Ну, наконец-то! Видимо, лорд Хаоса приказал заканчивать представление и Ваатор подал знак, призывающий меня к перемирию. Я ответила согласием, но на всякий случай сплела в альфа-пространстве многомерную бартианскую сеть, которая позволила бы мне дать временной откат, если дела примут плохой оборот.

Мы зависли в эфире и Ваатор, облачившийся в голубой мушкетёрский наряд, снял шляпу и отвесил мне галантный поклон.

— Спасибо за честь, руноа-файфа! Сражаться с вами было для меня истинным удовольствием.

Вот ведь фигляр! Тем не менее дружеское выражение на его физиономии соответствовало его эмоциональному фону, и я ответила ему полупоклоном. К тому же я больше не испытывала к нему неприязни.

Да, сатана Эквилибриума был злом, но злом контролируемым, причём контролируемым не извне, а им самим. Как любой бог Эквилибриума, Ваатор балансировал на тонкой грани между добром и злом. Я знала, стоит одной из сторон вытеснить другую, и Лит без всякой жалости уничтожит его, впрочем, как любого из своих подданных. Ведь Эквилибриум — это страж равновесия, который обеспечивает сопряжение истинной вселенной и её двенадцати воплощений первого порядка. Так сказал вионет. Кто он сам? Я не знаю. Этого не знает даже он сам — так сказал вионет, и я ему верю. Верю не потому, что он не лжёт. Я знаю, вионет вполне может солгать, так сказать, для пользы дела. Вот поэтому, когда он говорит, что не знает, кто он такой, я ему верю. Софистика. Доказательство веры путём неверия.

Между прочим, после нашей войнушки от сектора Истинной крови остались только рожки да ножки, и то в переносном смысле. На самом деле от него не осталось ничего, кроме огораживающего энергетического барьера.

— Эй, ваша светлость! — окликнула я Ваатора, пока он не успел смыться. — Мы тут малость разнесли сектор Истинной крови. Не хотите его восстановить? И да, не забудьте о его обитателях!

— Желание дамы для меня закон, — усмехнулся сатана Эквилибриума и будто древняя фотография в проявителе возникли прежние постройки, а вслед за тем и их обитатели, включая шеренгу бедолаг, которых он отобрал себе на съедение.

Поначалу я хотела потребовать, чтобы он вернул и сгрызенного мужчину, но затем решила не лезть в чужой монастырь. Все, кто здесь находился, уже умерли в своём мире, а шанс на вечную жизнь, который им после смерти предоставляли боги Эквилибриума, был слишком ничтожен. Тем более что мальчик и его отец, из-за которых начался весь сыр-бор, были целы и невредимы. Правда, я бы на их месте этому не радовалась. Даже если отцу и сыну повезёт, и они дойдут до финала, то один из них должен будет убить другого. Таковы условия игры по обретению божественного статуса; из всей собранной здесь массы народа выживет лишь сильнейший — тот, кто убьёт всех остальных. Лично мне нафиг не нужно такое бессмертие, причём, как подсказывает вионет, этим испытания не ограничиваются.

— Идёмте, Сирин, их божественность ждёт нас, — сказал Ваатор… нет, лорд Ваатор. Что-то во мне противилось фамильярности в обращении с сатаной Эквилибриума: по-своему он был не менее страшен, чем лорд Хаоса.

— Надеюсь, вместе с мушкетёрским костюмом вы обрели благородство д’Артаньяна, — понадеялась я.

— На службе я не занимаюсь глупостями, — просто ответил он и я ему, как ни странно, поверила.

К владыке Эквилибриума всё же не стоило идти в доспехах, и я постаралась вспомнить огненно-чёрное платье, которое Василиса сшила мне ещё на Земле. Фокус удался и лорд Ваатор, подстраиваясь под мою цветовую гамму, тут же сменил мушкетёрский костюм на пурпурное облачение гвардейцев кардинала.

— Красивое платье, — заметил он, прежде чем предложить мне руку.

— Да, — согласилась я. — У меня очень талантливая портниха.

Возможно, не стоило упоминать Василису, но что сделано, то сделано. Я положила ладонь на обшлаг щегольской перчатки лорда Ваатора и в тот же миг мы оказались в уютной комнате, правда, несколько великоватой по человеческим меркам.

К моему удивлению, отец и лорд Хаоса сидели друг напротив друга и мирно беседовали. Приветствуя последнего, я склонила голову, хотя вионет сказал, что я должна упасть ниц и ждать соизволения подняться; именно так и поступил лорд Ваатор.

К чёрту! Пусть другие ползают у его ног, а меня увольте!

Конечно, я понимала, что ступаю по тонкому льду, но волков бояться в лес не ходить.

— Ничтожество, а гордячка, — сухо заметил лорд Хаоса, не глядя на меня. Он и отец сидели боком ко мне, и я лицезрела лишь их донельзя благородные профили.

— Что есть, то есть, ваша божественность, но это не вина Сирин, а моя. По ряду причин мне пришлось держать её вдали от дома, поэтому она выросла дикаркой и не имеет понятия о хороших манерах, — проговорил отец, и мне поплохело от его заискивающих интонаций в голосе.

Чтобы всесильный Золотой император да перед кем-то лебезил?.. А вот поди ж ты, и на него нашлась управа!

Я уже жалела, что не послушалась совета вионета и не прилегла рядом с лордом Ваатором, но было уже поздно. Падать сейчас на пузо означило окончательно опозорить отца, а ему и так, судя по всему, приходится не сладко.

Лорд Хаоса всё же соизволил глянуть на меня; мы встретились глазами, и я едва устояла на ногах. Это было больше, чем страх, это был какой-то животный ужас! Каждая клеточка моего тела кричала: «Беги! Беги немедленно!», но я не сдвинулась с места. В этом деянии не было ничего героического, меня элементарно парализовало от ужаса. Лишь потом я немного пришла в себя и тогда началась война не на жизнь, а на смерть. Не думаю, что выстояла бы в одиночку. Когда дела приняли совсем плохой оборот, на плечо легла незримая рука отца. Его поддержка позволила мне вырваться из сетей подступающего безумия, хотя для этого пришлось буквально по капле выдавливать из себя тот запредельный ужас, который внушал мне лорд Хаоса.

До предела измотанная я потянулась к вионету и… наткнулась на пустоту. Доступ к моей палочке-выручалочке был закрыт. Тем не менее бдительности я не теряла и, упреждая нападение лорда Ваатора, воткнула кэм ему между лопаток. «Лежать! Иначе убью!» — прорычала я и он, послушавшись, перестал рыпаться. Вот и умница!

Давление внезапно исчезло — видимо, лорд Хаоса отпустил мою душу на покаяние — и я, дрожа от пережитого ужаса, с ненавистью взглянула на него, а затем подошла к ним с отцом и, не дожидаясь приглашения, села в свободное кресло, точней упала без сил. На лице лорда Хаоса промелькнуло странное выражение, хотя откуда мне знать, что для него странно, а что нет; лишившись поддержки вионета, я могла ориентироваться лишь на собственные ощущения. Страшно хотелось пить, но лучше я удавлюсь, чем попрошу воды в доме врага!

— Сирин, ты ошибаешься, я тебе не враг, — произнёс лорд Хаоса неожиданно мягким голосом.

Понятно, сейчас вместо кнута в ход пойдёт пряник. Усилием воли я открыла глаза — вот ведь! даже не отложилось в памяти, когда я их закрыла — и сфокусировала взгляд на белеющем передо мной овале лица. Симпатичная сволочь, только глаза сумасшедшие.

— Спасибо, — отозвался лорд Хаоса на мой не слишком лестный комплимент, и в его руках появилась крошечная прозрачная чашечка, наполненная чем-то белым и искристым, как свежевыпавший снег на солнце. — Пожалуй, я был чрезмерно суров с тобой. Это подарок, прими его в качестве моего извинения.

Первым моим порывом было послать его куда подальше, вместе с подозрительным подарком, но я глянула на отца и взяла предложенное питьё. «Что это такое?» — спросила я вионет и он — о чудо! — отозвался.

По словам вионета, это было молоко оруэлей, звёздных кобылиц, а ещё бесценный энергетик, который довелось попробовать лишь считанным единицам из богов. Что ж, если мне оказали такую высокую честь, то негоже отказываться и придётся пить. Руки дрожали и я, стараясь не расплескать чудодейственное средство, поднесла чашечку к губам.

Перед глазами пронеслись все те редкие мгновенья прекрасных чувств, что за тридцать три года выпали на мою долю, и спрессовались в единый непрекращающийся миг. Это была квинтэссенция любви и безоблачного счастья, переварить которую оказалось не так-то просто. Всё же человеку легче вынести страдания, чем затяжное счастье. Это как хлеб и пирожные. Чёрствым хлебом можно давиться всю жизнь, а вот от большого количества пирожных обязательно стошнит.