— Я обещал тебе историю. Ну, так послушай её, — начинает Влад. — Я был ещё совсем ребёнком, когда встретил Серёжу. Я был новеньким в классе, а он был единственным, кто встал на мою сторону, когда весь класс травил меня. В этом весь Серёжа — он всегда помогал и защищал всех, кто в этом нуждался. Годы шли быстро, всё менялось, но одно было в моей жизни неизменно — это он. Я всегда смотрел на него как на какое-то божество и просто был благодарен судьбе за то, что он был рядом. Надеялся ли я на что-то? Было бы глупо сказать, что нет, — к тому же, он был рядом. Настолько рядом, что я, правда, был уверен, что рано или поздно он поймёт, как сильно нужен мне, и всё у нас обязательно будет хорошо. Вот только однажды появился ты — и всё, откровенно говоря, пошло по пизде. Кто же знал, что такой идеальный во всех отношениях Серёжа полюбит ничтожество вроде тебя?

Думал ли когда-то Антон, что чувства Влада была сильней, чем он показывал со стороны? Конечно же, нет. Антон в самом деле круглый идиот.

— Он смотрел на тебя так… Боже, ты ведь даже не представляешь, насколько сильно он в тебя вляпался! Только я вот знаю, потому что слушал о тебе, и даже в Питер за ним сорвался лишь потому, что хотел быть рядом. Только ему было всё равно. Тебе мало было того, что ты отнял у меня самое дорогое, так ты ещё решил влезть туда, где тебя не ждали, о великий, всемогущий полицейский. Ты никогда не любил Серёжу так, как люблю его я. Стоило только нарисоваться этому голубоглазому педику — и ты забыл всё, что ему обещал, бросился в омут с головой. Это твоя любовь?

— Ты ничего не знаешь, — ядовито шипит Антон.

Влад снова недобро смеётся.

— В том-то и дело, что я знаю всё. Но самое ужасное, что я понял: Серёжа никогда не полюбит меня, что бы я ни делал. Поэтому теперь я хочу сыграть в нашу с тобой последнюю игру.

— Больше не будет никаких игр, Влад. Всё кончено.

Антон и не думал, что всё закончится именно так.

— А разве ты не хочешь спасти Арсения? Или мне показалось?

Антон понимает, что он у Влада на крючке — так просто не выбраться.

— Чего ты от меня хочешь? — сквозь зубы шикает он.

— Ничего особенного. Ты просто должен выбрать.

— Что выбрать? — непонимающе переспрашивает Шастун.

И снова эта абсолютно ненормальная улыбка.

— Кого ты больше хочешь спасти: своего драгоценного Арсюшу или всё-таки Серёжу? Если ты, конечно, его ещё не забыл.

От звука родного имени Антона бросает в дрожь. Он буквально заставляет себя произнести:

— Серёжа мёртв.

Влад громогласно смеётся в ответ.

— Как просто было тебя в этом убедить!

Нурлан подходит неожиданно, наклоняется ниже и до боли сжимает плечо Шастуна.

— Он играет с тобой, Антон. Прошу тебя, не делай глупостей.

Но тот в ответ лишь отстраняется, не сводя глаз с чужого лица. Влад выдерживает этот взгляд и, усмехаясь, указывает на середину стола.

— Возьми этот телефон. Думаю, Серёже было интересно всё это послушать.

У Антона трясутся руки, и сердце, кажется, вообще перестаёт биться, когда он тянется к обычному, самому простому телефону, лежащему на столе. Он не верит Владу, потому что знает: тот всё это время манипулировал им, но призрачная надежда всё равно сжигает его изнутри.

— Серёжа? — дрожащим голосом спрашивает он, на самом деле не ожидая услышать ничего в ответ.

Поэтому, когда в трубке раздаётся до каждой интонации родной голос, Антону кажется, что он умирает.

— Тоша? — хрипит тот. — Антон, Господи, это ты!

Шастуну кажется, что он спит, что всё это — его очередной сон, и сейчас он проснётся в мире, где Серёжи нет, но реальность бьёт его по голове наотмашь.

— Серёжа, где ты? Что с тобой? — сыплет вопросами Антон.

Ему кажется, что он буквально видит печальную улыбку на любимых губах.

— Я не знаю, Тош, ничего не знаю. Боже, как же я рад тебя слышать! С тобой ведь всё в порядке? Прости меня, пожалуйста, прости…

— Я найду тебя. Слышишь меня, найду, чего бы мне это ни стоило, — шепчет Антон в холодную трубку, даже через расстояние ощущая чужое тепло. — Я больше никогда тебя не отпущу, Серёж, слышишь меня? Ты только дождись.

Ответить Лазарев ничего не успевает, так как вызов обрывается. Антон не хочет рыдать, не хочет показывать свою слабость, но слёзы сами срываются с глаз, прочерчивая влажные дорожки по щекам. Влад издевательски хлопает в ладоши.

— Браво! Интересно, Арсению ты говорил так же?

Антон не знает, откуда в нём берутся силы, чтобы не ударить отморозка прямо сейчас.

— Впрочем, это неважно. Сейчас станет кристально ясно другое.

— Чего ты хочешь от меня? — в очередной раз спрашивает Антон: теперь, когда его мир в один момент перевернули с ног на голову, он едва ли может держать себя в руках.

— Забавная штука: в двух разных концах города сейчас отсчитывает минуты бомба, которую можешь обезвредить только ты с помощью своих отпечатков, — Влад раскладывает перед Антоном обычную бумажную карту. — Тут тебя ждёт Арсений, а здесь — Серёжа. Интересная игрушка, но спасти ты можешь только одного.

Может ли обычный человек выдержать всё это, Антон очень сомневается. Думал ли он однажды, что его поставят перед таким выбором и что в любом случае, при любом раскладе он будет тем, кто пожертвовал одним человеком ради другого?

— Какой же ты ублюдок… — на выдохе произносит Антон.

Влад в ответ улыбается и пожимает плечами. Антон не может сдержаться и буквально хватает его за отвороты футболки, поднимая на ноги.

— Думаешь, можешь играть со мной, как пожелаешь? Я спасу их обоих, а ты сгниёшь в тюрьме!

— Ох, боюсь тебя разочаровать. Времени у тебя уже, наверное, минут сорок, и не вздумай хитрить: бомба взорвётся сразу, если к ней притронется кто-то другой.

До этого момента Антон, правда, верил, что безвыходных ситуаций не бывает.

— Ты сдохнешь, как грязное животное, и никто даже не вспомнит о тебе!

— Только после того, как один из твоих любовников взлетит в воздух.

Антон бросает Влада прямо на пол, разворачиваясь к ребятам из оперативной группы. Нурлан смотрит на него с нескрываемым беспокойством.

— Антон, ты ведь понимаешь, что это может быть ловушкой? — спрашивает он. Но Шастуну, если честно, плевать: в голове всё ещё звучит Серёжин голос, и это всё, что имеет для него хоть какое-то значение.

— Я еду за Серёжей. Возьмите сапёров и отправляйтесь по второму адресу, вы должны успеть, — бросает он, прежде чем услышать саркастичный смех Топалова.

— Бедный Арсений, мне его даже жаль.

Антон старается не думать о Попове, хоть и получается это с трудом. Встать перед таким выбором Антон не ожидал никогда, и инструкций, как поступать в таких случаях, ему никто не давал. Возможно, он ужасный человек и совершенно не заслуживает ни Арсения, ни Серёжи, но всё, о чём он может думать, — это то, что Серёжа жив, и Антон сделает всё возможное и невозможное, чтобы его спасти.

========== Эпилог ==========

Антон не обращает внимания на зевак на дорогах и откровенно забивает на правила дорожного движения. Машина летит по питерским дорогам с такой скоростью, что впору отправлять Шастуна на «Формулу-1». Он до упора вжимает педаль газа в пол и думает только о том, что всё случится скоро: ещё немного — и он увидит Серёжу. В голове всё ещё звучит его голос, его слова, что, кажется, отпечатались на сердце, и всё, что отделяет Антона от него — это несколько бесконечных километров.

Дорога словно превращается в одну бесконечную линию, уходящую в никуда. Шастун ведь почти перестал надеяться, что когда-нибудь увидит его вновь. Всё это время Серёжа был жив, а Антон позволил себе поверить в то, что его больше нет, и уже даже почти отпустил. Он с головой нырнул в Арсения, напитываясь им, его энергией и жаждой жизни, он успел его полюбить — пусть и не так, как Серёжу: любить кого-то так же сильно он вряд ли смог бы теперь хоть когда-нибудь. Но отрицать существование чувств Антон не может, и оттого больнее вдвойне — Арсений должен был держаться от него подальше, потому что всё, что делает Антон, — это приносит несчастья людям, которые ему дороги.