– Встань с другой стороны и аккуратно принимай ребёнка. Если понадобится, то разрежешь меня, стерильный скальпель на той полке, – быстро выпалила я, махнув рукой в сторону шкафа.

– Ты с ума сошла? Я не врач!

– Луи, пожалуйста, – прошептала я.

– Хорошо, – тот сразу убежал и тут же послышался шорох и звон медицинских инструментов.

– Нашёл! – крикнул он.

– Боги, началось, он готов выйти…

Всё внутри меня затряслось и сжалось, помогая мне тужиться.

– Ты бы ещё послезавтра сказал, что она сегодня рожает! – я услышала стремительно приближавшийся голос Нэл. – Присмотри за своей дочерью, здесь я сама разберусь.

Дверь с силой открылась, ручка ударилась о стену.

– Я здесь, подруга, – запыхалась Нэл, – неси её на кресло…

Проснулась я, когда на улице было очень темно. Малыш ворочался и кряхтел в своей колыбели. Горел ночник, еле освещая комнату.

Здесь было всё необходимое для меня и ребёнка. На тумбочке у стены стопкой лежали чистые пелёнки, а в шкафу висела одежда для меня и малыша, в корзинке на полу лежали погремушки, которые зачем-то притащил Мигизи.

– Малыш, ты проголодался? – шепнула я, беря его на руки. – Боги, я бы выпила сейчас океан.

Меня мучила нестерпимая жажда, и, выдавив из себя несколько капель молозива, я решила спуститься, чтобы найти горячее питьё.

– Она идёт, – услышала я с первого этажа.

– Вашество, давайте мне его, – подлетел ко мне Мигизи, забирая ребёнка.

– Ваше Высочество, – Хосе стоял рядом, подавая руку, чтобы я не боялась оступиться на лестнице, – поздравляю, – улыбался испанец.

– Спасибо, всех привёз?

– Конечно.

– Мам! – воскликнула Жо-жо, бросаясь в мои объятья.

– Моя птичка, – я поцеловала её в макушку, – ты уже видела своего братика?

– Да, мы с дядюшкой заходили, когда вы спали. Правда, на меня похож?

– Конечно, – я посмеялась вполголоса. – А вы почему не спите?

– Рождество же! Дядюшка Хосе принёс ёлку, и мы украшали её.

– Откуда? – усмехнулась я. – Хотя чему я удивляюсь…

– Привет, – нелепо сказал Луи, потирая ладони о брюки, – как ты?

Рукава его белой рубашки были засучены по локоть, а волосы слегка растрёпаны.

– Хорошо, спасибо, – кивнула я.

– Вы посмотрите, каков мой племянник! – восклицал Мигизи. – Лев!

В большой гостиной, куда я спустилась, сейчас собрались все. Даже младшая дочь Мигизи, которой было всего пять месяцев, сладко сопела на руках Нэл. Царил полумрак, освещение падало только с небольшой кухоньки, которую запланировали для наших мелких нужд, основная же располагалась ещё ниже.

– Какая пушистая, – улыбнулась я, взглянув на ёлку, что стояла в углу.

Огоньки и игрушки на ней создавали сказочное настроение.

– Ваше Высочество, – тихо говорил Хосе, – ваш чай. Садитесь, – помог мне разместиться в кресле.

Мигизи сидел рядом с Нэл на диване, показывая ей моего сына.

– Я первая его увидела, – вздыхала она, глядя на него с умилением.

Дети играли, устроившись под ёлкой на полу. Луи сидел один дальше всех, расставив ноги и облокотившись локтями о колени.

– Вашество, – отдал мне малыша Мигизи, – не томите уже. Как решили назвать?

– Жозефине я выбрала имя, сыну пусть отец придумывает, – улыбнулась я, – ведь он так долго его ждал.

Луи резко встал и, отвернувшись, медленно направился в сторону кухни, нервно потирая лоб.

– Эй, блондин, – крикнул Мигизи, – мы долго будем ждать?

– Пап? – поддержала Жо-жо, запрыгнув на спинку моего кресла.

– Я? – Луи обернулся, недоумённо бросая взгляд на всех.

Я кивнула и улыбнулась.

– Как он меня бесит, – шепнул себе под нос Мигизи, отвернувшись в другую сторону, и громче добавил: – Вашество, могу я назвать, у меня уже есть на уме одно имя.

– Ты куда лезешь? – одёрнула его жена.

– Я? – повторил Луи, усмехнувшись, и сделал несколько шагов в нашу сторону.

– Ну не я же, – язвил индеец. – Вашество, сами назовите, он тормозит.

– Т-ш-ш, потерпи, – шепнула я.

– Мой сын? – муж нервно усмехался.

Он подошёл сбоку, встал на колени и осторожно дотронулся пальцем до головки малыша.

– Доминик, – тихо сказал муж. – Тебе нравится? – взглянул на меня.

– Доминик, – повторила я и, посмотрев на сына, произнесла, – добро пожаловать, Доминик Бланшар, мы постараемся быть лучшими родителями.

– Доминик Бланшар, мой сын, – улыбался Луи.

– И это дело решили, – вздохнул Мигизи, вставая. – Дети, всем спать! И так засиделись!

– Ну-у-у… – послышалось детское недовольство.

– А завтра будем строить оборонительные крепости и играть в снежки! – воскликнул Мигизи.

– Да-а-а!

– Вашество, вы идёте?

– Я только проснулась, тут посижу.

– Пап, можно с тобой лечь? – спросила Жо-жо у Луи.

– Пойдём, моя принцесса, я тебе расскажу одну легенду, – подмигнул дочери Мигизи.

– Пап, мам, – вскочила она, – не буду вам мешать! Спокойной ночи, Доминик, – она осторожно поцеловала брата в лобик.

– Лети, птичка моя, – рассмеялась я. – Нальёшь мне ещё чаю? – обратилась к мужу, когда мы остались одни. – Когда я выпью все запасы в этом доме, то придётся топить снег.

– Сейчас, – подскочил Луи.

Я села удобнее, слегка развалившись. Сидеть ровно мне было ещё больно.

– Держи, – муж поставил чашку на столик рядом со мной. – Ты подарила мне сына, проси у меня всё что захочешь.

Я с недоверием посмотрела на него, пытаясь понять, шутит он или говорит всерьёз.

– Что хочу? – эхом повторила я, и Луи кивнул, взглянув на Доминика, мирно посапывающего у меня на руках. – Что хочу… – шепнула я ещё раз.

Я задумалась над его словами. У меня было всё, чего только может пожелать женщина… Я родилась в семье императора, и меня не интересовали дорогие украшения или машины. У меня было призвание, мой дар и силы, чтобы лечить людей от самых страшных болезней. У меня были прекрасная дочь и чудесный сын, но всё равно в сердце порой рождалась горькая тоска… И всё, что я хотела, так это унять её и…

– Я хочу семью, Луи Бланшар, – уверенно сказала я, – семью, которой у меня не было. Где супруги всем делятся друг с другом, никогда не обманывают и ничего не скрывают. Я хочу возвращаться домой, где меня ждут дети и где меня любят не за статус. Я не хочу, чтобы самые родные рыли ямы за моей спиной. Я хочу мужа, который будет защитой и опорой, в чьих объятьях я буду укрываться, словно маленькая девочка. Я мечтаю, что он будет решать мои проблемы, вести мой бизнес, подружится с моими друзьями…

– Индейцем… – вздохнул Луи, почёсывая лоб. – Я понял… – кивнул муж. – Что мне надо сделать? Уйти? Я утром попрощаюсь с Жо-жо и…

– Луи Бланшар, – перебила его я, – будь таким человеком, мужем и отцом моим детям…

– Я буду, – резко ответил он, взглянув на меня, – буду, я обещаю.

Луи сел на пол у ног и положил голову на мои колени.

– Ты подарила мне весь мир, – тихо говорил он.

– Не преувеличивай, – усмехнулась я, – ради детей, всё это ради них, – провела ладонью по его щеке.

– Ты поможешь мне стать идеальным для тебя?

– Разве так много прошу?

Я гладила его лицо, Луи закрыл глаза, слегка улыбаясь.

– Почему не сказала, что беременна? Я бы носил тебя на руках. Только Господу было известно, как я мечтал о сыне.

– Знаешь, Луи Бланшар, я тоже думала, что будет по-другому. Помнишь мою поездку в Я́бин к председателю?

– Да, – он открыл глаза, выпрямившись, и уставился в другую сторону, – ты просила займ на детский дом, строительства которого по моей вине могло не быть.

– Не только. Ещё я просила отсрочку от командировок и по возвращении представляла, как расскажу тебе обо всём. Как ты будешь плакать и смеяться одновременно, как будешь сжимать меня в объятьях. Даже твои секретари не могли мне испортить настроение. Я пришла посмотреть, где будет сидеть мой сын, после тебя. Но…

– Я всё испортил…

– Да, Луи Бланшар, глупо отрицать. Ты всё испортил, – кивнула я и, облокотившись одной рукой о подлокотник, встала. Второй рукой я придерживала спящего Доминика.