Арсений в сценарии без выигрыша не верит. Антон заблудился, да, но не потерялся окончательно, как думает сам.

— К рваным ранам души ты меня приложи, — неловко шутит Арсений.

Антон на секунду замирает, а после… Арсений буквально видит, как лучики-морщинки появляются в уголках его глаз и как улыбка постепенно расползается по его губам. Арсений готов поклясться чем угодно, что смех Антона — это лучшее, что он слышал в своей жизни.

— Откуда ты только взялся такой, Арсений-ебусений?

Вопрос скорее риторический, но Попов тоже расплывается в улыбке, прежде чем ответить.

— Из Омска.

Антон фыркает и немного пихает его в плечо, отчего у Арса по спине бежит табун мурашек. Антон не так часто провоцирует телесный контакт, а оттого каждое такое прикосновение становится особенно дорого.

— Сказочная принцесса, — смеётся Антон и чуть погодя заливает в себя новую порцию алкоголя.

Они приговаривают почти две бутылки, когда Антон выдаёт то, чего Арсений никак не ожидает от него услышать.

— Может быть, переместимся ко мне? Бар скоро закроется.

Это первый раз, когда Антон сам приглашает его к себе домой, и Арсению не приходится сидеть у него под дверью, выпрашивая это разрешение.

— Я знаю, это глупо, но я, правда, не хочу сегодня оставаться один.

Антон говорит это искренне, от всего сердца, с такой тоской, что у Арсения от боли сердце щемит. Если бы он только мог хоть немного разделить боль Антона на двоих, чтобы ему наконец-то стало хоть немного легче…

— Конечно, я с радостью, ты ведь знаешь, — отвечает Попов.

Антон снова улыбается, и в его глазах Арсений видит благодарность — это приятно. А особенно приятны его улыбки. За этот день Арсений видит их чаще, чем за весь месяц их знакомства.

Они расплачиваются и выходят из бара, чтобы поймать такси.

========== Его не вернуть ==========

Антон смеётся. И это не короткие смешки, что были раньше — он смеётся по-настоящему: открыто и действительно от души. Возможно, он немного пьян, расслаблен, и голова его хоть на один вечер свободна от разъедающих душу мыслей, но Арсению больше нравится думать, что именно он является поводом для веселья.

Они сидят на небольшом диване, едва-едва задевая друг друга коленками, и добивают недопитую бутылку коньяка, честно утащенную с бара. Антон в этой домашней обстановке и с улыбкой на пухлых губах кажется Арсению едва ли не произведением искусства. Может быть, Антона не назовёшь в совершенстве красивым: он длинный, худой, в какой-то степени нескладный, но его эмоции такие живые, такие настоящие, каждая улыбка искрит неземным светом, согревая все частички души, а зелёные глаза притягивают взгляд, словно гипнотизируя. В Антона тяжело не влюбиться — возможно, у Арсения просто не было шансов, не было другого выбора.

— Ты знаешь, Сень, я, честно, уже и забыл, когда мне было так хорошо, — признаётся Антон, забавно прищуриваясь и слизывая с пухлых губ остатки алкоголя.

Арсений и сам не помнит, когда был настолько счастлив, что хотелось петь и танцевать. Он не помнит ещё человека, с которым ему было настолько правильно даже просто находиться рядом. Антон словно создан для него где-то там, в небесной канцелярии, и, может быть, судьба к ним не слишком справедлива, раз они встретились именно в такой момент — а может быть, наоборот. Был бы ли у него шанс подойти ближе хоть на пару шагов, если бы Серёжа всё ещё был здесь?

— Я рад, что из меня вышел отличный антидепрессант, — усмехается Попов. — Я, знаешь ли, тоже почти отвык радоваться жизни, после того как моя бывшая истрепала мне все нервы.

— По тебе не скажешь, — фыркает Антон. — В смысле ты всегда улыбаешься и энергия эта твоя неуёмная, честно, так бесила поначалу.

— Значит ли это, что не бесит сейчас?

Антон театрально изображает крайнюю степень задумчивости, прикладывает палец к подбородку и хмурит светлые брови.

— Мне начинает казаться, что ты что-то подсыпал мне в стакан, так как меня буквально по голове переёбывает, когда ты свой рот открываешь.

Арсений чувствует, как краска приливает к лицу: Антон сейчас так близко, казалось бы, только руку протяни.

— Это хорошо или плохо? — неожиданно серьёзно спрашивает Попов.

— А сам-то как думаешь, — с таким же серьёзным лицом говорит Антон.

Как-то незаметно их разговор из шуточного перерастает в это. У Арсения в горле пересыхает, потому что Антон смотрит на него таким взглядом, что единственное, о чём он может думать, — это завалить его на ближайшую горизонтальную поверхность.

— Можно не совсем уместный вопрос? — снова вдруг оживляется Шастун.

Арсений кивает. В этот момент он может позволить ему едва ли не всё на свете.

Антон неловко заламывает пальцы и отводит взгляд, прежде чем спросить.

— Ты был женат, но я почти уверен, что ты…

Он не договаривает, но Арсений делает это за него:

— Гей.

Антон кивает.

На самом деле Арсений никогда не вешал на себя ярлыков: гей, натурал — кому какая разница. Просто в один момент он решил, что Алёна станет отличной женой и подарит ему то ощущение семьи, которое он так хотел.

— Прости, если лезу, куда не нужно, — извиняется Антон.

Арсений не последний мудак, чтобы после того как Антон открыл перед ним душу, не дать ему ничего взамен.

— Это не секрет, — отвечает Попов. — Да и вообще-то история моя банальна как мир. В Омске построить нормальные отношения с мужчиной не то же самое, что сделать это тут, где есть хоть какое-то ощущение свободы. Мне хотелось семьи, хотелось порадовать родителей, да и Алёна во мне души не чаяла — кто же знал, что на деле она окажется той ещё сукой?

Антон понимающе кивает головой. Для него период самоидентификации проходил куда тяжелей — возможно, не встреть он Серёжу, до сих пор был бы с Ирой, ведь она была такой идеальной партией для него, как считал отец, а самому Антону по-честному было совершенно наплевать, ведь до Серёжи он понятия не имел, что значит любить.

— Хорошо, что разрешил некоторые несостыковки в моей голове, — усмехается Антон.

— Хочешь сказать, что думал об этом? — спрашивает Арсений.

Эта мысль заставляет его сердце волнительно биться в груди.

— Может быть, немного, — с хитрой улыбкой на губах отвечает Шастун.

Только вот Арсений по лицу его видит, что тот врёт, — думал Антон об этом совсем не немного, может быть, даже чаще, чем того требовало простое любопытство.

— Ну ты и брехло, — шутливо бросает Арсений и тычет Антона пальцем куда-то в бок, отчего тот начинает забавно хихикать и прикрываться руками. — Ты боишься щекотки?

Это на самом деле странно и совсем не похоже на сурового парня, которого знает Попов.

— Нет, конечно, не боюсь, — бессовестно врёт Антон и снова сыпется, когда Арсений повторяет свой шутливый тычок под рёбра.

Этот пьяный, беззаботный и счастливый Антон вызывает в Арсении просто бурю эмоций, он понимает, что ведёт себя глупо, но остановиться не может, ввязываясь с Шастуном в шуточную борьбу, пытаясь защекотать его до заливистого, искреннего хохота, от которого Арсений, кажется, стал зависим, как самый настоящий наркоман.

Они почти что валятся на диван, Антон громко смеётся, пытаясь перехватить руки Арса, и всё это весело и смешно ровно до того момента, пока они не встречаются взглядом, замирая в неудобной позе полулёжа на диване.

Арсений смотрит в эти зелёные омуты и тонет там, понимая, что ему не выбраться уже никогда. Улыбка постепенно сходит с пухлых губ, и Арсений буквально слышит, как заполошно стучит в груди его сердце. Он будет ненавидеть себя за это после, но едва ли меньше, если упустит сейчас этот момент.

Преодолеть это маленькое расстояние между их губами — почти так же сложно, как подняться на Эверест. Арсений чувствует чужое тёплое дыхание на своих губах с привкусом табака и алкоголя, и всё тело прошибает мурашками до того, что поджимаются пальцы ног. Антон убьёт его за это, может быть, даже уволит или хорошенько вмажет по смазливому лицу, но, честно, Арсению плевать. Он совершает прыжок в никуда, без страховки, но сопротивляться этому сумасшествию не может. Он преодолевает эти жалкие пару сантиметров и наконец-то прикасается к этим желанным пухлым губам.