Луша помахала на прощание удаляющемуся богатырю, поспешившему за ожившим клубком, и хмуро поглядела на уже поддёрнутые нотками разложения огромные курьи ножки, вокруг которых кружили вороны.

Поглядела и поспешила обратно в дом. Надо завтра закопать эту дрянь, а то уже мерзко становится. Или в болото спихнуть, но как она такую тушку потащит в одиночку? Эх, надо было Васю попросить, для него это как одуванчик сорвать, но уже поздно. Могучая спина скрылась в тёмной чаще. Богатырь продолжил путешествие.

С путеводным клубком дело стряпалось в разы быстрее. Если обычному человеку пришлось бы вприпрыжку и с вытянутым языком бежать за шустрыми ожившими нитками, уговаривая магический артефакт делать привалы, Василию лишь требовалось сделать шаг пошире. Так что, понятное дело, оставшийся путь у него вышел в разы короче, чем мог бы занять.

Хрустальное ущелье расположилось на усыпанном галькой берегу, да так близко к воде, что накатывающие волны за многие годы натёрли горную возвышенность до сверкающего блеска, оттуда и название. Высокий сужающийся проход утопал по колено в море, но шагов через двадцать шёл на резкий спуск, отчего остатки спадали водопадом вниз. Удивительно, но внутри ущелья было светло за счёт покрывающей своды светящейся субстанции. Она переливалась бликами, мерцая и напоминая звёзды.

Десятки ответвлений, скользкая земля и полное отсутствие ориентиров ― Василий смело шагал вперёд, стискивая рукоять вверенного ему щита. Второй подарок прыгал где-то снаружи. Клубок не любил сырость.

В какой-то момент проход начал расширяться. Тогда и появились первые консервы. Ну, в смысле остатки отважных храбрецов в проржавевших латах. Ни доспехи, ни мечи, ни копья им не помогли.

Что-то громко хрустнуло под громадным сапогом. Вася мысленно извинился перед беднягой, чей череп только что раздавил. Образовавшийся шум вместо того, чтобы затихнуть стал нарастать. Все громче и громче, эхом отскакивая от стен. Богатырь напрягся. Он уже понял, что выдал себя. Теперь оно знает, что к нему нагрянули гости. Чтобы оно не было.

– Выходи, чудище на бой честный! ― грозно крикнул в темноту он.

Не успел его подхваченный эхом голос затеряться в сумрачном лабиринте, как светящиеся своды вдалеке заалели. Зарево начало стремительно приближаться. Кожу обдало сухим жаром. Трехглавый монстр решил атаковать. Подло: без предупреждения и переговоров. Ещё секунда и пламя настигнет цели. Коллекция отважных покойников вот-вот пополнится новым экспонатом.

Вася поспешно упал на землю, в последний момент вспомнив про подарок Лукерьи. Огненное одеяло с головой накрыло спрятавшегося за щитом богатыря.

Генри проснулся от щекотки в ухо. Он почему-то очень приглянулся лесному кролику. Едва тело пошевелилось, зверёк испугался и дал стрекоча. Атлас довольно потянулся. Порой очень приятно поспать на свежем воздухе. Солнце давно встало, но лиственный навес, под которым он приютился на ночлег, надёжно защищал от солнцепёка. Сытный завтрак и вот он уже снова пустился в дорогу.

Какой это уже был день? Двадцатый? Двадцать первый? Наверное, и неважно. Одно он точно знал ― Серебряное царство осталось позади. Начались нейтральные земли. То ещё местечко. Кого тут только не обитало. Об этих территориях ходили разные слухи. Именно сюда в основном стекалась ищущая приключений неугомонная молодёжь. Те, кто постарше обычно были поумнее и тихо сидели дома.

Вот и болотные топи остались в стороне. Генри, наслышанный о негостеприимной ведьме, живущей в избушке на курьих ножках, благоразумно не стал связываться с нравной старушкой. Решил обойти и угодил в лес невест ― кладезь заколдованных барышень. На любой вкус и цвет. Вот только почему и за что они были прокляты, никто не знал. Тут как рулетка. То реально милую и добрую встретишь, то на такую стерву напорешься, что сразу станет понятно, почему от неё избавились. За такими услугами частенько, кстати, к Баба-Яге и обращались.

– Эй, брат! ― окликнул проходящего мимо Генри высокий плечистый мужик, сидящий на пеньке возле подвешенного на цепях стеклянного гроба и точивший топор. ― Будь другом, поцелуй красавицу, а.

Генри осторожно приблизился. Уж больно интересно было посмотреть, что за красавица такая там лежит. Вот только вместо красавицы на атласных покрывалах сладко похрапывала далеко не миниатюрная девушка. Удивительно, как цепи выдерживали эту… пышку с тройным подбородком.

– Не, спасибо. Я жениться пока не тороплюсь, ― осторожно попятился Атлас, надеясь, что в отместку в него не прилетит топор.

– Ну поцелуй. Жалко тебе что ли? ― жалобно продолжал упрашивать его мужик. ― Уже пятый год тут по очереди с братьями дежурим, никто не хочет. А сестру всё разносит и разносит. Скоро новый гроб придётся делать. На этот раз не хрустальный, а то может не выдержать.

– Проклятье? ― посочувствовал Атлас.

– Гены. Вся в мать пошла. Та тоже в двери не пролазила.

Сдержав рвущийся смех, Генри мирно распрощался с беднягой и поспешил дальше.

– Эй, красавчик, поцелуй меня. Красоткой обернусь, ― квакала ему вслед лягушка в пруду.

– Врёт она всё. Уродина она. А вот я красавица. И готовить умею, ― проквакала другая.

– Рот свой жабий закрыла! ― осадила её первая. ― Я на очереди.

– Сама идиотка. И от тебя воняет тухлятиной. Опять дохлых мальков жрала? ― не осталась в долгу вторая.

Послышался всплеск. Лягушки поплыли устраивать женские разборки. Генри поспешил дальше.

– Не наступи! ― запищала под ногами проезжающая в крохотной карете невеста-мышь, когда он переходил мост.

– Добрый молодец, не подходи мимо. Я царевна, дочь царя морского. Всего тридцать дней и тридцать ночей, и я буду твоей, ― грациозно выгнула шею белоснежный лебедь.

– Спасибо, но мне некогда, ― извинился тот, ускоряя шаг.

– Грубиян! ― сердито всплеснула на прощание крыльями лебедь, от чего во все стороны полетели брызги.

Генри от греха подальше поспешил покинуть филиал города Иваново. Иначе сидящая на камушке Алёнушка, умоляющая спасти своего братца, который по её же вине обернулся в козлёнка, точно утопила бы его в ближайшей луже. Или в ещё одного козла бы превратила, кто его знает, что там у этой дамочки на уме.

Наконец-то лес закончился, обрываясь так же резко, как и начался. С холма, на котором он стоял, открывался отличный вид. Слева вдалеке виднелись шпили готического особняка злого колдуна, укутанного диким лесом. По центру рыбацкая деревня с выходом на океан. Слева раскинувшееся по далеким просторам Медное царство.

У колдуна ему делать нечего, в рыбацкой деревне тоже особо нечем было заняться, так что выбор пал на город. В городе всегда есть на что посмотреть. И там он ничего ещё не крал. Значит, можно не бояться местной стражи. Решение принято. И как оказалось, роковое. То самое, судьбоносное.

Центр города галдел так, что пройти мимо было невозможно. Причина стала понятна сразу. Ежегодная ярмарка. А это он крайне удачно зашёл. Такие рынки были настоящим раем для ремесленников, которые целый год готовились, чтобы выставить на прилавки шедевры своего мастерства.

Сапожники чинили обувь, брадобреи брили бороды, портные чинили одежду. По рынку, зазывая покупателей, ходили и смешили людей шутками-прибаутками скоморохи. В стороне развернулись балаганы и спектакли. Чуть дальше мужчины развились в кулачном бою.

Рычали живые медведи ― участники шоу. Играла музыка. Выступали актёры. Пелись песни. Атмосфера настоящего праздника. Потому и народу не протолкнуться. Люди обожали подобные мероприятия. Они помогали отвлечься от тяжелых рабочих будней. Сюда приходили всей семьей, наряжались в праздничные одежды, принимали участие в конкурсах, катались на каруселях, покупали различные товары, сладости и гостинцы.

Генри ходил по улице, с улыбкой наблюдая за происходящим. Ему нравилось смотреть на жизнь других. Как они вели себя, не догадываясь, что за ними наблюдают. Естественный смех, естественные улыбки. Горящие глаза здоровенного детины, что с детским восторгом уплетал карамельного петушка. Или вон та девица-прелестница с растрёпанной косой, что во всё горло орала на качелях, пряча лицо в ладонях.