Литмир - Электронная Библиотека

Василий уже сомневался, но решил перестраховаться. Учитель хорошо его натаскал.

– Ты меня, бабка, сначала накорми, напои, в баньку своди, спать уложи, а наутро расспрашивать будешь, ― чувствуя себя полным идиотом пробормотал он. Делать нечего, пароль, проверенный веками, было необходимо произнести, иначе нравная ведьма сожрала бы гостя до косточек. Так уж повелось.

Разорванная бровь девушки выгнулась мохнатым червяком в такой дуге, что и радуга бы позавидовала.

– Ты больной, да? Умственно отсталый? А задницу тебе не поцеловать? Тут тебе не спа-салон.

Нет. Здесь явно что-то не так.

– Так ты не Баба-Яга?

– Дошло, наконец? Слава варёным яйцам.

– Но здесь ведь она раньше жила? ― не унимался Вася. ― Старая ведьма. В ступе летала с метёлкой.

– Понятия не имею, кто тут жил, ― выковыряв что-то из зубов, прицыкнула девица. ― Когда я пришла, хата пустовала. Но ступа валяется где-то, да. Видала.

– А где курьи ножки? ― богатырь бросил задумчивый взгляд на покосившуюся избушку.

– А. Эти бройлерные окорочка? Гниют на заднем дворе. Вонищи от них первое время было, жуть. Ну чё, яхонтовый? ― девица смерила гостя подозрительным взором. ― Баню и ужин не обещаю, а чаем, так и быть, напою. Хотя ты такой здоровый, голодный небось… ладно, что-нибудь приготовлю. Ну так что? В дом рискнёшь зайти?

– Чего же не рискнуть, ― воодушевился Василий, услышав про еду. Его котомка за спиной давно истощилась. ― Охотно.

Скрипнула кривая дверь с зазорами между досок. Внутри избушки было чуть более уютно, чем снаружи. На потолке в углах висела паутина, что привело Васю, как жуткого арахнофоба в ужас, но в целом было цивилизованно, хоть и скромно обставлено.

Всякую гадость типа дохлых мышей, консервированных змей и чьих-то внутренностей Лукерья, а это, конечно же, была она, утопила в болоте ещё в первый день. Спать, когда на тебя пялятся мёртвые глаза из-за стекла она не смогла. Всему есть предел.

Печка гостеприимно потрескивала поленьями, над входом висели вязанки сушёной мяты ― попытка отбить смердящий запашок с заднего двора. Стол, скамья, да расстеленная постель на печке ― вот и всё скромное убранство. Ну ещё люк в полу, ведущий в подвал.

Лукерья поставила на стол корзинку с грибами. Какими-то странными. Вася таких и не видел ни разу.

– А их того… вообще можно есть? ― спросил он.

– В душе не чаю. Но я ж до сих пор жива, значит можно, ― резонно заметила та.

И не поспоришь. Больше богатырь с расспросами не лез, присев за стол, чем занял едва ли не половину крошечного дома, и покорно сложил ручки на коленках. Лукерья колдовала у печи, ощипывая дикую утку, которую добыл ей к порогу лесной волк в зубах. Начистила притащенных ондатрой клубней стрелолиста, что неплохо заменяли картошку, и приправила всё душистыми травами, что принесла ей в окошко сова.

Василий смотрел на помощников с разинутым ртом, в который в какой-то момент залетела навозная муха. Богатырь, не заметив, проглотил её, отупело смотря себе под ноги, возле которых меланхолично проползал по своим делам уж.

Он не знал, вернее не помнил дара Лукерьи и её особой связи с миром животных. Дара, который, как и другие врождённые способности не смогла коснуться загребущая рука ростовщика. Сделку он заключал с Владом, а потому других выжать до капли, к собственному сожалению, не мог.

Получившееся жаркое в глиняном котелке было ловко вытащено из печи ухватом. От аромата текли слюнки. Вася, забыв обо всем на свете, в предвкушении потёр руки и схватился за ложку. Лукерья присоединиться к обеду-ужину, по времени было непонятно к чему конкретно его отнести, не торопилась. Пока богатырь уплетал исконно мужскими порциями еду, она меланхолично пожёвывала яблоко, ловя губами с ножа отрезанные кусочки.

Как бы там не ехидничал Орлов, стараясь уколоть побольнее Дениса, гости нечасто баловали её присутствием. Народ, в основе, обходил избушку стороной. Боялся. И теперь понятно из-за чего. Вернее, кого. Значит, вот что за придурошная жила тут до неё? Хотя, по печальному состоянию хором и выбранному месту для житья и так понятно, что дамочка была с придурью.

Стоп, получается и она тоже того? Раз сюда перебралась. Хотя Лукерья-то сюда сбежала чисто подальше от людей. Они ей света белого не давали. Всё таращились и таращились на шрам. Шушукались за спиной. Обзывали за глаза. Вот она и психанула.

Василий, наконец, насытился и довольный отставил пустой котелок.

– Нифига себе, ― присвистнула Лукерья. ― Порцию на пятерых умял в одно рыло. Я бы неделю это ела. Троглодит. Ладно. Теперь выкладывай, чего там с этой ящерицей противопожарной? Нахрена она тебе сдалась?

Василий гордо выпрямился.

– Хочу подвиг совершить, чудовище убить!

– Зачем?

– Чтоб в истории остаться героем!

Лукерья невесело почесала острием ножа скулу.

– Ну… сочувствую, ― только и могла ответить она. ― Так это… как его там, Хрустальное ущелье вообще в другой стороне. Ты сюда-то как забрёл?

– Сбился с дороги.

– Я б сказала: затупил прям конкретно. Потому что свернуть с прямой дороги в эти дебри, куда нормальный человек бы и носа не сунул, я и не знаю, как можно умудриться. Ладно. Пошли. Думаю, у меня кое-что для тебя есть, ― Лукерья сползла на пол, нащупывая в полу кольцо. Люк со скрежетом открылся, дыхнув закисшим запашком. ― Фу, ― поморщилась она, собираясь прыгать вниз ласточкой. Лестницу в такой темноте тяжело было разглядеть. ― Воняет, будто кошка сдохла. Свечу захвати. Тут темно, как в заднице у петуха.

Василий выронил недоеденный ломоть хлеба. Даже для его мозга, поддёрнутого пеленой внушения, подобные выражения были уж больно резки.

– Свет, говорю, дай, бестолочь! ― поторопило его сердитое бурчание из недр подвала.

Богатырь суетливо схватил со стола оплавившуюся свечу и заторопился к Лукерье, правда едва не застрял в узком проёме. Слишком широки оказались его плечи. Едва деревянный настил не проломил, но обошлось.

Сапоги снова потонули в чём-то мокром. Подсветив, стало понятно, что подвал по щиколотку утопал в воде, причём одной стороной, так как пол был наклонен. Он же сам видел, что избушка скособочена. Видимо, хрупкое строение медленно уходило под топь. И как эта девица не боится тут жить?

А Лукерья не боялась. Ей было глубоко фиолетово, что её хата скоро потонет. Она жила по принципу: день простояло и на том спасибо, ещё, значит, поживём. Так что бассейн в подвале её не беспокоил. Она преспокойно плескалась в грязной воде обутыми в лёгкие лодочки ногами, высматривая что-то на полках. А таких тут было много. Даже не полок, а торчащих из стены досок, заставленных всякой ерундой мимо которой носились испугавшиеся света крысы.

– Посвети, ― потребовала она у Васи. ― Ага, так…  Гусли-самоплясы не то, рубашка крапивная не то, горшок-кашевар нет, шапка-невидимка, гребешок, полотенце… Нет, нет…  Ага, ― радостно воскликнула Лукерья. ― Клубок путеводный. Покажет дорогу. Лови, ― Василий с трудом поймал пущенный в него клубок. Внешне невзрачный. Обычные шерстяные нити. А Луша, тем временем, переместилась ниже, выискивая ещё что-то. ― Дальше поехали. Летающая дубинка, бочка Салтана, веник… Эй, а я тебя искала! Неделю подмести нормально не могу. Так… медовуха, медовуха… Класс, запасов ещё на недельку хватит… Вот, ― в полумраке сверкнул серебряный росчерк. Довольная Лукерья протянула гостю круглый щит. ― Самая крепкая сталь. Выдержит что угодно. Пригодится, когда дракончик захочет сделать из тебя шашлычок.

Трехглавую ящерицу, бывшую когда-то человеком, Луша не жалела. Людей в принципе она не любила и с удовольствием бы сидела с попкорном, наблюдая, как человечество друг дружку убивает. Никого нет хуже, чем человек. Он по натуре своей жестокий, корыстный, двуличный и жадный. В этом его главное отличие от животного. Мир зверей куда порядочней. У него есть честь и нерушимые законы.

С подарками наперевес Лукерья проводила Василия на задний двор и вежливо отправила гулять дальше. Оставлять с ночёвкой непонятных молодых людей, у которых желудок, как бездонное ведро, а лапища размером с её голову, в планы гостеприимной хозяйки не входило.

10
{"b":"739535","o":1}