– Римляне не понимают, что пусть мы не образованы, но нам не чужды понятия дружбы, верности и, в конце концов, заботы о наших друзьях, поэтому я сижу рядом с тобой и пью это прекрасное вино.

Вновь сделав глоток и опустошив чащу Агнеуд, оглянувшись по сторонам, тихо произнес:

– В соседней харчевне «Галльский петух», где обычно, часто бывают наши воины и торговцы…

– Под «нашими» ты подразумеваешь варваров? – грубо прервал центурион.

– Да, если тебе, так угодно! Там под охраной моих двух людей находится человек…

– Что же за человек, наверно очень важный, раз ты приставил к нему свою охрану или же, очень опасный? – Вновь прервал Агнеуда Ветраний.

– И то и другое, человек этот посланец Максенция, – почти шепотом произнес последние слова Агнеуд.

Услышав имя римского императора, Ветраний ничего не сказал и внимательно посмотрел в глаза собеседнику. Агнеуду, нелегко было выдержать тяжелый взгляд центуриона, лицо которого очень сильно побледнело, а шрам из розового, налившись кровью, превратился в ярко красную полосу, неприятно выделяющуюся на фоне бледной кожи лица. Его глаза источали холодный пронзительный взгляд. После некоторого молчания, наполнив чащу Агнеуда вином, и свою тоже, центурион тихо произнес:

– Какими богами занесло сюда римского посланца?

– Видимо богами Максенция, – продолжил Агнеуд, – он здесь по приказу римского августа, он при себе имеет все бумаги, скрепленные печатью императора.

– Какие бумаги? – заинтересованно и немного с напряжением, произнес Ветраний.

– Обращение Максенция к федератам, в котором говорится о щедром вознаграждении и дарении римского гражданства, если они откажутся от союза с Константином и поддержат Рим в предстоящей войне. При нем, мы обнаружили подобные документы, адресованные союзным аллеманнам и обращение к пограничным легионам в Колонии Агриппины, куда он, наверно намеревался следовать дальше. И наконец, письмо, адресованное Фаусте, жене Константина.

– Продолжай, – тихо произнес Ветраний, в голове которого вихрем кружили мысли от услышанных новостей.

– Мой дядя, король Седрик, решил посоветоваться с тобой, ты знаешь, какие теплые и дружеские чувства, он к тебе испытывает и поэтому, – отхлебнув вина, продолжил Агнеуд, – мы его задержали и привели сюда, но не сообщили никому, ни легату, ни другим начальникам пограничных легионов. Мой дядя хочет узнать мнение своего единственного римского друга, так как другим он не доверяет! – После короткой паузы, Агнеуд, смотря прямо в глаза Ветрания, произнес: – для нас нет разницы, Константин или Максенций, или еще кто-либо другой. Вопрос к тебе простой, с кем нам выгоднее быть?

Ветраний задумался и начал анализировать полученную информацию. О надвигающейся войне между двумя августами было известно даже варварам. Никто не знал, когда она начнется. Обладая не дюжим умом и мышлением, Ветраний осознавал, что война фактически уже началась. Если шпион Максенция побывал у Седрика, он был уверен, что другие, наверняка, посетили остальных союзников, и возможно, находятся в Агриппине, Геозираке и во всех крупных городах Верхней и Нижней Германии, Реции и Норике. Зная характер своего императора, а также испытав его военную тактику на собственной практике, Ветраний понимал, что Константин не допустит вторжения и не позволит этим самым, колебаться пограничным легионам. За последние годы, Константин очень сильно укрепил свои войска и создал новые регулярные комитатские легионы, чтобы в случае войны не оголять полностью границу и не позволить пограничным армиям диктовать свои условия, как часто случалось в прошлые царствования. Хотя центурион ненавидел Константина, он все время восхищался его талантом полководца и преклонялся перед военным гением императора. Ветраний нисколько не сомневался в успехе последнего. В этом не сомневались и все остальные, которые служили под началом этого блестящего полководца. Тактику Максенция, Константин мог полностью предвидеть и ожидать подобных шагов со стороны своего противника. Однако, по мнению Ветрания, Константин был уверен в преданности пограничных легионов и союзных варваров.

– С кем выгоднее? – повторил вопрос Агнеуда Ветраний, после непродолжительной паузы. – Мы станем под знамена нашего императора и пойдем на Рим…

– Ты наверно шутишь начальник, – усмехнувшись, произнес Агнеуд, – кому же делать нечего, как воевать за то, кто будет править Римом! Мне глубоко безразлично, что творится в Риме!

– А тебе и твоему народу не должно быть так безразлично, потому что вы, союзники Константина, и по договору обязаны во время войны пополнять войско августа живой силой, ведь это так?

– Ты прав, по договору это предусмотрено, – согласился рыжий варвар.

– Тогда твоему дяде в очень ближайшее время придется снарядить отборный отряд и направить его к войскам Константина, а приказ августа, скорее всего, вы получите в ближайшие дни!

– Но почему ты так уверен, Ветраний? – удивленно спросил Агнеуд.

– Потому что я очень хорошо знаю государя! Ваша выгода будет в том, чтобы получить от Константина прекрасную оплату за свою преданность и возможно, римское гражданство, обещанного вам Максенцием, которого вы вообще не знаете, а щедрость и слово Константина давно уже снискали ему замечательную репутацию.

– Дядя всегда прав, когда решает с тобой советоваться, – произнес варвар, – но где твоя выгода, друг Ветраний?

– Моя выгода, – очень тихо, склонившись к Агнеуду, сказал Ветраний, – в том, что вы передадите шпиона мне, как верные союзники, а я в свою очередь, со всеми бумагами предстану перед августом, тем самым еще больше заслужу его доверие. Когда доверие станет безграничным, мы в самый неожиданный момент нанесем удар!

– Твоя преданность больше смахивает на предательство, уважаемый начальник, – усмехнулся Агнеуд.

– Поверь моему опыту, измена в самый неподходящий момент – непременный залог успеха в наши смутные времена, – философски изрек Ветраний. – Мы не знаем, что ждет нас в грядущей войне, а на войне все средства хороши.

–Ты прав, начальник, – сказал Агнеуд, – ведь мы не боги и не можем знать, чем закончится война и кто окажется победителем!

– Нужно быть только с победителем, ибо, как говорит древняя галльская пословица: «Горе побежденным!», – произнеся последние слова, Ветраний залпом осушил свою чашу.

Подав знак хозяину, который, как обычно, отказался от оплаты, Ветраний надев плащ и взяв в руки меч, обратился к молодому варвару:

– Жди моих указаний в своей харчевне. Продолжайте охранять шпиона и никому не слова, оградите его от любого общения с кем бы то ни было!

Странный отряд

Когда Ветраний и его молодой друг варвар покинули харчевню, и каждый направился к себе, Ветраний в крепость, Агнеуд в соседнюю харчевню, у северных ворот города появился небольшой отряд около двадцати человек. Два дежурных солдата, почти дремавших возле поста перед мостом, вскочили и, схватив копья, удивленными глазами, то ли после выпитого вина, то ли от неожиданного шума галопом мчавшихся лошадей, смотрели на человека, отделившегося от отряда всадников, который пришпорив лошадь, резко остановившись перед часовыми, громко произнес:

– Именем императора Флавия Валерия Константина Августа приказываю пропустить отряд и отворить ворота. Я, трибун Гай Аврелий Марцелл, прибыл по особому распоряжению императора!

Солдаты опешили и быстро, не поняв в чем дело, принялись выполнять приказ. Один из них, побежал к воротам и стал громко кричать сослуживцам, чтобы их отворили, второй, в спешке начал поднимать перекладину, преграждавшую проезд на мост. Отряд всадников, во главе с трибунов проскакав мимо вытянувшихся стражников, въехал в крепость.

Центурион быстрыми шагами вошел в крепость, и в раздумьях, направился к невысокой пристройке возле башни, уже много лет служившей ему домом. Ветраний не успел войти к себе, когда его внимание привлек шум и топот лошадей. Он быстро направился в сторону северных ворот, откуда в темноте доносился шум конских копыт и голоса солдат. Центурион, при свете масляных фонарей и факелов увидел отряд всадников, спешившихся со своих лошадей. Подойдя ближе, Ветраний услышал властный голос: