Да, возможно, общество ещё не до конца готово их принять, и им ещё не раз в жизни придётся услышать в свой адрес кучу нелестных слов — скорее всего, это даже далеко не первая их драка, но на деле значит ли это хоть что-то, когда ты смотришь на человека и всё внутри замирает от любви к нему? Антон совершенно не романтик, но ради Серёжи он вполне готов меняться, потому что рядом с ним хочется становиться лучше — Серёжа и сам делает его таким.

Однажды он действительно в полной мере научится понимать, что мнение остальных — лишь их субъективный взгляд на этот мир. Однажды он научится не обращать внимания на выкрики в спину и больше не станет принимать всё настолько близко к сердцу.

Однажды, когда он станет немного старше и мудрее — ну, а пока Антон только учится жить с этими чувствами, и одно он может сказать наверняка: ему нравится и он счастлив.

***

В этот раз с Владом они встречаются на нейтральной территории — в небольшой кафешке, где раньше они любили посидеть с Серёжей за чашкой кофе или за чем покрепче. Тут они отметили свою последнюю годовщину, и, если честно, Антону становится немного не по себе, когда Влад выбирает именно это место.

Антон приходит немного раньше, занимает привычный столик у окна и заказывает себе крепкий американо, чтобы скоротать время в ожидании. Он всё ещё не может в полной мере сосредоточиться на работе: на губах отпечатались чужие поцелуи, словно напрочь стирая с тела Антона все следы Серёжи, и это заставляет совесть безжалостно прогрызать внутри него ноющую дыру. Имел ли он право заводить отношения с Арсением, когда ещё месяц назад был уверен, что Серёжа обязательно вернётся?

Впрочем, долго поразмышлять у него, к счастью, не выходит — запыхавшийся Влад появляется на пороге и, сразу заприметив Антона, идёт к нему.

Они улыбаются друг другу печальной, вымученной улыбкой — Влад был одним из первых, кому Антон позвонил, ведь он, как никто другой, заслуживал знать, что Серёжу всё-таки нашли. Точнее, то, что от Серёжи осталось.

— Привет, — здоровается он, усаживаясь напротив.— Как ты?

Антон понятия не имеет, как ответить на этот вопрос. Он не знает, как он: в последнее время ему на себя стало просто всё равно, он просто просыпается утром и делает свою работу, потому что так надо. единственное, что не даёт ему подохнуть, — это Арс, но об этом Шастун, конечно же, никому не говорит.

— Бывало и лучше, — отвечает Антон, чтобы хоть как-то развеять затянувшуюся паузу.

— Серёжа любил это место, — неожиданно вспоминает Влад. — Говорил, что здесь лучшие блинчики со шпинатом во всём Питере.

Антон зеркалит грустную улыбку на чужих губах.

— И лучший латте во вселенной.

— Я всё ещё не могу поверить, что его действительно больше нет.

Это не та тема, на которую Антон хотел бы сейчас поговорить, но он понимает, что присваивать это горе только себе он просто не имеет права. Влад любил Серёжу и сейчас, наверное, тоже переживает не самые лучшие времена.

— Знаешь, иногда я всё ещё набираю его номер. Только беда не в том, что я делаю это раз за разом, а в том, что я всё ещё жду, что вот сейчас он обязательно мне ответит, — признаётся Антон.

Влад в ответ понимающе кивает.

— Помню, в школе он мечтал стать звездой, — смеётся он, — выступал на каждом школьном концерте и даже как-то занял первое место на конкурсе.

— Серёжа замечательно поёт.

Влад его не поправляет: когда-нибудь Антон обязательно научится говорить о нём в прошедшем времени. Может быть, не сегодня и даже не завтра, но однажды он проснётся и поймёт: Серёжи больше нет.

— Мне страшно, что однажды я забуду его лицо. Люди говорят, что так обычно происходит с течением времени. Я не хочу его забывать.

Антона, правда, пугает, что однажды он проснётся и не вспомнит, какого цвета были глаза Серёжи или какими были узоры родинок на его спине, не вспомнит интонации его голоса и лисий прищур, взъерошенную чёлку и роскошную улыбку.

— Не забудешь. Серёжа всегда говорил, что ты — его родственная душа, а родственные души друг друга не забывают, даже спустя годы.

Антон благодарен Владу за эти слова — ему важно было услышать это прямо сейчас.

Они молчат несколько минут, думая о своём, но в то же время об одном и том же, прежде чем Антон наконец-то вспоминает о цели этой встречи и возвращается к делам.

— Я понимаю, что этот разговор у нас уже был, но ты в этом деле — наша последняя надежда, судя по всему. Все концы ведут к Наташе Сергеевой. Может, ты вспомнишь хоть что-то, это нам очень поможет.

— Антох, я бы и рад, ты ведь знаешь, но что с меня толку — я её видел исключительно на парах и общался только в рамках предмета.

Антон на многое, на самом деле, не надеется, он просто прорабатывает любые версии — хоть что-то, что поможет немного понять, как именно Наташа была связана с Линчевателем.

— Ты не замечал… Возможно, она стала лучше учиться, подтянулась в последнее время?

Влад тяжело вздыхает и устало трёт переносицу.

— Она всегда была старательной, выполняла задания в срок. Ей не всё давалось, но возможно, — он замолкает на несколько секунд, — возможно, в последнее время язык, и правда, стал даваться ей куда проще.

— У нас есть подозрения, что она брала дополнительные занятия. Может быть, ты знаешь, кто мог давать их студентам? — цепляется за эту ниточку Антон.

— Тох, да кто угодно мог, даже я. Откуда мне знать.

Он понимает, что пытать Влада не имеет смысла, но что-то внутри него подсказывает ему додавить до конца — он словно чувствует, что тот что-то скрывает от него.

— Блять, Владос, я прошу тебя, подумай очень хорошо: может быть, тебе всё же есть, что мне рассказать?

Антон буквально видит, как внутри него борются ангел и демон, словно он, правда, хочет что-то сказать, но не уверен в правильности своих действий.

— Ладно, — сдаётся Влад, — есть кое-что, но это не очень красиво с преподавательской стороны и даже с человеческой, если честно.

— Сейчас всё это совершенно неважно, если это поможет выйти на убийцу Серёжи. Ты должен мне рассказать, — настаивает Антон.

— Студенты любят сплетничать и не всегда обращают внимание на присутствие преподов вблизи. Впрочем, преподы и сами не прочь языками почесать. Есть у нас такой студент — Виктор Зотов, на красный диплом идёт, один из лучших, одним словом. И в последнее время он вроде как стал проявлять к Наташе интерес.

— Ты имеешь в виду романтический? — уточняет Антон.

Влад кивает в ответ.

— Пару раз даже перед парами цветы дарил, и вроде как студенты мои языками чесали, что это он Наташку поднатаскал по китайскому.

— Говоришь, китайский хорошо знает?

— Иногда мне даже кажется, что лучше меня, — невесело улыбается Влад. — Только, Тох, ты ведь понимаешь, что это совсем ничего не значит?

Антон понимает, что, по сути, общение с Наташей вовсе не делает пацана Линчевателем, но, по крайней мере, теперь у них есть хоть кто-то, кто был Наташе близок.

— Как сказать. Теперь я могу хотя бы его допросить.

— Кажется, я сделал глупость, — усмехается Влад.

— Нет, наоборот, ты очень мне помог. По гроб жизни тебе должен. Спасибо. Вообще за всё.

Если бы не Влад, в своё время дело вообще бы не сдвинулось с мёртвой точки.

— Брось, — фыркает он, — это не то, за что стоит благодарить.

— Я побегу, мне пора. Встретимся как-нибудь, — бросает Антон, одним глотком допивая свой кофе.

— Не сомневаюсь, — усмехается Влад, напоследок махая рукой.

***

Ночью они с Арсением лежат в его постели абсолютно голые и уставшие. Антон курит прямо в комнате, наблюдая, как сизые струйки дыма собираются под потолком.

Попов пальцами чертит у Антона на руке какие-то замысловатые символы и явно витает где-то далеко в своих фантазиях с лёгкой улыбкой на тонких губах. Антону такой Арсений жуть как нравится: откровенно затраханный, расслабленный и умиротворённый, он не пытается бежать куда-то сломя голову и молчит уже больше двух минут, необычно спокойный.