– Найдите мне, начальника гарнизона, срочное поручение Августа не терпит отлагательств!
– Луций Ветраний Метел, центурион 9 когорты 11 германского легиона, командующий гарнизоном Бингиума, – громко произнес Ветраний, подойдя к человеку, который спрашивал его.
Последний резко обернулся и их взгляды встретились. Они узнали друг друга. Перед Ветранием стоял трибун Марцелл, который в ту злополучную войну с варварами, когда центурион потерял свою семью, отдал приказ двигаться с подмогой, перекрыть дорогу, ведущую в Колонию Агриппины.
– Приветствую тебя центурион Ветраний, – с улыбкой произнес Марцелл, – давно не виделись!
– Достаточно давно трибун, – поприветствовав Марцелла, ответил Ветраний, затем продолжил, – случилось что, удивительно видеть тебя в столь поздний час в наших краях!
– Я исполняю срочное поручение Августа, – ответил Марцелл, – прошу тебя, распорядись, чтобы предоставили моим людям пищу и место для ночлега, они очень устали, через несколько часов, мы вновь отправляемся в путь. Пусть также приготовят новых лошадей, нас ждет долгий путь.
– Такие гости очень редко бывают в нашей глуши, поэтому позволь мне предложить тебе, уважаемый Марцелл, крышу своего скромного жилища, – учтиво предложил центурион.
– Я с удовольствием приму твое приглашение, все необходимые бумаги я тебе предоставлю, а заодно и поговорим.
– Тогда следуй за мной Марцелл!
Дав необходимые распоряжения и приказав принести из харчевни вино и еду в свой домик, Ветраний в обществе Марцелла направился к своему жилищу.
Спустя некоторое время, в комнате, когда-то служившей гостиной, в доме центуриона, Марцелл, скинув себя плащ и доспехи, усевшись возле камина, с удовольствием ел жареную свинину, овечий сыр с чесноком и грубый ржаной хлеб, запивая неразбавленным вином. Тем временем, удобно устроившись на грубом деревянном ложе, Ветраний, медленно и внимательно читал свиток, предоставленный ему трибуном. Насладившись вкусной едой, вином и теплом, исходящим от камина, Марцелл произнес, обращаясь к Ветранию:
– Благодарю тебя мой друг, клянусь всемогущим Митрой, я чуть не умер с голоду и холоду!
– Всегда рад встрече с таким человеком и прошу извинить меня за скромный стол, в спешке и в поздний час…
– Брось извиняться, лучше и быть не может, мы с тобой солдаты и знаем цену, – прервал извинения центуриона Марцелл и затем добавил, – ну как тебе новости?
– Да, в последнее время все только и говорят о войне, и вот она началась, – задумчиво произнес Ветраний.
– Официально ее не объявили, но неизбежность не вызывает сомнений, так даже лучше, пора нашему Августу стать полноправным и единственным императором Запада и освободить Италию, Рим и остальные провинции от тирании Максенция! – сказал трибун.
– По этим документам, я обязан предоставить конный отряд в количестве 500 человек, который с другими отрядами из Верхней Германии должен присоединиться к легионам Константина в Лугдунуме.
– Да так оно есть, мой друг, – дружелюбно произнес Марцелл. – Сколько воинов у тебя в гарнизоне?
– Триста тридцать легионера, со мной и двумя мои заместителями, нас 333, остальные местные ополченцы и федераты, – ответил Ветраний.
– Послушай меня, мой друг, из указа Константина ясно следует, что основой вспомогательных войск должны быть варвары- федераты, не так ли?
Ветраний молча, кивнул, Марцелл тем временем продолжил:
– Основной отряд должен состоять из федератов, достаточно будет снять с гарнизона человек 100-110, остальных пусть предоставит король Седрик, так, кажется звать этого варвара?
Центурион утвердительно кивнул Марцеллу. Верный соратник Константина внимательно посмотрел на начальника заставы и сказал:
– Ты уверен в этих варварах? Как по мне, я не стал бы призывать этих ненадёжных дикарей! Они только и думают о грабежах и насилиях, а во время боя, могут с лёгкостью обратиться в бегство.
– Уважаемый Марцелл, это не относится к людям Седрика, я в них уверен, как в самом себе! Они проверены испытаниями и доказали свою преданность императору! – Убедительным тоном произнёс Ветраний.
– Наслышан о ваших славных делах, поэтому я здесь, по личному поручению Константина. Помню, года полтора назад, вы совместно отразили предательское нападение, тогда наш государь щедро отблагодарил твоих франков.
При последних словах Марцелла, ее заметная усмешка пробежала по губам центуриона.
– Кроме распоряжений, мне велено передать тебе денежные средства, – с этими словами трибун достал из большой сумы 3 внушительных мешочка и бросил их на стол.
– Новенькие солиды, вчерашней чеканки. Оплата твоим людям и аванс варварским рекрутам Седрика.
Затем Марцелл достал кусок пергамента и произнёс:
– Ты должен здесь поставить подпись о получении жалованья и предоплаты для союзников. Кстати, я знаю точно, особо отличившихся воинов, император обещал привлечь в свои личные легионы, щедро вознаградив деньгами, землями и дарением гражданства.
Поставив подпись, Ветраний вспомнил свой недавний разговор с Агнеудом. Легкая улыбка проскользнула по его лицу, ещё раз убеждая его в собственной проницательности. После некоторой паузы, во время которой Марцелл налил себе вина и с удовольствием сделал несколько глотком, Ветраний обратился к трибуну:
– Уважаемый Марцелл, но зачем нашему великому Августу нужно было отправлять тебя и столько людей для того чтобы передать это послание и деньги, когда можно было использовать гонца и людей из казначейства, как это бывало раньше?
Марцелл молча, отхлебнул вина и произнес:
– У меня особое секретное поручение императора и я направляюсь на юг, в сторону Реции, и есть все необходимые распоряжения об использовании лошадей, императорской почты и вообще, об оказании всяческой помощи, если она потребуется. Могу показать тебе личный указ Константина.
– Что ты, в этом нет надобности, достаточно твоего слова, уважаемый Марцелл! – Быстро ответил Ветраний и после небольшой паузы, продолжил: – я дал все необходимые распоряжения относительно лошадей и продуктов, к вашему отъезду все будет готово, ну а сейчас, тебе лучше немного поспать перед утомительной поездкой, учитывая, что погода завтра будет не очень приятной для путешествий. Ты можешь расположиться у меня в спальне или в любой из комнат, где тебе будет угодно.
– Благодарю за твою доброту мой друг, – сказал тронутый гостеприимством Ветрания трибун, – я отдохну прямо здесь, если ты не возражаешь.
– Как будет угодно, я же пойду и проконтролирую приготовления, чтобы мои тупоголовые солдаты ничего не забыли и не перепутали, – с этими словами Ветраний оставил трибуна и покинул свое жилище.
Выйдя наружу, он отдал приказ одному из солдат, находившихся поблизости, охранять жилище и предупредил, где его искать на случай, если посланец императора проснется раньше времени и начнет его спрашивать. Затем, Ветраний направился в свою рабочую комнатушку, которую с натяжкой можно было назвать кабинетом, находящуюся во втором ярусе одной из башен. Поднявшись по деревянным ступенькам, которые сильно скрипели под тяжестью его ног, Ветраний вошел в плохо освещенную коморку и с тяжестью рухнул на грубый деревянный стул, решив в одиночестве обдумать события последних часов.
Утро следующего дня. Убийство гонца
Небо было затянуто мрачными облаками, моросил дождь, изредка переходящий в снег, а пронизывающий ветер усугублял неприятное ощущение от мрачного пасмурного утра. По дороге, тянувшейся среди полей, с разбросанными среди них островками деревьев, плавно переходящими в густую чащу леса, быстрыми шагами, шла одинокая человеческая фигура. Это был мужчина, одетый в длинный плащ, с накинутым на голову капюшоном, скрывающим его лицо, который держал в руке большой посох. Легкие испарения воды, свидетельствующие о наличии не в далеке речки или водоема, ложились клочьями тумана на землю, сужая обзор десятью шагами. Одинокий путник часто останавливался и тревожно оглядывался назад. Туман ограничивал видимость, а в воздухе слышны были лишь шум дождя и унылый свист ветра. Он проделал несколько сот шагов, когда внезапно остановился, резко обернувшись назад, стал внимательно прислушиваться. Между тем, дорога все дальше углублялась в лес, туман становился реже, подтверждая, что речка осталась в стороне. При рассеивающемся тумане, окружающая картина местности становилась угрюмее. Мрачные деревья леса, ветер, со свистом проносящийся между ними, усиливающийся дождь, переходящий в мокрый снег, клочья тумана, вся эта окружающая обстановка была пронизана ощущением зловещего и страшного. Предчувствие приближающейся опасности охватило одинокого путника, который замерев в оцепенении, напряженно прислушивался. На этот раз чутье не подвело его. Издали, с очередным завыванием ветра послышался непонятный гул, который становился все явственнее и быстро нарастал. Вскоре, страннику стало понятно, что нарастающий шум был не чем иным, как топотом копыт приближающихся лошадей. И действительно, сквозь рваные клочья тумана показалось три всадника, мчавшихся галопом по дороге. В свою очередь, заметив одинокую фигуру, они, громко крича и смеясь, словно дикие звери, бросились за несчастным путником. Восклик ужаса вырвался у одинокого незнакомца при виде мчавшихся на него людей. Он бросился в чащу леса, но, не успев сделать несколько шагов, хрипло закричал от резкого толчка в плечо и обжигающей боли пронзившего его дротика. Бедняга едва поднялся на ноги, хватаясь за сухие ветки, царапающие его лицо, как один из всадников, резко взметнул руку и второй дротик пронзил беглеца насквозь и пригвоздив его к дереву. Несчастный, издав глухой стон, мгновенно испустил дух.
