— Просто шёл по улице и думал обо всём этом: вот ушёл я, но легче совсем не стало. Знаю, глупо это и смешно, наверное, но вот, это тебе.

Он кладёт цветы перед Антоном на стол и смотрит, как Антон ошарашенно хлопает глазами, прежде чем сорваться с места и буквально броситься ему на шею.

— Прости меня, Серёж, я, правда, идиот конченый. Гуляй, сколько и с кем хочешь, только, пожалуйста, возвращайся всегда домой.

Серёжа немного привстаёт на носочки, чтобы поцеловать Антона, и в этом поцелуе столько горечи и любви, настоящей, сильной, такой, из-за которой войны начинаются и ради которой не жалко и умереть.

— Больше не буду, честно.

— О чём ты? — хмурясь, переспрашивает Антон.

— Дима тебе не нравится, а я упёрся, как баран, и, если честно, только назло тебе с ним общался, потому что решил вдруг, что весь такой крутой и самостоятельный и никто мне не указ. Но на деле весь всё совсем не так: я от тебя зависим, как наркоман перед дозой, так что прости. И если мне приходится выбирать — он или твоё спокойствие, то я выбираю тебя.

У Антона сердце щемит от этой бесконечной нежности, ему почти больно от того, насколько хорошо, и глаза Серёжи, такие светлые, блестят в этом лунном свете.

— Я ведь не это имел в виду, я доверяю тебе.

— Я знаю, — отвечает Лазарев. — Всё знаю, Тош. Но просто хочу, чтобы ты запомнил: я готов уступать во всём, о чём ты меня попросишь.

Антону с Серёжей просто чертовски повезло. Он не знает, что такого хорошего он сделал в прошлой жизни, чтобы в этой получить от судьбы такой подарок, но он, правда, благодарен, что, несмотря на все его заскоки и тараканы в голове, Серёжа готов принимать его таким, каков Антон есть.

Вообще-то они идеально дополняют друг друга и Антон на сто процентов знает, что Серёжа никогда не смог бы ему изменить, равно как и Антон. Если в мире существуют родственные души, то они определённо друг друга нашли.

***

Утром в участке Антон ожидаемо Арсения игнорирует. Не то чтобы Попов ожидал пламенного воссоединения или хотя бы банального «Как дела?», но, как минимум, Антон не должен делать вид, что Арсения вообще не существует.

Попов долго думал о том, что произошло, — на самом деле, потратил на это целую ночь, так до утра и не сомкнув глаз, и по итогу пришёл к выводу, что ни о чём он, собственно, не жалеет. Антон ему нравится, даже, наверное, немного больше, и то, что чувства его взаимны, Арсений знает почти что наверняка. Они взрослые люди и уже давно не в том возрасте чтобы играть в прятки и строить из себя не пойми что.

Арсений честно пытается понять Антона: в конце концов, он переживает не лучшие времена, но они могли бы справиться, сделали бы это вместе, если бы Шастун хоть на секунду позволил бы себе быть счастливым. Арсений, правда, пытается придумать для него сотни различных оправданий, но в конце концов приходит к выводу, что во всех своих бедах Антон виноват сам.

Неужели, если Серёжи нет рядом, он должен закопать себя рядом с ним? Неужели отталкивать тех, кто пытается стать ближе и искренне хочет ему помочь, — это лучший из вариантов?

Арсений измучивает себя этими вопросами, но в итоге, увидев поутру этот отстранённый взгляд и очередную выстроенную за одну ночь стену, решает для себя, что больше не будет пытаться. Судя по всему, тягаться с Серёжей ему не по силам, даже если этот Серёжа — всего лишь призрак в голове Антона. Может быть, потом, когда Антон поймёт, что жизнь продолжается, и тех, кого с нами нет, рано или поздно просто придётся отпустить… Может быть, тогда, когда Антон наконец-то сможет принять, что Серёжа больше не придёт, ему что-то и светит. Но не сейчас.

Арсения накрывает просто неконтролируемой злостью — на жизнь, на судьбу, на Антона и на Серёжу в том числе. Он так долго бился в закрытую дверь, что теперь, когда она немного, на щёлку, приоткрылась, снова видеть её запертой — то ещё испытание.

Антон на самом деле ожидает от Арсения очередной попытки поговорить — в конце концов, это вполне в его стиле — и он даже заготавливает в ответ пламенную речь, где раскладывает по полочкам, почему всё то, что произошло вчера, — поистине херовая идея. Вот только беда в том, что Арсений на его игнор отвечает взаимностью, и это совсем не то, что Антон от него ожидал. Впрочем, когда это Попов делал то, чего от него ожидают? В этом он весь: никогда не знаешь, куда на этот раз заведёт его неуёмный мозг.

Антон искренне пытается отвлечь себя работой — её, к слову, хватает с головой. Он связывается с собственницей квартиры, чтобы узнать, что и в этом направлении следы Наташи обрываются на корню около двух недель назад, когда она в последний раз оплачивала квартплату.

Всё словно под копирку: хорошая девочка, работала, училась, никаких претензий, чистоплотна и аккуратна, никогда не водила в дом посторонних (судя по всему, о Самойловой эта женщина не знает), да и вообще вся Наташа — просто пример для подражания. Совсем не ровня всем остальным жертвам Линчевателя. Она никогда не брала взяток и, судя по словам знакомых, не совершила ничего такого, за что можно было бы назвать её плохим человеком. Из этого Антон делает логический вывод: Наташа знала того самого парня, к которому ушла Самойлова. Она видела Линчевателя в лицо и была убита просто потому, что стала случайным свидетелем.

Тем не менее китайская тематика, окружающая саму Наташу, покоя Антону не даёт: мысль о том, что именно Наташа свела Самойлову с Линчевателем, так и крутится у него в голове, а затем и на языке. Именно поэтому он даёт распоряжение своей команде копать дальше именно по направлению Китая: кружки, секции, клубы по интересам — всё, что может дать им хоть какую-то зацепку.

Но, несмотря на всё это, не думать об Арсении у него не получается. За день он понимает, насколько сильно успел привыкнуть к его бесконечной болтовне, неуместным шуткам, да и вообще к самому его присутствию в собственной жизни, что сейчас чувствует сгущающуюся вокруг себя пустоту. Возможно, Арсений нужен ему куда больше, чем Антон думал раньше.

Однако одна мысль о Серёже и о том, что он вчера, идиот, чуть не натворил, быстро остужает его пыл и отрезает на корню желание бросить Арсению белый флаг. Может быть, всё это даже к лучшему, им, и правда, не помешает соблюдать некоторую дистанцию. Антон привык быть один, ему никто не нужен, а Попов — просто очередной разбившийся о его непростой быт и характер.

Так проходит примерно пара дней. Они держат негласную дистанцию и перебрасываются лишь парой фраз по работе, подкидывая всем остальным серьёзный повод для размышлений.

Казалось бы, совсем недавно Антон начал потихоньку возвращаться, а теперь снова закрылся от всех в своей неприступной крепости и даже не забыл табличку повесить – «Не подходи! Опасно!».

Ваня изо всех сил пытается понять, что с этими двумя произошло, но в душу не лезет, видит: и так что-то личное и болезненное, поэтому предпочитает наблюдать со стороны.

У Арсения же уже к концу вторых суток просто рвёт крышу. Он не думал, что привязался к Антону настолько, что всего несколько дней без него станут настоящим адом. Арсений не маленький мальчик, но на деле он просто не помнит, был ли он хоть когда-нибудь от кого-то настолько зависим.

Да, он любил Алёну и, возможно, был влюблён пару раз до неё, но ещё никогда его не тянуло к другому человеку магнитом, никогда разлука не была такой болезненной.

На третий день он сдаёт свои позиции, злость сменяется пониманием, а главное — принятием: Антону сейчас нелегко и он, вместо своей идиотской обиды, должен его поддержать.

Он выходит следом за Антоном на курилку, замирая ровно напротив. Антон, облокотившись о стену, жадно затягивается сигаретой, не обращая на Арсения ровным счётом никакого внимания.

— Дашь закурить? — спрашивает Арсений — просто потому, что не знает, с чего начать разговор.

Шастун всё так же молча лезет в карман своих штанов, выуживая оттуда немного помятую пачку, и протягивает Арсению.