– Простите меня, благовестник! Старые раны…. Как там говорится?

– Не береди старых ран и лекарем сам себе станешь.

– Вот-вот. – Торн подбадривающе улыбнулся. – К чему спрашиваете? Хотите отправиться на север? Нести весть Аивэмы?

– Вестимо! – Юноша улыбнулся, потерев своё зелёное ожерелье. – Деяния богини природы часто принимаются как должное. Но ведь она облагораживает всю людскую жизнь. Наша одежда и эта самая каша сделаны из даров, ниспосланных ею нам.

– Справедливо. Однако задача вас ждёт трудная.

– О, я привыкший! – Соммер окончательно вернул приподнятое настроение, бойко орудуя ложкой. – Я купеческий сын. Старший. Папка с мамкой гневались так, что весь лес могли поджечь. Но я был твёрд в решении нести весть Аивэмы.

– Смелости вам не занимать! – Юный жрец смутился и чуть не брызнул водой, пытаясь поблагодарить посредь глотка. – Желаю всяческой удачи в благом деле!

Разговорившись с Соммером, Торн доел солидную порцию. В благодарность попытался пробиться в ряды мойщиков посуды, но благовестники, не принимая возражений, взяли всё на себя. Стыдливо вздохнув, Торн поднялся наверх. Раз не благое дело, то молитва!

Коснувшись лбом холодного каменного щита на алтаре, рыцарь отошёл в сторону. За минувшие дни немало набежало деяний, требующих прошения о снисхождении.

Сбоку шаркнули усталые шаги. Из-за свежепокрашенной колонны вышел Дунман.

– Моё почтение, благовестник!

– Сиди-сиди, брат мирской! – Дунман ласково улыбнулся и присел на лавку подле Торна. – Я нарушил твой благочас?

– Будьте покойны, я уже закончил.

– Хорошо! Как твоя дочь? Не видел её сегодня с тобой.

– Моя дочь… она пристроилась прачкой на постоялом дворе. Как вы говорили потребно много трудиться ради новой жизни.

На виске задёргалась венка.

– Рад, очень рад! Скажи, брат мой, тебя что-то тревожит?

Торн покосился на жреца. Удивительно, но тот даже не смотрел на него. Беспокойство собеседника старец словно просто почувствовал.

– Я…. Вы правы, благовестник. Последние дни выдались сложными.

– Поделись. Великая мудрость учит – тягота облегчается, становясь общей.

Торн замялся. Обмана становилось нестерпимо много. Но как же клятва? Как же безопасность Дабби?

– В последние дни… мне пришлось обманывать людей.

– Ложь, значит. Она точит твою душу?

– Да, мудрейший.

– Скажи-ка, если бы те, кого ты обманул, узнали правду, они поступили бы иначе?

– Я…

– Их жизни переменились бы? Сделались бы лучше?

– Я не знаю, мудрейший.

– Так подумай. Постарайся найти ответ. Твой обман не больше и не меньше чем обычные слова. Важны помыслы, а ещё важней поступки. Ты обманывал со злобой в сердце?

– Нет, благовестник!

– Доставила ли твоя ложь страдания иным людям?

– Нет, мудрейший. Совсем нет.

– Вот тебе и ответ. Важно вершить благие дела. Соврал ты ведь ради чужого блага? И вреда не нанёс вовсе? В твоём обмане не больше дурного, чем в истории барда, стремящегося небылицами сподвигнуть людей на подвиги и добрые деяния.

– Я… я не думал об этом с такой стороны. Спасибо вам! Спасибо от всей души! Ваша мудрость велика!

– Какая там мудрость! Я лишь помог посмотреть на твою горесть под иным углом.

Вельд ступал по закрученным улочкам Флорвира. Не быстро, не медленно, в ритме самого города. Утром, пройдясь до банка и заглянув на Нарядный рынок, следопыт прочувствовал темп местных улиц. Ощутил ногами, как надо идти, запомнил глазами, куда надо смотреть, почувствовал волосами, каким дуновениям надо поддаваться.

Тёмно-зелёный плащ, ставший родным, словно вторая кожа, мерно колыхался в такт шагам. Сперва закралась мыслишка оставить дома, да быстро отсохла. Скрывать следопытское братство уже нет никакой пользы. Выгода же от признания может набежать. И уважение, и интерес, в игре всё сыграет на руку. Из оружия порешил оставить лишь кинжал. Учредители местных правил вряд ли станут особо рьяно протестовать против клинков, однако порядочность есть порядочность. Кинжал же дело незаметное. И смертоносное. Прелестно!

Лёгкие доспехи сменились на серебристую рубаху и свободные коричневые брюки. Торгаш уж слишком настойчиво предлагал обновки, почти отбив всякое желание покупать, но обещанная скидка вновь раззадорила. Дольше всего пришлось сыскивать перчатки. Удобные, с обрезанными пальцами, не хлипкие, не душащие кожу. Лишь под конец поисков нашлась добротная пара.

Дом ювелира Осика взаправду знал каждый. Дорога оказалась длинной, зато не мудрёной. Делец устроился отлично. В самом краю Звёздного района, соседствуя с Ветряным. Осик всё ещё был со своими, но уже подтягивался к лордам, имеющим власть. Прекрасное место дабы завязывать знакомства.

Сам дом лишь подтверждал сие стремление хозяина. Одноэтажная постройка раскинулась широко в стороны. Простора для приёма гостей хоть отбавляй. Сад встречал уютными лавочками и крошечным прудиком. Ведущие лёгкие, улучшающие настроение беседы аристократы здесь представлялись сами собой.

– Здрав буди, добрый человек! Я на турнир! – Опередил следопыт возглас бритого налысо стражника.

– Здрав! Чьим знакомцем будете?

– Добряк Говирн меня пригласил.

– Имеется-имеется, – причмокивая губами, пробормотал страж. – Проходите!

Вельд задорно поклонился и прошёл в ворота. Далеко уйти не удалось: у парадных дверей его перехватил тонюсенький тёмноволосый мужчина.

– Приветствую, дорогого гостя! Смотреть, играть, знакомиться?

– Всего понемногу. – Следопыт иронично улыбнулся. – Играть больше всего.

– Капитальчик большой или малый?

Вельд призадумался. Говирн походил на человека богатого, но не питающего чрезмерного азарта к турнирам. Много ли даст? Хотя если прибавить к припасённому в кармане (Соррел всегда щедро давал деньгу по поводу и без) получится, верно, много.

– Большой.

– Недурственно, совсем недурственно. – Тощий довольно улыбнулся. – В правую сторону, будьте добры. Там комнатка для больших игроков. Желаете чего, слуги всё подадут.

– Благодарю!

Кланяться на сей раз показалась не к месту, и Вельд степенно прошёл внутрь.

При постройке хозяин опирался на прочность. Чтобы на века, и ещё праправнуки говорили, это вот дом дедушки Осика. Впрочем, как только встал крепкий скелет, за дело взялись украшения. Не самые приглядные стены разукрасили затейливыми узорами, рядышком пристроив мебель и растения. Последних имелось в большом достатке. Зелёные красавцы освежали воздух, цветастые наполняли благоуханием. Ювелир ответственно подготовил дом к частым визитам гостей.

Свернув в означенную сторону, следопыт подцепил глазом служанку. Молодую девчушку, потерявшуюся в наплыве гостей и отчаянно ищущую возможность быть полезной.

– Приветствую, юная леди!

– Добрый день, господин! – Девчушка так быстро повернулась, что рыжая коса чуть не обвила лицо. – Чего изволите?

– У вас имеется чай?

– Чай, чай, чай… да, у хозяйки… имеется, господин.

– Прекрасно! Организуй мне кружечку из трав мягоньких. И листик мяты сверху доложи.

– Сию минуту, господин!

Служанка поклонилась и скрылась за дверцей. Задание представлялось ответственным, и девчушку распирало от гордости. Вельд улыбнулся ей вслед.

Народу собралось множество. Даже не считая хозяев и слуг, набралось бы более полусотни. В крыле для «больших игроков» собралась меньшая часть. Человек двадцать.

– Вельд! – Рука Говирна легла на плечо. – В серьёзные игроки прошёл? Одобряю! Ежели, конечно, не ради громкости так заступил. – Купец с придыханием усмехнулся.

– Чую, дела сегодня у нас взлетят хорошо! – Собеседники медленно пошли вглубь дома. – На сколько сегодня сыграем?

– На сколько довольство расщедрится! – Говирн положил в руку следопыта мешок монет с незаметностью и изяществом, не оставляющими сомнений, так гладко мзду не давал никто в городе. – Господа! Позвольте рекомендовать вам, Вельд из Тенистого леса. Лучший следопыт из всех существующих, не будь я лучшим торговцем Шёлкового угла!