— Я ненамного превышаю суточную норму, — дернул плечом Марк, первым направляясь к лестнице, тема его здоровья ему тоже не особо нравилась.
— Ты был у врача, что она сказала? У тебя не было таких болей неделю назад.
— Август, — все же не выдержал Марк, даже к брату повернувшись. — Пойми меня правильно, это очень… мило, что ты так… волнуешься, но я могу о себе позаботиться, поэтому твое волнение излишне.
— Не заводись, — поморщился Август. Не то, чтобы он не понимал реакцию брата, сам не любил, когда Марк так же вот интересовался, но при этом младший брат прекрасно знал, что «позаботиться» — это очень расплывчатое понятие, когда Марк говорит про себя, а не про кого-то. — Знаю я, как ты заботишься…
— У тебя предложения, как мне о тебе заботиться? — равнодушно уточнил Марк, как и всегда, когда дело касалось этой темы. Он знал, что порой переходит границу со своей заботой, но считал, что лучше так и спасти Августу жизнь, чем дать ему свободу и не успеть.
— Я хочу, чтобы ты позаботился о себе, Марк, — Август сел в кресло в гостиной, то, что ближе к фортепиано, и требовательно посмотрел на брата. — И не как обычно, а нормально.
— Зачем ты пришел? — Марк сел в кресло напротив, разглядывая брата, потому что до сих пор выглядел он странно. Красивый, взрослый, уверенный. Чужой. — Не просто же подействовать мне на нервы?
— Есть кое-что, что я хотел у тебя спросить, — слишком уж охотно согласился Август. Эта усмешка ему даже шла и если бы не привычка говорить все, что видит и думает, Август очень нравился бы окружающим.
— Что? — вопрос прозвучал спокойно, но учитывая поведение брата, Марк ожидал чего-то, выходящего за рамки. И брат не обманул.
— Расскажи мне про драконье запечатление, ты же интересовался этой темой, — голос младшего прозвучал буднично, а вот старшему с трудом удалось удержать на лице обычную маску вежливого интереса и не показать своего отношения. Нет, Август не мог догадаться…
— Ты пришел поговорить о старых драконьих сказках? — картинно удивился Марк.
— А это сказки? — младший подался вперед, выдавая свой интерес. Марк невольно нахмурился, пытаясь припомнить его знакомых, вызывающих у брата необычные чувства, но в голову так никто и не пришел. Люди Августу не интересны, с драконами он почти не общается. Либо настолько хорошо скрывает интерес к кому-то, но причин этому Марк не видит. Не от него же брат будет прятать свой предмет интереса, хотя…
— Если тема тебя действительно интересует, то ты знаешь, что драконы свои семьи создавали не так, как люди. Спутника они приводили в семью тогда, когда происходило запечатление — именно поэтому люди до сих пор считают, что драконы однолюбы. Это, конечно, не так, просто дракону помимо того, на кого он запечатлен, был уже никто не нужен, но до этого выбор никто не ограничивал.
— Носители крови тоже запечатляются, но я нашел мало подтвержденных случаев. Да и те пару сотен лет назад.
— Потому что их вообще мало, — усмехнулся Марк. — Сейчас об этом просто не говорят.
— Почему? — Марк равнодушно пожал плечами, но Август в его незнание не поверил: — Ты же выяснил что-то.
— Братец, — старший растянул губы в вежливой улыбке, явно не желая говорить на эту тему. — Если тебе кажется, что ты на кого-то запечатлен, то уверяю тебя, скорее всего это не так, и ты просто влюбился.
— Но ведь запечатление работает не только на привязанность, но и на ненависть.
— Да, у носителей крови это происходит даже чаще, чем привязанность. В какой-то момент, когда привязка только формируется, если негатива становится, больше, чем симпатии, то получается ненависть — запечатляется негатив, вместо позитивных эмоций.
Август кивнул и все же задал вопрос, который Марку хотелось бы обойти:
— С кем возможно запечатление?
— С кем-то, кто тебе подходит, кто вызывает сильные чувства, — ровно ответил старший. — Твой очередной эксперимент? Это так не работает, Август, такие эмоции нельзя вызвать искусственно. Все должно быть по-настоящему: боль, любовь, страх…
— Интересный у тебя набор положительных эмоций, — тихо пробормотал Август, и Марк удивленно приподнял брови:
— С чего ты взял, что он положительный?
Август на брата посмотрел ошарашенно, какое-то время молчал, а потом все же нерешительно уточнил:
— Ты… ненавидишь? — в его вопросе очень явственно звучало «меня», хотя этого Август так и не произнес, и Марк с досадой прикрыл глаза. Ну точно, время зря братец не терял, и явно на этот раз заметил то, что пропустил в прошлый. — И кстати, — продолжил Август, возвращаясь к прежнему слегка небрежному тону, чтобы не показать собственную заинтересованность. — Ты скромно забыл упомянуть, что сейчас большая часть случаев запечатления происходят между родственниками — братьями или сестрами.
— Это не доказано, — сразу же отозвался Марк, воспользовавшись случаем перевести тему с его собственных чувств.
— Потому что сейчас этим вообще никто не занимается, очень уж неприятно выглядит картинка. Зов крови, который у драконов был стоп-сигналом, сейчас стал основой для появления одной из самых сильных привязок…
— Драконы жили по-другому, — пожал плечами Марк. — По-другому строили семьи, у них редко рождались дети, и уже тем более они не отдавали одного ребенка на воспитание другому. Они не заводили семьи и детей только потому, что так принято, а только тогда, когда готовы были и хотели нести эту ответственность. Зов родной крови к родителям и старшему или младшему однополому родственнику чувствуется очень по-разному. А запечатление возникает на того, кто вызывает больше всего чувств.
— Ну да, никто из окружающих не может вызвать больше чувств, чем тот к кому ты привязан с детства, кого воспитываешь или кто воспитывает, всегда рядом, один в целом мире, ближе, чем те, кто дал тебе жизнь…
Марк все же отвел взгляд, он и так успел сказать слишком много лишнего. Впрочем, все это есть в открытых источниках, и Август это наверняка знает, если действительно заинтересовался этой темой. Не понятно только, с чего — раньше ему было это не интересно, и вряд ли он мог догадаться про отношение Марка за эти несколько дней.
— Так ты меня ненавидишь? — на этот раз тихо повторил вопрос младший брат, разглядывая старшего. Марк встретил его взгляд и понял, что не сможет отвлечь его внимание и обойти эту тему, придется сказать правду. Хотя, раз уж он все равно догадался…
— Нет, Август, я не могу тебя ненавидеть, — Марк невольно улыбнулся, пожал плечами: — Ты тот, кто вообще может вызывать у меня чувства… Это так очевидно?
— Твое отношение? Да, очень, когда я заинтересовался этой темой, — Август усмехнулся и покачал головой: — И как я раньше не понял… Хотя не думаю, что со стороны кто-то может догадаться, учитывая твою манию преследования. Насколько я помню, эта тема заинтересовала тебя лет в семнадцать…
— Я конечно извращенец, Август, — сдержанно ответил на незаданный вопрос Марк, — но не настолько, тебе тогда было десять. Разные оттенки чувств появлялись со временем. Просто… — старший пожал плечами. — Мне уже тогда казалось странным, что ты вызываешь столько всего, обычно я не настолько эмоционален.
— Ты не сказал.
— Как ты себе это представляешь? Когда ты говорил, что это грязное мерзкое извращение, я был согласен. И это только моя проблема, Август, — Марк поймал взгляд брата, чтобы показать — он совершенно серьезен и ничего не скрывает. — Тебя это все никак не касается. Я не собираюсь пользоваться ситуацией или тебя заставлять, просто… Я не выбирал такого отношения к тебе, — Марк пожал плечами и криво улыбнулся: — Хотя сейчас понимаю, что не смог бы от этого отказаться, даже если бы мог… Теперь ты знаешь, что я сделаю для тебя все, о чем ты попросишь.
— Я это и раньше знал, даже эти три года, когда мы не общались… Так тебе нравится, что ты чувствуешь? — вопрос младшего брата прозвучал требовательно, очень знакомая старшему брату интонация, и он невольно улыбнулся, услышав ее. Так знакомо…
