Арсений впервые со дня развода хватается за сигареты, выкуривает две подряд, мысленно продолжая придумывать всё новые и новые ругательства в адрес начальника. Он думал, что справится, и полковника в этом убедил, в конце концов, он знал, что у Антона этого времена тяжёлые, но не знал, что тяжесть их заключается в том, что тот — мудак невоспитанный. Арсений имел дело с мудаками, но как-то приловчился находить с ними общий язык, но с этим!.. Арсений искренне не понимает, почему Шастун так ополчился против него, будто всё это личное и Арсений конкретно ему дорогу перебежал. Но вообще-то, откровенно говоря, ему уже чертовски надоело искать ключ к замку, который, судя по всему, открываться совершенно не желает. Он почти готов на увольнение подавать, пока рядом не оказывается Ваня.

Абрамов — парень хороший, Арсений это сразу замечает, чувствует таких людей — к таким всегда хочется тянуться, потому что выслушают и советом помогут в случае чего, вот и сейчас он оказывается единственным, кто пришёл поговорить.

— Ты как? — участливо спрашивает он.

Арсений горько усмехается и отрицательно машет головой.

— Ну знаешь, дерьмово, если честно. Думаю, нахрен это всё мне сдалось, если уж я так ему где-то насолил, то лучше уже уйти, пока не врезал по его морде ненароком.

Ваня тяжело вздыхает и устало трёт переносицу.

— Ты послушай меня сейчас внимательно, ладно? Я расскажу, что да как, но пообещай, что с Антоном об этом трепаться не будешь, иначе он мне покоя потом не даст. Всё это личное очень, понимаешь?

Арсений рассмеяться готов от абсурдности сказанного.

— Трепаться с Антоном? — фыркает он. — Явно не в этой жизни.

Ваня кивает только и тоже к сигаретам тянется.

— Они с Серёжей тут вместе работать начали. До этого в Москве вместе учились, потом сюда сбежали, можно сказать. Ты не думай ничего, они ребята классные, Серёга — так вообще душа компании был, всегда умел к людям подход найти и сострадания к чужому горю даже с годами не растерял — это в нашей работе редкость, сам знаешь. Антон раньше таким не был, шутил всегда, смеялся, у него улыбка с лица почти никогда не сходила и в плохом настроении его вообще мало кто видел. Да, Тоха не подарок, конечно, разбаловал его папашка в своё время, но Серёжа как-то всегда его усмирить умел. Они не просто друзьями были, если ты понимаешь, о чём я.

Кажется, Арсений — полный идиот, ведь о чём-то таком он даже и не подумал.

— В нашей стране такое несильно-то приемлют, мягко говоря, но они любили друг друга, даже если звучит это, откровенно говоря, странно. Антон за дело Линчевателя схватился, Серёга против был, не хотел, чтобы Тоха в это впутывался, но тот упрямый, сам ведь уже заметил, думал, поймает его на раз-два, но в итоге всё затянулось. Около семи месяцев назад Линчеватель прокололся знатно, и Антоха почти на него вышел, вот только сорвался тот в последний момент. А потом Серёга пропал.

Потихоньку картинка в голове Арсения собиралась воедино и медленно, но уверенно, и в собственных глазах мудаком во всём этом становился он сам.

— Мы все силы бросили на его поиски, но ты ведь знаешь: Линчеватель людей долго живыми не держит. Беда только в том, что тело Серёги мы так и не нашли, а Линчеватель, в свою очередь, с Антоном игры затеял: вещи Серёжины на месте преступления оставляет, даёт ему надежду, что тот ещё жив. И это хуже всего, потому что Антон в это верит, ищет его и ждёт. А тут ты — и прямиком на Серёгино место. Мы понимаем, что ты помочь пришёл, но Антон… Он уверен, что ты его место занимаешь, что Серёжа скоро вернётся. Он не успокоится, пока тела не будет, и слушать он никого не хочет. Поэтому ты с увольнением так-то не торопись. Антоха — хороший человек, он не мудак, ты убедишься в этом со временем. Просто попытайся его понять.

Ваня ободряюще похлопывает по плечу и уходит, прежде чем Арсений успевает всю эту информацию окончательно переварить.

Всё это время он готов был на Антона всех собак спустить и даже не подумал о том, что всё это может носить настолько личный характер.

Арсений знает, что такое любить, и знает, что такое любовь эту терять, пусть, конечно, не так, как это с Антоном произошло, но всё равно понять он его может. Теперь Арс осознаёт, откуда ноги у этого зародившегося сочувствия растут и почему Антон его сразу так зацепил. Даже несмотря на его поведение, Шастун понимания и сочувствия заслужил.

Желание увольняться пропадает как-то сразу, и на смену ему приходит совершенно не рациональное желание помочь. Он знает, что Шастун к себе и на пушечный выстрел не подпустит, но так хочется заглянуть глубже, попробовать эту израненную душу хоть немного излечить. Может быть, Арсений — идиот, ему часто об этом говорили, но найти правильный ключ теперь кажется почти что делом чести.

========== Только один путь ==========

Антон забывается тревожным сном лишь под утро — ему остаётся спать не больше пары часов, а потому звонок, вырвавший его из царства Морфея, сродни египетской казни.

Он с трудом открывает глаза, которые режет от постоянного недосыпа, и чувствует, как плохое предчувствие сжимается тугим комом где-то в районе солнечного сплетения, когда он видит имя звонящего. Лёша не стал бы беспокоить его просто так, а значит, что-то произошло, и подремать этой ночью ему точно не светит.

— Что случилось? — без лишних церемоний спрашивает Антон.

— Включи телевизор, — отвечает Лёша, по голосу которого легко понять, что дело — дрянь.

— Сейчас, — бросает Шастун и щёлкает пультом, в один миг скидывая последние остатки былого сна.

«А мы напоминаем, что сегодня в 4.15 утра к нам на студию пришёл файл, где серийный маньяк, которого прозвали Линчевателем, оставил своё послание органам правопорядка. Мы предполагаем, что, вероятней всего, это связано с недавним громогласным заявлением отца убитой накануне Дарьи Самойловой».

Антону кажется, что внутри всё покрывается холодной коркой льда, а телевизионщики тем временем запускают послание Линчевателя.

«Вы любите играть в игры. Я тоже люблю. Но вы должны понимать, что игры вничью — не моя прерогатива. 1:0, товарищ майор. Хотя правильней будет сказать, 2:0 в мою пользу».

У Антона на секунду темнеет в глазах и спирает дыхание, воспоминания о том треклятом вечере снова проносятся перед глазами, но он берёт себя в руки быстрее, чем очередная паническая атака накроет его с головой.

— Бегом на телевидение! Опросить там всех и изъять чёртову запись! Возьми у Димы запрет на трансляцию, они должны прекратить крутить это дерьмо. Он пытается нас запугать, а они ему в этом помогают. Я к Самойлову.

Антон успевает только сбросить вызов и натянуть джинсы, когда телефон в очередной раз разрывается раздражающей трелью. Антон хватает трубку не глядя, но уже знает наверняка, что именно ему скажут на том конце.

— Товарищ майор… — несмело проговаривает неизвестный голос.

— Слушаю.

На несколько секунд в трубке повисает напряжённая тишина, пока звонивший собирается с мыслями.

— Самойлов мёртв. Его тело нашли возле дома около часа назад.

Антон тяжело оседает на кровать. Он ожидал чего-то подобного, но всё равно надеялся, что в этот раз им удастся обхитрить этого психопата. Но что они имеют в итоге? Их в очередной раз обставили, как несмышлёных котят.

— Сейчас буду, — коротко бросает он.

Антон понимает, что сейчас не время сетовать на судьбу и рассуждать о собственной глупости — нужно разгребать дерьмо, которое в этот раз они сами и заварили. Антон одевается, делает пару глотков уже давно остывшего кофе и, прежде чем выйти, набирает новый номер в своих контактах, вслушиваясь в короткие гудки.

— Да, — голос у Сеньки хрипловатый и тихий — скорее всего, Антон его разбудил.

— Просыпайся, через полчаса чтобы был у дома Самойлова.

— Я не сплю, — возражает Арсений.

— Значит, уже в курсе дела. Жду на месте, — коротко бросает Антон и сбрасывает вызов.

Он мог бы справиться и без Арсения, но какая-то мстительная, совсем не красивая часть его хочет, чтобы ебусений этот лично взглянул на то, что вышло из его бредовых идей.