***

В участке их уже ждут разгневанный Дима и толпы журналистов, мечтающих заполучить информацию обо всех деталях убийства. Пресса держит ухо востро после ночного заявления Линчевателя, и Антон лишь надеется, что у Лёши всё-таки получилось изъять все копии и заполучить запрет на трансляцию обращения этого психа.

Антон бросает привычное «без комментариев», и они вместе с Арсом оказываются внутри, чтобы там на них обрушился весь праведный гнев начальника.

Впрочем, большая часть криков достаётся мигом притихшему Сене. В общем и целом, Антон, конечно, с Димой согласен: Арсений предложил заведомо провальный план — впрочем, разве Антон не знал, на что шёл, когда решился его поддержать? Именно он принял решение пожертвовать продажным чинушей в своих интересах, и наверное, было бы честно ему за это и отвечать. Он никогда не замечал в себе благородных порывов, но почему-то уверен, что Попов и без Диминых нравоучений уже успел повесить на себя все смертные грехи, а Позов только и делает, что подливает масла в огонь.

— Хватит! — неожиданно даже для себя вступается Антон. — Я осознавал всю степень риска, более того, ты тоже знал, как это опасно, когда давал добро. Самойлов не был святым, и он прекрасно понимал, чем всё это может для него закончиться.

Антон не видит, но чувствует, как Арсений ошарашенно пялится на него своими голубыми глазищами.

— Мы не играем тут в богов, Шастун. Он мог быть хоть самым последним дерьмом на планете, но это не значит, что мы были вправе подставлять живого человека под удар.

Антон театрально возводит глаза к потолку, всем своим видом показывая, что заумные речи начальника его нисколько не трогают.

— По крайней мере, Линчеватель вышел на прямой контакт, и это куда важнее, чем очередной труп толстосума — и я предпочитаю не лить слёзы почём зря, а работать, чтобы такого больше не произошло, — нагло заявляет он. — Идём, Сеня. У нас много работы.

Арсений раздумывает всего секунду: в конце концов, не то чтобы он привык так вести себя с начальством, но на выжидающий взгляд Шастуна он лишь коротко извиняется перед полковником и уходит следом. Это вообще что сейчас было — Антон за него заступился? И даже плевать на это чёртово «Сеня», что раз за разом срывается с чужого языка.

— Спасибо, — неловко бросает Попов, всё ещё не до конца осознавая произошедшее.

— За что? — голос Антона всё так же холоден и безэмоционален.

— Просто, — обыденно отвечает Арс, предпочитая не вдаваться в подробности.

Шастун всё равно никогда не признает, что только что действительно защитил его перед начальством.

Антон в ответ только фыркает что-то себе под нос, прежде чем решительно шагнуть в кабинет, где почти вся команда уже в сборе.

— У нас два трупа, файл с посланием Линчевателя и очередная китайская хрень на теле жертвы. Я хочу начать сначала.

— Я изъял запись, сейчас её проверяют. Говорят, что файл прислали по почте. Наши айтишники уже шерстят, но, думаю, он не дурак и все следы за собой подчистил, — первым делом отчитывается Лёша.

Антон словно в себя уходит на несколько минут, чертит на доске таблицу и начинает вслух перечислять.

— В нескольких улицах от дома мы нашли тело Самойловой; известно, что Линчеватель продержал у себя тело целую неделю, хотя раньше избавлялся от трупов в течение нескольких дней. Мы поговорили с подругами, с которыми она тусовалась тем вечером.

— Около двух часов ночи Самойлова отправилась домой, была выпившая и от такси отказалась — сказала, что у неё встреча. Девушки предполагают, что с любовником. С другой стороны, куда ещё молодая девчонка могла сорваться посреди ночи? — вступает в диалог Ваня.

— Только вот о любовнике этом мистическом никто ничего не знает и в телефоне у неё всё чисто, что может быть вполне неслучайно. Её в последний раз засекли камеры в районе Невского проспекта, а дальше следы теряются. Через неделю Линчеватель выкидывает её труп.

Девушка явно целенаправленно шла на какую-то встречу — может быть, Линчеватель выходил с ней на связь или, более того, они были с ним знакомы?

— Я хочу, чтобы вы опросили всех её подруг, знакомых, однокурсников — возможно, Самойлова общалась с Линчевателем какое-то время, даже не подозревая об этом, — говорит Антон.

— Ты думаешь, она сама пришла к нему? — спрашивает Нурлан.

— Я думаю, никто не мог знать, что её сорвёт в два часа ночи прогуляться по городу, если только этот кто-то сам её не позвал.

Только сейчас до Антона начинает постепенно доходить, что, судя по всему, все жертвы шли на контакт с Линчевателем добровольно.

— Следов взлома у Самойлова дома не найдено, — подтверждая эту догадку, говорит Ваня.

— О том и речь.

Нетипично молчаливый Арсений наконец-то решается высказать то, что мучило его всё время с того самого момента, как только он взял в руки это дело.

— Мне не даёт покоя его увлечённость Китаем и его символикой. Это ведь не просто знаки, они все несут какой-то сакральный смысл. Смысл, который так просто не вычитаешь на досуге в Сети. Он явно болеет этой темой. Нам бы не помешал человек, который хорошо во всём этом разбирается. Может быть, он сможет более подробно рассказать об этой символике, и это даст нам хоть какую-то зацепку.

— Думаешь, бредни его больного разума помогут нам подобраться к нему ближе? — фыркает Лёша.

— Бредни его больного разума помогут нам его понять, а если мы сможем понять его, то сможем понять, как он действует, как конкретно выбирает жертв и что хочет сказать.

Конечно, эта идея имеет место быть, но Антон не дурак: в своё время он и сам пытался залезть к Линчевателю в голову, и смысл злосчастного феникса известен ему едва ли не лучше таблицы умножения. С другой стороны, Линчеватель прогрессирует, двигается дальше, и у них появились новые символы, которые не помешало бы грамотно расшифровать.

— У меня есть хороший знакомый — он уже помогал нам с этим делом, можно снова обратиться к нему, — говорит Антон.

Ваня бросает на него удивлённый взгляд. Неужели Шастун сейчас так просто согласился с Поповым и даже не стал препираться и попусту спорить?

Арсений в ответ сверкает белозубой улыбкой.

— Это будет здорово.

— Тогда у всех будет задание. Сегодня нужно поработать с уликами в доме и начать опрашивать знакомых Самойловой. Мы с тобой, — Антон тычет пальцем в задумавшегося о чём-то Арсения, — завтра утром поедем к Владу в университет. Он поможет нам с этими сраными символами. Если уж сам вызвался, то возьмёшь всё это на себя. А сейчас — работать.

По команде все разбредаются кто куда. Им предстоит напряжённая работа. Линчеватель, без сомнения, добавил всем головняка. Впрочем, спокойных дней у них не было уже очень давно. Все привыкли к этому и считали дело Линчевателя чуть ли не делом чести, поэтому работали не покладая рук.

***

Во всей этой суматохе день пролетает незаметно. Антон до последнего терроризирует Егора, пока тот не начинает откровенно засыпать, всем своим видом демонстрируя, что свою работу он на сегодня закончил.

Антон идёт к своему кабинету в полной уверенности, что в участке, кроме дежурного, уже никого нет — тем не менее, там его ожидает «сюрприз» в виде корпящего над бумагами Арса.

— Ты чего домой не идёшь? — спрашивает он.

Антон на самом деле часто засиживается тут до утра, но у него есть на то причины: ему некуда и не к кому возвращаться. Собственная квартира уже давно перестала быть для него домом, а тут он, по крайней мере, может хотя бы работой отвлечь себя от бесконечных кошмаров.

Арсений не выглядит как потерянный и одинокий человек. На такого смотришь и сразу видишь, что жизнь у него удалась на славу и всё у него хорошо, так что можно только позавидовать. Тем не менее, когда тот смотрит в ответ, Антон внезапно для себя замечает, какие глубокие тени залегли под вечно сияющими голубыми глазами.

— Хочу поработать ещё. Вдруг что-то пропустил, — выдавливая из себя совершенно неискреннюю улыбку, бросает Попов.