Смерть подошла совсем близко, и на сердце стало тоскливо. Никто не хочет умирать, тем более во цвете лет.

— Почему ты хочешь меня убить? — спросила я, заметив, что Кецалькоатль медлит с нападением.

— Чтобы довершить превращение Вифании в богиню, — последовал ответ; причём сказано было таким тоном, что у меня не возникло сомнений в истинности названного им побудительного мотива.

Не успела я спросить, какое ему дело до моей матери, как Кецалькоатль направил на меня кэм и из него вырвался ослепительно яркий красный луч. Магический удар был такой силы, что на какое-то мгновение я отключилась. Спас меня щит, который принял на себя основную мощь смертельного заряда; остальную его энергию погасили боевые доспехи, которые закрыли моё тело с головы до пят. Щит и доспехи имели непривычную форму и расцветку, но я сразу же оценила их удобство и прочность. Откуда они взялись, я не раздумывала, но уверена, что не обошлось без моего детского волшебства, того сгустка личной магии, который я успела прихватить с собой, прежде чем ушла с Земли.

Кецалькоатль был страшен. От его молниеносных ударов, сопровождаемых жутким грохотом и слепящим светом, я почти полностью оглохла и ослепла. Ни о какой тактике или стратегии не шло даже речи — я выживала на чистом инстинкте.

По большей части наше сражение протекало в небе. Мы летали на таких скоростях, что я, получив очередной удар, не всегда понимала, в каком направлении лечу: вверх, вниз или куда-то вбок. Но затем наступил перелом. Первоначальная растерянность уступила место холодной ярости, и я от глухой обороны готовилась перейти к контратакам. Плевать, на риск! Пусть Кецалькоатль не надеется, я не буду праздновать труса!

За неимением магии на Земле мы с Алексом воевали друг с другом с помощью симуляторов. За основу были взяты воздушные дуэли новейших истребителей, и сейчас мне это пригодилось, а ещё я вспомнила уроки Лиланда Бона. К тому же я подметила, что Кецалькоатль в воинском искусстве уступает моему отцу, который хоть недолго, но был моим наставником, и это тоже подбодрило меня. Думаю, в сражении с Золотым императором я бы не имела ни единого шанса на выживание, а тут стоило попробовать.

Ожидание было недолгим. Кецалькоатль выстрелил из кэма и заложил крутой вираж, уходя от ответного залпа. Пора! Пан или пропал! В спешке я вбухала столько магии в фантом, что камень на верхушке кэма основательно потускнел. Вид магического двойника удивил меня: никогда не думала, что со стороны выгляжу настолько… грозно. В общем-то, это не диво при таком фантастическом облачении. Клювастый шлем и броня состояли из раскалённых по краям чёрных перьев, а крылья за спиной вообще чистое пламя. Правда, взгляд у двойника такой, что аж самой не по себе.

Всё, хватит играть в гляделки, пора браться за дело! Я кивнула, и мы с двойником синхронно сорвались с места, чтобы затем резко разойтись в стороны. Переждав магический залп, мы взяли Кецалькоатля в клещи и пошли параллельным курсом. Моё раздвоение пришлось ему не по вкусу, и он выдал серию головокружительных финтов, чтобы оторваться от сопровождения, чреватого ловушкой. Что ж, не стоит его разочаровывать! Я и фантом одновременно выстрелили ловчими сетями и Кецалькоатль, не сумевший прорваться сквозь двойной кордон, закувыркался в воздухе. Так-то, дорогой дядюшка, не всё коту масленица!

Опьянение успехом быстро прошло. Разъярённый Кецалькоатль прибил мой фантом, что не лучшим образом сказалось на моём самочувствии, так скребануло по нервам, что я едва удержалась от крика, а затем с удвоенной силой набросился на меня. Видимо, задетое самолюбие привело его в состояние полного озверения.

Серия за серией на меня сыпались такие удары, что я уже физически не выдерживала их мощи. Отдача была такая, что, несмотря на защитные доспехи, у меня темнело в глазах. Движения замедлились; если я падала на землю, меня шатало как пьяную, но каждый раз я поднималась и расправляла крылья.

И всё же, упорство упорством, а у всего есть предел. Человек не бог, его силы не бесконечны.

Рывок к противнику; с кэма сорвался магический заряд и… ушёл мимо цели. Всё. Я исчерпала свой запас до самого дна.

Кецалькоатль понял, что это моя лебединая песня и в его руках появился лук. Мелькнула ослепительно яркая молния, и я рухнула на землю. Всё, Икар приказал долго жить! Невзирая на страшную боль от ожога, я собрала волю в кулак и перевернулась на спину. «Прощай, Фандора, моя негостеприимная родина!» — мысленно сказала я, глядя в безмятежно-синее небо.

Для меня всё было кончено. Вечный холод уже студил конечности и исподволь подбирался к сердцу; оно билось всё реже и реже. Но это было ничто по сравнению с тем холодом, что поселился в моей душе. На пороге вечности меня вдруг посетило озарение, и было оно горше горького. Я вдруг поняла, насколько мелочны и суетны мои дела и чувства.

Всё тлен и пустота. Любовь, мечты… какая глупость! Мы слепцы, тешащие себя обманом. Друзья, семья — всё ложь. А главная ложь кроется в самой жизни. Мы восхваляем её, цепляемся за неё, не понимая при этом, что она и есть тот самый жуткий вампир, который год за годом высасывает наши соки. Жизнь отбирает у нас всё: молодость, красоту, ум и даже надежду, которую мы тщимся сохранить при помощи веры. Эта дрянь втихую обирает нас до нитки, а затем выбрасывает на помойку. Что есть история человечества? Всего лишь музей при бойне. Множество сморщенных сухих шкурок с безразличными датами и надписями. Зачем? Кому они нужны — все эти бесчисленные герои прошлого? Если вдуматься, то никому. Прошлогодний снег — вот что такое их посмертная слава.

Кецалькоатль! Тварь ты эдакая! Сколько можно тянуть?! Убей меня, наконец!

Лёд металла, вонзившегося в сердце, рвёт ещё живую плоть. Вот теперь действительно всё кончено. Я глотаю кровь, заполнившую рот, и благословенная тьма облекает душу саваном вечности.

Чтобы никто не вмешался в сражение Ирины с Кецалькоатлем, Золотой император закрыл поместье магической сферой, которая позволяла видеть всё, что происходило в его окрестностях, но не давала выбраться за его пределы.

Алекс сходил с ума, но ничто не помогало. Ни в человеческом облике, ни в личине дракона он не мог вырваться из тюрьмы, в которую для него превратилась Вечерняя Звезда. Эдик и Даша пытались его успокоить, но у них плохо получалось, они сами были на грани срыва. Действуя вместе и поодиночке, паладины Ирины перепробовали все способы, чтобы вырваться наружу и прийти ей на помощь, но магическая преграда не поддавалась никаким их ухищрениям.

Первой сдалась Кэт, поняв, что ничего не умеет и не помощник друзьям. Она встала рядом с мужем и, вцепившись в него, неотрывно смотрела в небо, где Ирина вела неравный бой. «Держись, подруга! Только держись! Я знаю, ты победишь. Ведь ты не из тех, кто даст себя убить!» — бормотала она как заклинание, не замечая при этом, что по щекам непрерывным потоком струятся слёзы.

Судя по позе изваяния и застывшему взгляду, устремлённому в даль, Вифания была спокойна, во всяком случае, внешне. Лишь её пальцы с такой силой сжимали браслет на запястье, что на золотом дракончике остались вмятины. Вот только тот, к кому она мысленно взывала, не откликался ни на её мольбы, ни на её проклятия. Золотой император заглянул к ней буквально на минуту и, сообщив, что жив и здоров, тут же исчез.

Снедаемая тревогой Вифания воззвала к Вишну и перед её внутренним взором возник смуглый полуголый красавец, благоденствующий в своём райском саду. В образе человека Вишну был совершенно неотразим, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы вырваться из-под его чар. «Ишвари Вифания! — улыбнулся индийский бог. — Рад видеть вас снова. О, не нужно так волноваться! Уверен, Золотой император знает, что делает», — сказал он, и у Вифании немного отлегло от сердца, но не настолько, чтобы перестать волноваться.

Помимо обитателей Вечерней Звезды в заключении также оказались Чантико и Лиланд Бон со всеми чадами и домочадцами, а также мистер Тофус, Лунный заяц Юйту и карп Кои, которые довольно часто заглядывали в Лягушачью Заводь. Та же участь постигла хозяев и гостей Расомского поместья, причём одной из них оказалась Алконост, правда, она там была незваной гостьей. В общем, Лягушачью Заводь и Расомское поместье накрыли такие же магические сферы, что и Вечернюю Звезду.