— Было бы странно об этом не знать, новости показывают и у нас, — замечает Арсений.

Дмитрий в один момент становится хмурым, явно выказывая всё своё отношение к данному делу и всему, что с ним связано.

— Не знаю, в курсе ли ты, но шесть месяцев назад группа, работающая над этим делом, потеряла одного из своих.

— Я сожалею, — неловко бросает Арсений, быстро понимая, что зря он полковника перебил.

Позов бросает хмурый взгляд из-под оправы очков и продолжает говорить.

— Майор, который это дело ведёт, — хороший человек и талантливый сыщик, но парень этот был его другом близким, ещё со времён университета, и сейчас, как бы так сказать… — Дмитрий мнётся, ему явно некомфортно, — одним словом, Антон… он не в порядке, и ему нужна помощь, кто-то, кто смог бы за ним присмотреть.

До Арсения смысл сказанного не сразу доходит, а когда он всё переваривает, то от возмущения даже вскакивает на ноги.

— Так Вы мне, выходит, тут работу подсадной утки предлагаете?

Полковник снова хмурится и устало трёт переносицу, снимая очки.

— Во-первых, сядь, а во-вторых, поумерь свой пыл.

Арсений просьбу выполняет. Возможно, ему, и правда, стоит дослушать до конца.

— Группе нужна помощь, нужен свежий взгляд, а майору нужен надёжный и толковый напарник, кто-то, кто сможет его уберечь от глупостей, а тебя рекомендовали как ответственного и грамотного специалиста. Или, может быть, они ошиблись?

Теперь настала очередь Арсения чувствовать себя некомфортно — под проницательным взглядом светлых глаз.

— Нет, не ошиблись. Просто, если вы хотите меня в шпионы записать, то это не по мне, — на этот раз куда спокойней отвечает Арсений.

— Я шпионить тебя не прошу, всего лишь немного терпения и помощи в этом грёбаном деле.

Арсению это не нравится, но поработать с делом Линчевателя кажется ему едва ли не подарком судьбы: редко попадаются такие неординарные и поистине ненормальные персонажи, именно поэтому он согласно кивает, принимая всё возлагающееся в нагрузку.

— Вот и здорово, — Дмитрий кажется, и правда, обрадованным его согласием, — тогда сегодня можешь отдохнуть и ознакомиться с делом, а завтра в это же время жду тебя в участке.

Попов не понимает, с чего ему такие привилегии, но спорить не решается: в конце концов, ему и впрямь не помешает уединение, чтобы хорошенько всё изучить.

Новая глава его жизни начинается с неожиданностей, но Арсений пока не в полной мере понимает, с хороших или плохих; в любом случае, он собирается разобраться с этим завтра, и, вернувшись домой, полностью погружается в дело Питерского Линчевателя, с которым ему теперь придётся работать.

Комментарий к Когда ничего не ждёшь

Ваши комментарии очень важны. Мне нужно понимание, стоит ли продолжать эту работу.

========== Факторы риска ==========

Годом ранее

— Мне кажется, тебе не стоит браться за это дело.

Серёжа выглядит напряжённым, тревожная складка залегла меж бровей и в тонкую полоску поджаты губы. Антон прекрасно чувствует его внутреннее беспокойство, но в этот раз его не разделяет, наверное, потому что слишком уверен в себе. Качество, доставшееся ему наравне с шилом в заднице, — излишняя самонадеянность и упрямство, граничащие с ослиным. Он каждый раз обещает себе поработать над собой, но если уж начистоту, кто-то вообще подобные обещания хоть когда-нибудь исполняет?

— Мы ведь не в луна-парке работаем, я не выбираю себе работу, — усмехается Антон, рассортировывая все отчёты по новому делу.

Бумажек оказывается довольно много.

Серёжа хмурится пуще прежнего, явно готовый спорить до последнего. В упрямстве своём он едва ли уступает Антону.

— Не пизди вот только, хорошо? — выходит грубее, чем хотелось. — Я прекрасно знаю, что ты сам у Димы это дело выклянчил.

Антон знает, что Серёжа прав во всём, и Линчевателя Позов на него вешать до последнего не хотел, но Антону чертовски надоело смотреть, как этот моральный урод медленно превращает жизнь большого города в ночной кошмар. И если в этом отделе есть кто-то, кто действительно сможет с ним потягаться, то это только он. И да, Антон считает, что излишняя скромность человека вовсе не красит. Он привык не сидеть в стороне, когда действительно в силах помочь.

— Тош, я прошу тебя… Однажды твоя самонадеянность сыграет с тобой злую шутку, — предпринимает ещё одну попытку Серёжа.

Антон качает головой и широко улыбается, совершенно не воспринимая слова своего возлюбленного всерьёз.

— Я же почти супермэн, Серёнь, разве нет? Закажем плащ на «алике» и буду предотвращать преступность. Думаешь, я должен бояться какого-то психопата неполноценного? Хрень это! Посмотришь, через месяц этот мудозвон будет мыло ронять в каком-нибудь строгаче.

Возможно, Антон не прав и зря воспринимает всё это как игру, но он привык не слишком-то запариваться над каждым повстречавшимся в работе психом, иначе с такой работой и самому в их ряды записаться недолго. Вот только Серёжа все эти шутки на одном причинном месте вертел, он ничего в ответ не говорит, но Антон по его лицу видит, что ему всё это абсолютно не нравится.

— Ну, Серёг, ты чего? — быстро усмиряя свой пыл, сдаётся Антон. — У меня лучшая команда, и тебе совершенно не о чем переживать, мы быстро разберёмся с этим делом.

Антон искренне верит во всё, что говорит. Он в несколько широких шагов оказывается рядом и обнимает, утыкаясь носом в сладко пахнущую макушку — Серёжа любит всякие ягодные шампуньки, и Антон, правда, считает это милым.

— Отпусти, придурок, вдруг войдёт кто, — шикает Лазарев, но скорее для виду, потому что вырваться даже не пытается.

Антон улыбается широко и ластится ближе, словно сытый кот.

— Поебать вообще. Те, кому нужно, и так знают, а кому не нужно, без стука не заявятся, — фыркает он и мягко целует за ухом, зная, как Серёгу от этого ведёт.

Антон давно научился жить в ладах со всеми нюансами своей личной жизни и уже даже не помнит, как когда-то и помыслить о подобном боялся. Он не спешит на весь участок кричать о своих предпочтениях, ведь, по сути, он сказал правду: все, кому нужно, и так давным-давно в курсе.

Лазарев сдаётся, разворачивается в родных руках и смотрит в глаза своими светло-карими, будто в самую душу, чтоб его.Только Серёжа так может — одним взглядом заставлять табун мурашек бежать по спине.

— Пообещай, что будешь осторожен, — просит он — и в тоне ни грамма игривости.

— Серёнь, ну хватит уже, — тяжело вздыхает Антон. Вот только Серёжа не сдаётся.

— Пообещай, — настаивает он.

— Ладно! Ладно, я буду предельно осторожен, — фыркает Шастун, — обещаю.

Серёжу это, судя по всему, устраивает, потому что в следующую секунду он, противореча своим же словам, тянется ближе и целует, заставляя Антона забыть обо всём.

Наши дни

Антона будит хлопок двери. Он, словно автоматная очередь, пробегает по больной голове и заставляет разлепить покрасневшие от постоянного недосыпа глаза. Редкое утреннее солнце пробивается сквозь жалюзи, и Антон наблюдает, как пылинки кружат вокруг, оседая на стопки бумаг.

— И почему я не удивлён тому, что ты тут? — спрашивает Ваня, но вопрос скорее риторический. — Ты в курсе, что это место не предназначено для ночёвок?

Но и на этот вопрос он ответа тоже, судя по всему, не ждёт. Абрамов стряхивает снег с тёмного пальто и вешает его на вешалку, после громко топает начищенными ботинками и включает чайник, который почти сразу начинает шуметь, словно соседский перфоратор, снимая последние остатки сна.

Антон не помнит, как заснул, в какой момент это вообще произошло и сколько в итоге ему удалось подремать. Помнит только, что всю ночь перечитывал отчёт Егора и пялился на жетон, пытаясь понять, что за игру ведёт с ним Линчеватель.

Жетон — не первая вещь Серёжи, которую ублюдок оставляет на месте преступления, и в том, что это послание именно ему, Антон ни капли не сомневается. Это дело уже давно приобрело слишком личный характер.