Алексей с наигранной очумелостью обернулся к столу:
— А? Че? Ой! Вы кто такие?
— О! Зацепила! — хохотнул муж тети Клавы.
И все захлопали.
Надя растерянно улыбалась.
Опять встали и опять выпили. И снова начали считать.
«Что ты из себя строишь? — улыбаясь гостям, язвила себя Инна. — Иностранка, да? Коровья леди? Чего ты нос воротишь? Чем уж так противны тебе эти люди? Тем, что никогда в жизни не видели биде? Что не отличат французского шампанского от «Салюта»? Что икру едят редко, зато ложками? А сама-то ты какой была двадцать лет назад? И кто ты сейчас? Что у тебя за заслуги такие необыкновенные? Провинциальная домохозяйка. Только они чище тебя, они проще и ближе к Богу. Поэтому убери свою кислую рожу. Радуйся жизни и будь милосердна».
Ей вдруг стало неловко от своей наигранной скуки, от шикарного платья, которым она отодвинула родню от себя недосягаемо, от ироничного изгиба губ, от модной прически и ухоженных рук.
Она хлопнула по плечу сидящего рядом Василия Степановича и сказала задушевно:
— Они отличная пара.
— А то! — радостно кивнул тесть. — Надюха у нас — королева красоты.
Тосты теперь следовали один за другим, их уже почти никто не слушал, но все дружно хлопали, когда на поднос ложился очередной конверт с деньгами или ставился на специальный стол подарочный сервиз.
Инна не понимала, откуда эти сервизы берутся в таких количествах. А потом разглядела несколько коробок в углу ресторана — родня подарки прихватила с собой.
— А музыка тут будет? — навалилась на Инну подошедшая тетя Лида. — Надо бы молодым станцевать вальс.
Инна подняла руку, подозвала официанта.
— Скажите, мсье…
— Товарищ, нам бы музыку, вальс, сам понимаешь, — перебила ее тетя Лида.
— Бу сделано.
— Внимание! Сейчас будет музыка! — застучала ладонями тетя Лида так громко, словно выбивала ковер. — Молодые танцуют.
— Ур-ра!
Светка, которая успела уже обследовать весь ресторан и даже, кажется, фирменные магазины, расположенные рядом, подскочила к Наде и что-то зашептала той на ухо.
— Хорошо-хорошо, — кивнула та.
— Хочу вальс! — вдруг загорланил Алексей. — Я танцева-ать хочу, я танцева-ать хочу!.. — пропел он, размахивая руками.
— О, юморист! — одобрил муж тети Клавы.
— Очухался, слава те Господи, — улыбнулся Василий Степанович.
«К сожалению, действительно очухался», — подумала Инна. Музыки все не было. И официанты куда-то пропали.
— Э-э, где наша не пропадала?! — залихватски махнул рукой дядя Володя. На свет Божий был извлечен аккордеон, гости раздвинулись, и музыкант жахнул «На сопках Маньчжурии».
— Ну, жених, приглашай невесту. — Тетя Клава говорила с российской торжественностью.
В тон ей Алексей сделал глубокий поклон, слишком глубокий, слишком русский. Но тонкости этой гости не уловили. Наоборот, подумали — уважает!
Алексей вывел Надю на середину, обнял, но она высвободилась, сняла фату и швырнула ее через плечо, на стол, не глядя.
Светка, которая уже ждала этого, поймала фату и высоко подняла над головой:
— Ага! Замуж выйду!
— Я те выйду! — налетела на нее Клава. — Отдай сюда!
Светка бросилась наутек. Гости развеселились.
— Они теперь в пятнадцать лет норовят!
— Ой, Клавка, жди жениха!
— Светка, не сдавайся.
Фата стала летать над столом, как волейбольный мяч, кто-то уронил ее в салат.
«Маразм крепчал, — подумала Инна. — Сейчас только спичку бросить…»
И не успела подумать, как в ресторане, перекрывая аккордеон, загремело что-то техноритмическое.
Алексей, чинно, слишком чинно танцевавший с Надей, вдруг бросил ее и подскочил к Алевтине Ивановне:
— Желаю с тещенькой!
Алевтина Ивановна засмущалась, но живо вскочила, задергала ножками, задвигала ручками.
Инна взглянула на Надю. А та смотрела на нее в упор. Смотрела растерянно и с отчаянием.
Алексей и Алевтину Ивановну бросил. Теперь тащил в круг тетю Лиду. Она в точности повторила все движения тещи, только разве ногами выстукивала пошибче.
Дядя Володя с упорством продолжал растягивать теперь не слышные мехи, только добавляя беспорядка в музыку.
Алексей протанцевал несколько па с тетей Клавой, даже со Светкой и теперь тащил в круг Василия Степановича.
— Надо, надо, ты меня уважаешь?! — увещевал он тестя.
— Так что за музыка? Русского бы!
И Алексей пустился вприсядку, выделывая коленца вокруг прихлопывающего Василия Степановича.
Гости тоже пустились в пляс под этот пульсирующий грохот. Кажется, Саша вертел Надю, но она была какой-то вялой и нервной.
— Ну покажи, как там у вас в Америке?.. — склонился к Инне Василий Степанович.
Инна встала. Она вспомнила дикие ирландские танцы, которые всю ночь после своей свадьбы протанцевала с Тэдом. Схватила ничего не подозревающего Василия Степановича и стала кружить, подскакивая на каждом шаге.
Бедняга скоро умаялся, вспотел, запыхтел, но лица не терял.
А Инна поймала себя на том, что не улыбается, а как-то дико скалит зубы. Это был тот час исступленного азарта, когда и помереть не страшно. Просто даже и не заметишь.
— Бу-у! — зарычал Василий Степанович. — Сейчас выскочит сердце, смилуйся, кума!
И рядом с Инной вдруг оказался Алексей. Она и его схватила, не помня уже ничего, завертела, задергала. Но техно оборвалось на полугрюке, и тут же полился вслед за ним блюз.
Алексей прижал ее к себе, коснулся щекой волос, закачал в медленном ритме. Но сердце еще колотилось, дыхание не уравновесилось. Еще хотелось хулиганить и шалить. Алексею — тоже. Он вдруг опустил руки на Иннины бедра и покрепче прижал к себе.
Небезобидность их объятий была настолько очевидной даже подвыпившим гостям, что в зале как-то враз прекратилось всякое движение.
Инна мучительно искала изящный выход из положения, но найти не могла.
— Сынок, ты уже набрался! — сказала она громко. — Ты меня с невестой перепутал!
Но это не спасло положения. Гости таращились на них во все глаза.
И тут подскочила Надя. В ее глазах был какой-то бесенок, какая-то сумасшедшинка.
— Лека! Со мной потанцуй! Напоследок!
Инне бы сразу понять, что сейчас начнется безобразие, но она жила сейчас не в ритме с логикой, она катилась в бездну.
— Красивая у меня мать, правда? — спросил Алексей. — Просто чудо! И умная! Так все толково объяснила нам. Скажи, Надюха? Про все эти комплексы, про царей. Она нам только не объяснила…
Инна оттолкнула его мягко, вручила Наде. А той только того и надо было. Она взялась за Алексея и вдруг отшатнулась от него.
— Фу! Противно, — сказала громко. — От тебя плохо пахнет.
И тут же, повернувшись на каблуках, подошла к столу, налила полный фужер шампанского, подняла и вскрикнула сорвавшимся голосом:
— Прошу внимания!
— Невеста будет говорить, невеста! — закричала тетя Лида, хотя все и так не очень шумели.
— Музыку выключите! — потребовала тетя Клава.
— Дорогие гости, дорогие родственники. — Дрожавшей рукой Надя подняла бокал чуть ли не над головой. — Я хочу предложить тост за мою свекровь, за Инну Николаевну.
— У-у, — по-футбольному загудел зал.
— Она приехала сюда из очень далекой страны. Из Америки, — продолжала Надя. — Она приехала на нашу свадьбу… Инна Николаевна, идите к нам, что вы там? Выпейте с нами.
Инна подошла к столу. Села, тоже подняла фужер.
Алексей не садился, он стоял поодаль. Он улыбался, ему было весело.
— Так вот, Инна Николаевна приехала к нам из богатой Америки, чтобы всех нас осчастливить. Нет, правда, вы не подумайте, мы действительно счастливы. Я так сразу в Инну Николаевну влюбилась. Вот посмотрите — ей уже далеко за тридцать, а как выглядит? Это же чудо!
Гости потихоньку начали шуметь — комплиментарная часть выступления их задевала. Инну они воспринимали как прямой вызов себе. Может быть, завидовали, а может быть, злились на самих себя или за свою страну, которая никак не давала им возможности до старости выглядеть молодыми.
