— Хожяин, покажи, где я могу заносевать, — попросил орк, как только Вахир Остроглаз вынырнул из-за портьеры.

— Как пожелает, почтенный гость, — согнулся в поклоне человек.

Далеко идти болдырю не пришлось. Выяснилось, что опочивальня для постояльцев обустроена сразу за занавесом. Тут размещалось несколько рядов набитых сухими листьями мешков, что и служили ложами для проезжих путников. Конец длиной залы был отгорожен еще одной ширмой, за коей, судя по запаху, находилась кухня. Похоже, трактирщик не считал что витавший в зале тяжелый дух готовящейся снеди, способен доставить гостям какие-то неудобства. В настоящее время спальня пустовала, и орк являлся единственным постояльцем.

— Выбирай лежанку, любезный, — с довольной улыбкой обвел рукой помещение корчмарь.

— Шпасибо тебе, хожяин, — в очередной раз поблагодарил харчевника Дрогг.

Не кичась, охотник улегся на ближайшую постель. К его вящему удивлению она оказалась весьма удобной. Из глубин хрустящего высушенными травами матраса исходил терпкий убаюкивающий аромат. Болдырь по привычке напрягся, помыслив, что его хотят усыпить, но не сумел устоять перед мягкой волной душистого благовония, и вскорости погрузился в беззаботную дрему.

Согласно гуляющим по Садрии слухам, к спящему орку невозможно подобраться не замеченным. Впрочем, дочери Вахира Остроглаза сие почти удалось. Ее выдал лишь легкий шорох тростникового настила.

Искушенный многочисленными походами Дрогг, даже почивая, умел не терять бдительности. Уловив подозрительный звук, он тотчас обернулся уперев в девушку испытующий взор. Рука охотника непроизвольно легла на рукоять тесака.

Поймав не себе колючий взгляд зеленокожего гостя, юница отшатнулась.

— Сто тебе нужно, Дашира? — холодно спросил орк. Хотя легкая с глубоким вырезом сорочка девушки не позволяла сомневаться по крайней мере в одном из ее намерений.

— Я пришла скрасить твое одиночество, — оправившись от испуга, елейно прошептала молодая пустынница.

— Прошти, — сухо ответил болдырь. — Но я не нуждаюшь в подобных утехах.

— Отчего? — голос юницы преисполнился обиды. — Я слишком плоха для тебя?

Дрогг вздохнул, размышляя просто прогнать дочь корчмаря или все же объяснить ей причину отказа.

— Мы, орки, не приемлем шношений ш иными рашами, — все-таки решил поведать девице истину охотник. — Для нас недопуштимо, сто от оных шоитий на швет могут появитьшя ублюдки-полукровки. Наше племя малосишленно, и ежели мы наснем шмешиватьшя с другими народами, то в шкором времени напрошто ишсежнем.

— Я не хочу иметь от тебя ребенка, — пустынница сделала шаг в сторону его постели. — Поверь мне, у меня со многими было, и я ни разу не затяжелела.

— Нет! — Дрогг выставил ладонь вперед, и юница замерла на месте. — Уходи, Дашира. Я не буду делить ш тобой ложе.

— Но… Но что мне тогда сказать отцу? — заколебалась девушка. — Ведь это он послал меня к тебе. Он… будет недоволен.

— Шходи прогуляйшя, — посоветовал охотник. — А утром доложишь ему, сто вшю нось ублажала меня и я оштался крайне доволен. Асе будешь дейштвовать тихо, никто не рашкроет нашего обмана.

— Как пожелаешь, Дрогг-охотник. Слово гостя для нас — закон, — Дасира поклонилась елико возможно учтиво, однако даже не пыталась утаить плескавшегося в глазах разочарования. Оно и понятно, зеленокожий полуэльф выглядел гораздо казистее большинства людских мужчин.

Неслышной походкой юница проскользнула за ширму, спустя несколько секунд скрипнула входная дверь. Дочь харчевника решила последовать наказу болдыря и не появляться в корчме до рассвета.

Дрогг скорчился от омерзения. Ни один орк никогда не заставил бы свое дитя заниматься столь низменным ремеслом, а ежели прознал бы, что чадо балуется подобным, живьем бы содрал с нерадивого отпрыска кожу. Люди же такой частотой нравов не отличались. Верно, поэтому и сумели захватить во владение столь обширные земли.

Более не желая думать о юной блуднице, Дрогг сызнова смежил веки. Впрочем, долго проспать ему не довелось, ибо на улице раздались пронзительные крики. Некто старательно поднимал тревогу.

Раздраженно фыркнув, орк открыл глаза и медленно сел. Ведшая на кухню портьера всколыхнулась, и в спальню с оглоблей наперевес влетел Вахир Остроглаз.

— Где Дасира? — осмотревшись, резко бросил корчмарь.

— Пошла погулять, — не вдаваясь в подробности, ответил охотник.

Хозяин трактира окинул полукровку недоверчивым взглядом и озадаченно пожевал губами.

— Ладно, ничего с ней не случится, — наконец молвил харчевник. — Чай, большая уже. Беда у нас, Дрогг-охотник. Нежить опять из пустыни нагрянула.

— Сто ж, нежить — это дело привысное, — обронил болдырь, поднимаясь с ложа.

Трактирщик ничего не ответил, пронырнув в трапезную залу. По обыкновению ночевавший в одежде орк тотчас отправился за ним, поскольку поднявшийся ор зело не располагал к дальнейшему почиванию.

Вязкий мрак южной ночи испятнали десятки факельных огней. По улицам беспорядочно суетились вооруженные дрекольем пустынники. Несмотря на то, что, по словам старейшины Вурнхи, мертвецы совершали набеги на деревню уже многие годы, судя по царившему беспорядку, жители Шархидата, похоже, вовсе не разумели, как следует обустроить оборону селения.

Выскочив из кормы, Вахир Остроглаз поймал за плечо пробегавшего мимо карамазого паренька.

— Кто на этот раз к нам пожаловал? — требовательно вопросил отрока трактирщик.

— Джахи, — отдуваясь, бросил тот, и ловко, точно змея, вывернувшись из захвата харчевника, порскнул в окрестную тьму.

Нутро орка похолодело, когда он заслышал о кровожадных многоножках. Ежели в самом деле на деревню напали оные сколопендры, надлежало срочно уносить ноги, спасать кого-либо было уже бесполезно. Однако трактирщика ответ юнца отнюдь не испугал. Кивнув больше самому себе, нежели уже скрывшемуся во мраке парню, корчмарь, поудобнее перехватив оружие, скорой трусцой двинулся к опоясывавшей деревню стене.

— Погоди, Вахир, — тронул человека за локоть охотник.

— Чего тебе? — недовольно обернулся корчмарь.

— Ежели в Шархидат нагрянули джахи, шражатьшя бешшмышленно. У наш только один выход — бежать отшюда прось, — скороговоркой выпалил Дрогг, понимая, что каждая секунда промедления может стоить ему жизни.

В ответ трактирщик в истовом недоумении раззявил рот и несколько секунд безмолвно пялился на орка. Затем человек с облегчением расхохотался.

— Да не те джахи, — махнул рукой корчмарь. — Мертвые джахи. Нежить.

— А-а-а… — понимающе улыбнулся Дрогг. — Это шовшем другое дело.

Харчевник сызнова побежал по улице и охотник последовал за ним. Вскоре они оказались подле деревенских ворот. На гребне стены выстроились воины Шархидата. Оружием пустынникам служили грубо сработанные палицы и ослопы, а в некоторых случаях простые дубины и палки. Доспехи людям заменяли толстые накидки из шкур макхаров. В рядах оборонявшихся не существовало единоначалия. Каждый что-то горланил, наказывая соседу, что делать, отчего вокруг стоял жуткий гвалт. На площадке подле ворот среди людей мелькал силуэт подпоясавшегося коротким клинком Вурнхи. Мудрый иркун лихорадочно блеял, пытаясь придать происходящему хоть какую-то осмысленность. Впрочем, бестолково мечущиеся пустынники не обращали на надрывающегося старейшину никакого внимания.

Завидев трактирщика и орка, козлочеловек что-то прокричал, указывая на гребень стены. Даже не обернувшись в сторону правителя деревни, Вахир Остроглаз взялся взбираться наверх. Ограждавшее Шархидат укрепление более напоминало вал, посему подняться на его вершину почти в любом месте не составляло большого труда.

Особо не раздумывая, корчмарь, а вместе с ним и Дрогг, отправились в то место, где скучилось около полудюжины пустынников. Двое воинов держали в руках факелы. Среди людей возвышалась рогатая голова зурхала, в коем орк, присмотревшись, узнал приснопамятного кузнеца Брумара.