным полом легким эхом прокатилось по большой зале. Когда носильщики удалились, Гордиан, по кивку Петрония, открыл крышки сундуков. Содержимое ящиков приятно заблестело под мерцающими лучами света. Несмотря на слабое освещение, золото своим блеском отразилось в глазах императора.

– Это золото для чеканки солида, государь, – почтительно произнес Гордиан, – наш ничтожный вклад в твою будущую победу над свирепым тираном!

– Вы, Граждане Рима и уважаемые сенаторы решили подкупить августа? – с сарказмом произнес император, однако его вид выдавал полное удовлетворение щедрыми дарами сенаторов.

– Великий государь, это наш долг и обязанность сократить предстоящие расходы для твоей борьбы ради нашего общего дела! Наш ничтожный посильный вклад в твою великую победу! – торжественно ответил Гордиан.

– Я рад, что сенат и граждане Рима сделали правильный выбор и тронут их участием и заботой в моих предстоящих приготовлениях для нашей общей борьбы за освобождение Рима от тирании Максенция. Я с большой радостью приму вашу помощь и поддержку в столь сложное для всех нас время.

С этими словами Константин поднял колокольчик и в комнате в мгновение появился верный Арманий.

– Арманий, передай этот щедрый взнос наших римских друзей в мастерские монетного двора под отчет Веспансию, комиту священных щедрот, пусть готовится к чеканке новых солидов. Возьми на свой личный контроль Арманий!

Прежде чем слуга императора успел покинуть залу, Петроний быстро произнес:

– Великий август, мы хотим сделать также небольшое пожертвование для христианских церквей Галлии.

Константин был приятно удивлен и, не скрывая своих чувств, воскликнул:

– Вот оно как! Римский сенат заботится о христианской общине Галлии!? С Римом явно происходит нечто странное…

– Нет, государь это не сенат, это мы, я и мои стоящие перед тобой друзья, а также оставшийся в Риме, сенатор Юлий Бассиан, в знак нашей личной преданности и уважения к тебе, государь и зная твое благосклонное отношение к христианскому вероучению, вносим небольшой дар для восстановления разрушенных и строительства новых храмов.

С этими словами Петроний Анниан поклонился императору. Константин повелительно махнул рукой и замерший Арманий, вновь ожил и исчез за дверью, а Гордиан последовал за ним. Вскоре, появились рабы в сопровождении сенатора, которые внесли небольшой сундучок, намного меньший размером предыдущих ящиков. Следом, зашли еще 8 других рабов во главе с Арманием и забрали два первых сундука.

На выходе Константин остановил Армания громким возгласом:

– Найди епископа Озия и срочно пригласи его ко мне!

Затем Константин обратился к сенаторам:

– Я, как человек, знающий благодарность и ценящий преданность, со своей стороны, даю слово августа Константина, что не останусь в долгу тех, кто протянул мне руку в сложный и судьбоносный момент. Пусть для начала закуп всего британского и иберийского зерна по льготным ценам и освобожденное от податей, снабжение серебром и медью Галлию и Британию будут тем самым малым знаком моей благодарности!

– Государь твоя щедрость безгранична, для нас лучшая награда это служить великому государю, управляющему не только западом, но и всем римским миром!

Слова хитрого Петрония явно оказались по душе Константину, льстя его тщеславию и самолюбию.

В следующее мгновение в залу вошел человек невысокого роста, довольно тучного телосложения, с небольшой залысиной. Он был одет в длинную темную сутану, опоясанную широким пурпурным поясом. Ворот сутаны был того же цвета, что и пояс и плотно сжимал его двойной подбородок. Маленькие выразительные глаза на фоне большого широкого носа хитро блестели, а коротко стриженная жиденькая бородка обрамляло его полное лицо.

– Мой уважаемый Озий, – обратился к вновь прибывшему император, – эти благородные люди, римские сенаторы хотят передать небольшой дар христианской епархии Галлии.

Увидев содержимое сундучка, глаза епископа заблестели еще больше.

– Прими наше скромное пожертвование, уважаемый епископ, – произнес Петроний. – Я и мои друзья, к сожалению, были невольными участниками несправедливых гонений последователей Христа. Учитывая, сколько было разрушено церквей и храмов, мы решили хотя бы частично восстановить справедливость в тех размерах и пределах, в которых мы имеем возможности.

– Благодарю вас благородные сенаторы, дело не в количестве, а в искренности желаний. Любая помощь церкви благоугодное дело, Господь Спаситель видит вашу поддержку его пастве, его милосердие безгранично и ваши благодеяния не останутся без его внимания!

– Уважаемый Озий, позволь также передать тебе большой привет от твоего старого друга Мельхиада, – с этими словами Петроний протянул епископу красивые четки с большим крестом, украшенным крупным рубином. – Мы по возможности поддерживаем его епархию.

– Очень признателен сенатор, пусть Иисус господь наш, благословит тебя и твои начинания!

– Аминь! – Произнес сметливый сенатор, вызвав явное удовлетворение Озия и улыбку Константина. Дождавшись окончания обмена любезностями между сенатором и епископом, Константин, поднял небольшой колокольчик и не несколько раз встряхнул им. Не успела рука императора опуститься, как появилась фигура верного слуги с почтительно опущенной головой. Петроний невольно вздрогнул от неожиданного и быстрого появления Армания.

– Проводи гостей в их покои и пусть предоставят все необходимое, чтобы путники могли отдохнуть с дороги и привести себя в порядок. От моего имени распорядись, чтобы их накормили и предоставили императорские термы.

– Благодарим тебя великий август, да благословят тебя Боги! – одновременно произнесли, низко поклонившись трое послов сената.

Выйдя в холл, путники в сопровождении императорского слуги направились в свои покои. Пройдя по длинному широкому коридору, они поднялись по большой мраморной лестнице на второй этаж и вновь по коридору дошли почти до самого конца. Остановившись, перед большой массивной дверью слуга произнес:

– Это ваши покои почтенные сенаторы, – и указав в сторону от двери, откуда бесшумно появились двое рабов, Арманий продолжил:

– эти двое полностью в вашем распоряжении…

Только теперь Петроний обратил внимание на Армания. Это был молодой человек среднего роста, очень смуглый с достаточно правильными чертами лица и черными, как уголь глазами, и большим длинным носом. Для сенатора было не привычно видеть явного представителя Востока в отдаленной северной провинции Рима. Оглядев его, сенатор произнес:

– Твое имя кажется Арманий?

– Да, Я Флавий Арманий Капитолин, вольноотпущенник императора Константина, и начальник его канцелярии – почтительно ответил слуга.

– Благодарю, тебе Арманий! Ты явно не из здешних мест, – продолжал расспрашивать слугу императора Петроний, в то время как его товарищи вошли в покои.

– Ты прав, достойный сенатор, моя родина далеко, я вырос в Никомедии, а мои предки родом из Элии Капитолины в Палестине.

Услышав последние слова Петроний, уже находившийся на пороге опочивальни, резко обернулся и посмотрел на Армания. Их взгляды встретились и несколько мгновений, не мигая, они смотрели друг на друга, затем сенатор слегка кивнул головой и вошел в комнату, вслед за своими товарищами.